Так что Кэтрин проводила своих гостей до дверей и, испытывая внутреннюю скованность, ослепительно улыбнулась мистеру Кемблу, протянув ему его роскошную шляпу и трость.

– Мне бы очень хотелось предложить вам карету, – сказала она, поворачиваясь к мистеру Сиску, – но я сама вернулась домой в карете брата и уже отослала ее.

– Спасибо большое, мэм, – поблагодарил Сиск, у которого от смущения даже кончики ушей порозовели.

Оба гостя, раскланявшись, заспешили вниз по ступенькам парадной лестницы. Макс же задержался и внимательно вгляделся в лицо Кэтрин.

– Я тоже должен поблагодарить тебя, – ровным голосом сказал он.

Кэтрин ответила ему неуверенным взглядом.

– За что, собственно?

Макс неловко пожал широкими плечами, как если бы плащ ему оказался маловат.

– За то, что так терпеливо прочитала все письма. За то, что так добра к моим ... друзьям. За то, что не сюсюкалась со мной. – Он криво улыбнулся. – Думаю, ты почти наверняка прикусила свой язычок аж до крови.

Его торжественный и такой неожиданно беззащитный вид так подействовал на Кэтрин, что она поспешно захлопнула дверь, напрочь забыв о тех, кто дожидается Макса на улице, и обняла его обеими руками за шею.

Какое·то мгновение Макс явно колебался, а потом все-таки не устоял и заключил Кэтрин в свои объятия. Взгляд у него был настороженный и напряженный, но он закрыл глаза, потянулся губами к ее рту и подарил немыслимо нежный поцелуй. Ласковые и горячие руки его мирно лежали у нее на спине, осторожно прижимая ее к груди. Целовались они долго и сладостно, чувственно и страстно. Наконец со вздохом он оторвался от нее и ласково, едва касаясь, провел губами по ее щеке и вниз по подбородку и шее.

– Господи Боже мой, Кэтрин! – прошептал он, изо всех сил прижимаясь лицом куда-то ей между шеей и плечом. – Мне так не хочется уходить!

Положив руки ему на плечи, она легонько отстранила его от себя и посмотрела в глаза.

– Хорошо, – ответила она. – Я никогда и не думала, что будет легко.

– Да совсем нелегко, – ответил он, и голос его был чуть более хриплым, чем обычно. – В этом ничего нет легкого.

– Ну нет, я не согласна, – слабо улыбнулась Кэтрин. – В тебя я влюбилась легко и очень быстро. Может быть, со временем и все остальное тоже станет легким? Я подожду, Макс. Я очень терпеливая женщина.

Он стоял и обалдело смотрел на нее как громом пораженный. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыл, потому что слова явно не шли на ум. Покачал головой, резко повернулся, распахнул дверь и зашагал вниз по ступенькам на залитую солнцем улицу. На тротуаре мистер Сиск и мистер Кем6л, похоже, затеяли очередную ссору.

– Нет, нет и нет! – кипел Кем. – Я скорее соглашусь дать вырвать себе зуб! Я расчихаюсь! А какая там грязища! В деревне всегда полно грязи. Я просто не поеду, понятно.

– Отлично, – проворчал Макс, всовывая в руку Кембла поводок Люцифера, – тогда присмотришь за собакой. И не волнуйся, он у меня всеядный.

И, подхватив Сиска под руку, увлек его за собой.

Мамочки! – взвыл Кембл. – Я же его боюсь!

Не так уж много времени прошло с тех пор, как Кембл удалился в сторону Стрэнда в компании со своим тяжким бременем, мысленно готовясь к ужасной ночи, а маленький лорд Братвейт уже вовсю маялся. Он застрял в единственной гостинице неведомого занюханного городка где-то к югу от Лестера, протрясясь чуть ли не через весь Эссекс и отбив себе все мыслимые и немыслимые места в карете, которую на дороге бросало и качало, как ялик в открытом море во время шторма. День был жарким, а няня запеленала его так, как будто на дворе стояла поздняя осень. В окно его комнаты с внутреннего двора гостиницы летела пыль, от которой все время хотелось чихнуть.

