— Ран… Ты совсем не слушаешь меня… Я понимаю, что тебе это не интересно… Но это единственное, что я могу тебе сейчас рассказать… Без тебя было безумно скучно, как хорошо, что ты вернулся…

— Я тебя внимательно слушаю. Просто я очень рад, что ты вернулась… — он провел пальцем по ее чуть бледноватой щеке, а потом наклонился и коснулся ее губ. Они были мягкие и пахли какими-то ягодами… Она с готовностью ответила на его поцелуй, обхватила его руками, и ее пальчики зарылись в его волосы.

— Ран, пойдем домой…

— Ты замерзла?

— Нет, просто туман надоел… Лучше сейчас выспимся, а когда взойдет луна, ты разрешишь мне прогуляться уже самой…

— Эль! Ты просто бесподобна! — рассмеялся Рандольф, — Уговорила! Но только при одном условии — ты без всяких капризов будешь пить все отвары!

— Согласна, — с улыбкой вздохнула она, а герцог подхватил ее на руки и понес свое сокровище домой.

— Ваша Милость! — игриво обратилась она к нему, когда он поставил ее на пол в спальне и принялся развязывать завязки на ее плаще, — А ванну мне дозволено будет принять?

— Только после чашки отвара, Ваша Милость, — поддержал он ее игру, а потом повернулся к служанке, держащей на подносе именно эту чашку:

— Спасибо, Тиника. Приготовьте, пожалуйста, ванну миледи.

— Слушаюсь, Ваша Милость, — присела в реверансе Тиника, отставив пустой поднос на столик и направляясь в туалетную комнату. Потом обернулась на пороге:

— Миледи! Каких трав вам добавить?

— Трав?… — и вдруг озорная улыбка озарила ее лицо, — Тиника! На твое усмотрение, но, что бы вот этот интересный мужчина сегодня думал только обо мне!

Лорд Рандольф бережно уложил свое сокровище, завернутое в большое мягкое полотенце, на кровать.

— Ран, ведь ты не уйдешь? Ты останешься со мной? Ран! Пожалуйста! Я так соскучилась…

— Я никуда от тебя не уйду… — он не удержался и склонился к ее губам. Элен тут же подалась ему навстречу. Эти сладкие губы… На них привкус его отвара… Гадость, какая… Но, как же он сладок на ее губах… И этот запах… Он даже не может определить, что это… Но это так прекрасно… И этот шепот: «Ран, любимый…» И ее шелковая кожа… И так хочется прикоснуться к ней, ко всей… Манящие губы… Тонкая, беззащитная шея… Вздымающаяся в возбуждении грудь… Уже чуть выпирающий животик… Прикоснуться губами… Подарить силу, и получить в ответ столько любви…

— Ран… Я больше не могу ждать… Ран… Пожалуйста… Ран…

Он раздвигает ее такие послушные ноги, тихий стон слетает с ее губ… Его руки скользят и ласкают белую шелковистую кожу… Он подхватывает ее бедра и притягивает к себе… Она полностью подвластна ему…

— Ран… Скорей… Любимый…

Войти в нее, ощутить всю полноту ее любви, ее желания… И раствориться в ней, и услышать ее удовлетворенный крик… И, последним движением понять, что опустошен… И прижать к себе такое родное, такое беззащитное тело… Эль… Маленькая моя Эль…

— Ран…

— РАН!!!!

— Да, любимая…

— Ран, отпусти меня…

— Куда?

— ТУДА!

Рандольф рассмеялся и расцепил руки.

— И не вижу ничего смешного! — Элен выпуталась из одеяла, села и накинула кружевной халатик. Рандольф уже стоял рядом.

— Я сама могу дойти!

— Сама, сама! Я только подстрахую! — протянул он ей руку, помогая встать.

— И прекрати обращаться со мной, как с хрустальной вазой!

— А как же еще я могу обращаться с тобой? — попытался он обнять и поцеловать ее.

— Ран! Блин! Сейчас ваза треснет! — шутливо-сердитым тоном сказала она и, высвободившись из его объятий, скрылась в туалетной комнате.

Герцог усмехнулся еще раз… До чего же она хороша… Даже, когда сердится… Особенно, когда сердится… Он прислушался к шуму воды в ванной — вроде все в порядке. Рандольф взял со стола колокольчик и несколько раз тряхнул им, вызывая прислугу.

