Любой прожженный гуляка скажет, что наутро после загульной попойки быстро прийти в себя нет никакой возможности. За удовольствие расплачиваются раскалывающейся от невыносимой боли головой, которую вчерашний весельчак несет на плечах так бережно, словно она хрустальная. Макс де Роуэн, впрочем, пожил уже достаточно, и, насколько себя помнил, выпивка никогда не доставляла ему ни безумного удовольствия, ни мучений на следующее утро. Так что, доведись ему мучиться утренним похмельем, он посчитал бы свое состояние несправедливостью судьбы. Впрочем, в жизни справедливость – большая редкость, да и судьба порой может сыграть злую шутку, и поэтому, едва над Лондоном занялся рассвет, голова у Макса начала раскалываться от боли с неимоверной силой.

Сквозь одуряющую боль Макс с трудом разлепил один глаз. Черт! Подозрительного вида тень съежилась в открытой настежь балконной двери. До ушей Макса донесся шум дождя на улице. Он попробовал грозно крикнуть, однако сумел издать лишь жалкий хрип. Люцифер зарычал низко и злобно.

Тень в окне всхлипнула и полезла обратно под дождь.

– Х-х-хорошая со-со-собачка ...

Макс исхитрился сфокусировать свои безбожно косящие в разные стороны глаза и в полутьме разглядел, как тип в окне снова пытается шагнуть в комнату. У Люцифера, усердно охранявшего бездыханное тело своего хозяина, толстые черные губы завернулись, открыв ровный ряд трехдюймовых резцов; из разинутой пасти пахнуло вонючим дыханием. От последовавшего рыка на голове пытающегося войти в комнату зашевелились волосы.

Человек в окне взвизгнул и метнулся назад.

– Господи, Сиск, И ты называешь подобный ужас зубами?!

В саду кто-то не видимый саркастически хохотнул.

– Кембл, главное, не пущай его до своего паха!

– Сиск, да ты просто мерзкий извращенец! – Кембл еще раз попробовал поставить ногу по ту сторону порога. – Мы должны как-то обмануть пса! Брось ты ему кусок сырого мяса – то, чем ты никогда не пользуешься: мозги, например, или бездельника, что без толку болтается между ног.

– Да пошел ты в зад, Кем, дерьмец ты этакий! – проворчал Сиск. – Я не из тех, которые любят торчать весь день напролет под дождем и корячиться с дверным замком.

– М-м-м ... – выдавил, наконец, из себя Макс.

Голова, рот и глаза, кажется, потихоньку начали его слушаться. Издав еще одно страдальческое мычание, он сообразил, что лежит на спине и смотрит сбоку на Кема и Сиска. Что за черт! Как он умудрился отключиться рядом с камином?

Кем6л приоткрыл дверь еще на дюйм, и Люцифер не замедлил откликнуться очередным леденящим кровь рычанием.

С превеликим трудом Макс попытался приподнять голову, но каминный коврик прилип к его щеке.

– Люцифер, ко мне! – сумел он прохрипеть. Рычание стало чуть тише, но не более того. Правда, собака отступила. Сиск просунул голову над плечом Кембла и быстро оглядел комнату.

– Ух ты, чтоб мне провалиться! – воскликнул он, обводя рукой гостиную. – Кем! Он не помер! Кажись, ему шею свело, вот чего!

С превеликой осторожностью Макс встал на четвереньки. Чувство у него было такое, будто его подстрелили и отсюда проклятые мучения. Наконец он, шатаясь, сумел подняться на ноги, и комната незамедлительно опрокинулась, а пол под ногами так просто заходил ходуном. Чтобы не свалиться, Макс выбросил вперед руку, схватился за каминную полку и мутным взглядом уставился на двух промокших до нитки мужчин, стоявших на самом пороге гостиной.

Сиск так весь зашелся от хохота.

– Богом клянусь, И не мечтал увидать такое! – сбрасывая плащ, проговорил он между двумя приступами смеха. – Великий де Роуэн, упившийся в стельку! Какого черта ты в такую дрянь завернулся, приятель?

Макс посмотрел на качающийся пол. Ноги его до колен оказались замотаны в шерстяную подстилку Люцифера, а плащ валялся на скамье, весь вываленный в собачьей шерсти. Черт! Последнее, что он помнил, – ощущение жуткого холода, а разжечь камин из-за сильного опьянения он не мог. В отчаянии он неверной рукой потер лицо и взъерошил всклокоченные волосы.