Наступили уже сумерки. С грохотом подкатила вечерняя почтовая карета с кучером, который пронзительно продудел в рожок. Пассажиры кареты загалдели, выбираясь наружу, а конюхи начали во весь голос перекрикиваться, распрягая лошадей. Тогда юный его светлость не выдержал, потерял и так уже с трудом сдерживаемое терпение и заорал во всю силу своих здоровых легких прямехонько в левое ухо своей матери, на плече которой уютно лежала его миленькая головка.

– Ну что же·ты за крикун такой, – пожаловалась Сесилия и, отодвинув его от своего плеча, увидела, что лорд Братвейт успел засунуть себе в рот прядь ее волос вместе с ониксовой сережкой.

– Настоящий сын своего родителя! – поморщившись от·боли, проговорила Сесилия.

Дитя в негодовании засучило ногами и заколотило куда ни попадя руками, но туг дверь в комнату распахнулась и вошел сам родитель.

– Что случилось, любовь моя? – поинтересовался лорд Делакорт и убрал со вспотевшего лба прилипшую прядь волос. – О, Саймон раскапризничался? Бедненький! Иди к папочке, золотко мое!

Сесилия с радостью освободилась от своей ноши.

– Забери его, – раздраженно сказала она и буквально упала в стоящее рядом кресло, потирая все еще ноющую мочку уха. – В конце концов, он наполовину твой, и та половина самая капризная. Что там с колесом? Мы здесь просидим до конца мая или все же лишь одну-единственную ночь?

– Всего одну ночь, – благожелательно ответил Делакорт, устраивая младенца у себя на коленях, чтобы поиграть с ним в попрыгунчики. – Твой брат глаз не спускает с колесного мастера. Завтра утром тронемся дальше.

Дверь распахнулась во второй раз. Теперь на пороге возник озабоченный хозяин гостиницы.

– Милорд, здесь так странно, – залепетал он, явно чем-то глубоко обеспокоенный. – Э-э-э ... тут джентльмен, который только что прибыл с почтовой каретой. Такой высокий, темноволосый, понимаете ли. Спрашивает вашу светлость и миледи. И еще того джентльмена, который с вами. Его особенно.

– Моего брата? – удивленно спросила Сесилия, вставая с кресла. – Кому мог понадобиться Гарри?

И тут за спиной хозяина в полутемном коридоре она разглядела худощавую высокую фигуру мужчины. Делакорт тоже его увидел.

– Черт возьми, – пробормотал он, – де Роуэн? И Сиск? Боже мой, да входите же! – Повернувшись к хозяину, он добавил: – Две большие кружки эля, пожалуйста, и еще один поднос с ужином.

Макс снял шляпу и, наклонив голову, шагнул через порог низкой двери.

– Милорд, – сочувственно заговорил он, – насколько я понимаю, у вашей кареты сломалось колесо?

– Макс! – воскликнула Сесилия и, оказавшись рядом с ним, крепко схватила его за обе руки. – Что случилось? Зачем ты разыскиваешь Гарри?

Макс посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Делакорта и постарался ответить со всей любезностью:

– Не могли бы вы сейчас пригласить сюда лорда Сэндса? Мне крайне срочно нужно кое-что вам всем показать. Карандашный набросок особы, которую вы и ваш брат, возможно, знаете.

Делакорт подошел к двери и крикнул хозяину, чтобы тот отыскал и привел сюда Гарри. Сесилия, заметно нервничая, пригласила новоприбывших к столу, стоявшему у окна. Сиск вытащил афишу, расстелил ее и тщательно разгладил ладонью.

– Вот здесь, миледи, будьте так любезны, – проговорил он чуть сдавленным, подчеркнуто деловым тоном, – посмотрите вот сюда. Никого не узнаете?

Сесилия озадаченно перевела взгляд с Сиска на Макса и, наконец, принялась разглядывать афишу. Чуть ли не сразу она нахмурилась.

– Дэвид, посмотри! – позвала она Делакорта, старательно укачивающего малыша, которому давно уже было пора спать. – Вот этот набросок карандашом! Это же очень похоже на Джулию, когда она была совсем молоденькой! Боже, так это ... актриса? А почему ошиблись и написали другое имя?

Макс спокойно встретил растерянный взгляд ее светлости.

– Сесилия, – сказал он, – я не думаю, что это ошибка.