Элен намазала хрустящую лепешку тонким слоем масла, потом паштетом и положила сверху кружок руолы — все так, как он любит, — протянула мужу.

— Ран, а ты поможешь мне отправить письмо?

— Кому ты хочешь написать?

— Леди Магдалин… Мне так неудобно, что я не смогла с ней попрощаться. Да и с Мастером Корнелиусом тоже…

— Совершенно не к чему… — Рандольф отпил из чашки.

— Но почему, Ран!

— Потому что ты сможешь их увидеть на следующей неделе.

— Ты пригласил их в гости? В Долину?

— Нет, дорогая. На следующей неделе мы едем в Доргмир. Начинается следующий светский сезон, нам необходимо поприсутствовать на первом королевском балу.

— Ран, а Ее Величество…

— Ее Величество уже давно обо всем забыла… К тому же в ходе расследования выплыли очень некрасивые факты по заговору против Короны. Да и намерения герцога Линойского в отношении Ее Величества были далеко не амурными… Так что тебе бояться совершенно нечего…

— Ох, это, конечно, хорошо… Но все-равно, я побаиваюсь ее, она какая-то страшная…

— А что еще ты хочешь от темной эльфийки, у которой к тому же прабабка была чистокровной демонессой?

— О… Как интересно! Но она совершенно не похожа на Авара!

— Эль! — рассмеялся Рандольф, — Ну, во-первых, у дроу существует несколько кланов, которые довольно значительно отличаются по внешнему виду, а, во-вторых, наша королева очень похожа на свою прабабку…

— Ран, а когда мы поедем?

— Думаю, дня через два-три… Я хочу, что бы ты еще отдохнула.

— Ой! Ран! А платье? Я не влезу в те, что заказывались летом…

— У тебя будет три дня, что бы обзавестись новым гардеробом. Можешь пока придумать и нарисовать фасоны. Я даже могу их заранее отправить господину Пимолю. Думаю, он будет рад помочь своей любимой клиентке…

— Ох, Ран! Ты — чудо! — вскочила Элен из-за стола и подбежала к мужу, обняв и поцеловав его.

Через два дня рано утром герцог со своей супругой и ее камеристкой вышел из портала в вестибюле своего городского дома. Слуги уже собрались там, ожидая прибытия хозяев. Элен была очень рада вновь увидеть людей, которые за лето стали ей очень близки. Она поцеловала мужа и, позвав своих служанок, быстро направилась по лестнице в свою комнату. Рандольф только довольно улыбнулся, глядя вслед своей жене. После того двухнедельного кошмара, когда Элен никак не могла проснуться, он был очень счастлив видеть ее как прежде деятельной и веселой. Проводив взглядом жену и сопровождавших ее девушек, герцог пригласил госпожу Лурис в свой кабинет — надо было решить некоторые хозяйственные вопросы.

Когда он, закончив все свои дела с экономкой, зашел в комнату жены, то обнаружил раскиданные по всей комнате платья и другие предметы туалета и мечущихся между будуаром и гардеробной служанок.

— Дорогая, что здесь происходит? — обратился он к стоящей у окна жене.

— Рандольф! — у нее в глазах стояли слезы, — Мне совершенно нечего одеть! Мне даже к портному не в чем съездить!

— Эль! — подошел он к ней и обнял, бережно вытер скатившуюся по щеке слезинку, — Дорогая! Не стоит плакать. В полдень приедет человек от Пимоля, привезет несколько повседневных платьев и ткани для бальных… А вечером обещал заехать сам господин Пимоль с кроем бального платья…

— А мерки? Я в старые не влезу…

— Господин Пимоль знает, что вы в положении… Он очень опытный портной, не волнуйтесь, он все предусмотрит. Вы уже решили, в каком платье пойдете на бал? Его надо будет заказать в первую очередь.

— Нет еще… Не совсем. Все будет зависеть от тканей, которые будут у Пимоля. Рандольф, это официальное мероприятие? Одежда должна быть клановых цветов?

— Не обязательно, но желательно. Надеюсь, вы не претендуете на черный, дорогая?

— Черный? Нет-нет… Остается только белый… — недовольно сморщила она носик.

— И серебряный…

— Любые вариации?

— Конечно…

— Ой, тогда я знаю, что хочу! — устремилась она к конторке, — Ран! А можно сейчас отослать письмо господину Пимолю?