В комнату с превеликой осторожностью ступил Кембл.

– Зверюга твоя не кинется на нас? – громко поинтересовался он и обошел Люцифера, стараясь держаться от него подальше. – Понимаешь, Морис доделал мои новые габардиновые брюки только вчера, и мне не хотелось бы ...

Макс порывисто выбросил вперед свободную руку.

– Кембл, – невнятно прохрипел он, – стой, умоляю! Как ты сюда вошел?

– Да перелез в сад через забор, – признался Кембл, передавая свой плащ Сиску. – Твоя бой-баба миссис Фрайер не выносит ранних визитеров, а я не собирался торчать из-за злобной собачьей твари под проливным дождем. Клянусь, приятель, от одного ее взгляда у меня волосы на голове встают дыбом! Но нам срочно нужно было с тобой повидаться.

Макс осоловело посмотрел сначала на одного, потом на другого.

– Выходит, Кембл, вы взяли и отомкнули замок на двери моего черного хода? – ровным голосом спросил Макс. – Честно говоря, я нахожу, что такой поступок выходит за рамки нашей дружбы.

Кембл от возмущения выпрямился и стал аж на три дюйма выше.

– Знаешь, де Роуэн, больше всего я боялся, что войду и споткнусь о твой хладный труп! – резанул он в ответ и патетически указал рукой на камин. – Мы видели, что ты валяешься на полу. Что, по-твоему, сразу полезло в голову?

– Мы сначала в дверь барабанили, разве что кулаки не ободрали, – включился в разговор Сиск, – так вы хоть бы пальцем пошевелили.

Кем сморщил нос.

– Ты уж прости нас, подлецов. В следующий раз мы просто оставим тебя валяться и дальше, чтобы тобой закусили волки.

Макс потер ладонью глаза.

– Какие, к черту, волки?

Сиск сдавленно захихикал.

– Когда мы вошли, так вы чего-то там бормотали про волков.

Испытывая глубочайшее унижение от всего случившегося, Макс все же решился отпустить спасительную каминную полку.

– Ладно, раз уж вы здесь ... – пробормотал он и, шатаясь из стороны в сторону, благополучно добрался до маленького столика. – Спасибо за заботу, ребята, хотя и неуместную. Присаживайтесь. Зачем пришли?

Но не успели гости и шага сделать в направлении Макса, Люцифер уже был на страже и, ощерившись, угрожающе зарычал. Макс хлопнул ладонью по столу.

– Заткнись! – рявкнул он на собаку.

Люцифер с недовольным ворчанием тут же улегся обратно на подстилку и затих.

– Скажи-ка, сколько же языков понимает твоя чертова тварь? – полюбопытствовал Кем, подходя к буфету и распахивая настежь обе его створки.

– Семь итальянских диалектов, эльзасский, немецкий и немного французский, – пробурчал Макс. – И отойди к черту от моего буфета.

– Святые угодники! Он у тебя прямо полиглот! – прокомментировал Кем, извлекая из буфета жестянку с кофе.

– Он еще понимает «драная дворняга» по-турецки, – радостно сообщил Сиск.

– Правда? – Кем открыл банку, со знанием дела понюхал содержимое и отсыпал зерна в кофемолку. – А ты-то откуда знаешь?

Сиск хохотнул.

– Я видел, как он оторвал громиле ухо, после того как тот его этими самыми словами и обозвал.

– Гадость какая! – скривился Кем и даже плечами передернул. Взявшись за ручку кофемолки, он завертел ее как одержимый. – Макс, у тебя сахар есть?

– Нижняя дверца, слева, – пробормотал Макс, обращая свой взгляд на Сиска. – Так в чем, собственно говоря, дело? Вы нашли мне чертова француза?

Сиск ухмыльнулся.

– Эверсоул отыскал его в Кале. Парень сказал, что месяц назад торчал в Париже, потому что хоронил свою мать. Конечно, мы все проверим, но, кажись, приятель не из записных вралей и, видать, он вправду возвращается обратно.

Макс выругался сквозь зубы.

– Тогда вычеркивай его из списка к чертовой матери! Что еще?