— Ну, как желаете. Только из-за вашей торопливости, я еще не успел ввести в курс дела Евгения Константиновича. Так что, присаживайтесь, где хотите и ждите. Вас здесь нет еще целых шесть минут. 

Саблин почтительно поклонился и прошествовал к ближайшему стулу, а великий князь вернулся за стол к мирскому.

— Итак. Не напомните, на чем мы остановились? 

— О недовольстве центром на местах.

— Верно… Согласитесь, человек странное существо, и никогда не бывает всем доволен. И если это отдельное недовольство каждого умело направить в нужное русло, то можно свергнуть любое правительство, сменить любую власть. Впрочем, оставим прописные истины, вернемся к эннэми… Поскольку мы о них совершенно ничего не знаем, уже присутствующий здесь, полковник Саблин предложил для анализа ситуации и прогнозирования использовать человеческую логику. 

— За неимением другой… — кивнул тот.

Князь поглядел на него, потом пожал плечами.

— Действительно. Чего я разоряюсь, если автор теории сидит рядом. Прошу вас, Тимофей Ильич. Будьте любезны, объясните Евгению Константиновичу все сами.

Саблин, кажется, даже не заметил собственной бестактности и продолжил, как ни в чем не бывало.

— Его высокопревосходительство обмолвился. Кое-что о эннэми мы все же можем предположить как минимум с пятидесяти процентной вероятностью. Если это не какой-то неведомый доселе вид космической саранчи, пожирающий все на своем пути, то мы имеем дело с разумными существами. А всем разумным, в той или иной мере, свойственны общая манера поведения. Не будем углубляться в трущобы психологии, остановимся лишь на одном — стремлении делать грязную работу руками других. 

Полковник говорил напористо, словно дополнительным внушением пытался убедить слушателя в правоте своих слов.

— Исходя из этого мы предположили, что эннэми будут действовать такими же методами. То есть, попытаются воевать с Империей при помощи внутренних противоречий. Или хотя бы искать возможных союзников. Согласитесь, что ни один разведчик не сможет предоставить больше сведений, чем хорошо информированный предатель. А еще лучше — сознательный перебежчик.

Мирский неопределенно пожал плечами. Похоже, сегодня все просто сговорились, наперегонки рассказывая самые элементарные вещи. Которые любой выпускник военной академии просто обязан знать назубок.

— Так вот… — продолжал тем временем Саблин. — А если мы правы, то зачем ждать, пока враг обнаружит настоящих предателей? Почему не создать их? И таким способом передать противнику ту информацию, которую сами сочтем нужной. 

— Гм… — Мирский не мог не признать изящный ход мыслей. — Вполне… Но, вы не учли человеческий фактор. И количественный… Если источников информации слишком много, а в случае сепаратизма провинций — счет пойдет на сотни тысяч — любая дезинформация просто утонет в этой лавине.

— Верно, — уважительно оглядел на Евгения Константиновича Саблин. — Поэтому, никакой дезинформации. Всего лишь введение усиленного режима секретности для общественности и… «предательство» отдельных личностей, в свое время, имевших чересчур высокий доступ к тайнам государственного уровня. Понимаете?

Аналитик заговорщицки подмигнул.

— Все буду говорить одно и то же… Но лишь о верхушке айсберга. А о том, что скрыто в глубине, смогут рассказать лишь посвященные. Люди высокого уровня, некогда обладающие чинами и властью… Но, в силу, эээ… неважно, обстоятельств, выброшенные за борт. Естественно, незаслуженно. Из-за чего затаили обиду и жаждут отомстить. Любой ценой.

— Изгои?..

— Именно. Мы перебрали почти тысячу кандидатур… И отобрали всего два десятка. Зато — самых лучших. После чего, была запущена бюрократическая машина, которая должна была обеспечить каждого кандидата самой достоверной биографией.

— Погодите, погодите… — Мирский остановил полковника. — Вы хотите сказать, что эти люди получили задание проникнуть к эннэми с целью дезинформации?! Простите, но это бред! Любое живое существо можно вынудить говорить правду. И не поможет никакой героизм. Вы приговорили их всех к смерти! И тем мучительнее, чем мужественнее будут ваши люди.

— Не торопитесь с выводами, полковник. Заметьте, я не употребил слова «легенда».

— Они… ни о чем не догадываются?

— Именно. Все по-настоящему. И суды, и изгнание, и конфискация имущества… Даже, военный трибунал. Объявлены врагами Империи, приговорены и казнены. Единственно, поскольку мы имели дело с профессионалами, не желающими идти на заклание, приговоры приведены в исполнение заочно. Например, как в случае с вашим другом.

Глаза Саблина буквально сияли от восхищения собственной ловкостью.

— То есть, вы использовали в темную, совершенно ничего не понимающих, и ни в чем не повинных людей?! Да вы…

Мирский начал угрожающе подниматься со стула, но в этот миг дверь в кабинет распахнулась рывком и внутрь влетел взволнованный адъютант.

— Ваше Высочество! Только что было совершено покушение на Императора!

Как ни странно, несмотря на все случившееся, — сегодня Тихон спал крепко, отлично выспался и проснулся с хорошим настроением. И вообще, впервые за многие недели, чувствовал себя так, словно наконец-то решилась очень важная проблема.

Примерно, такое же ощущение накатывало дня через два после окончания страды. Работы еще невпроворот, всю технику надо подготовить к консервации до следующего сезона — а это та еще морока, но самое главное, самое важное уже сделано. Урожай собран и завезен в хранилище. А значит, результат усердного и кропотливого труда всей семьи не пропал зря.

Спроси кто сейчас у парня, почему у него возникла подобная ассоциация, он наверняка не смог бы найти ответа. Но тем ни мене, все было именно так.

— Спишь? — в комнату осторожно заглянула Аня. — Можно я войду?

В отличии  от Тихона, лицо девушки было бледным и с хорошо заметными темными кругами под глазами.

— Вообще-то, у человека самая важная часть — это голова. И если она уже здесь, то для всего остального разрешение не требуется, — съехидничал парень. — Заходи, Анюта. Что-то ты плохо выглядишь… Ой, я не то хотел… Не выспалась, да?

Получилось немного неуклюже, но сработало. Мама часто повторяла, что ни одна девушка никогда не проигнорирует замечания по поводу внешнего вида. И если позарез необходимо отвлечь ее или заставить замолчать, самый лучший способ выдать «комплимент».

Так и произошло. Аня шагнула внутрь и развернулась зеркальным створкам гардероба.

— Да… Не в самой лучшей форме. Но мог бы и промолчать.

— Извини… Хотел, как лучше. Мы же друзья. Ты мне… разная нравишься, а остальным не обязательно...

Девушка захлопала ресницами и чуть заметно порозовела.

— Правда?

Сработал и второй совет. Если случайно обидел, не извиняйся, не заостряй внимание. Скажи что-нибудь другое, приятное.

— Я вообще не имею привычки врать, — пожал плечами Тихон.

Отбросил одеяло и встал с кровати.

— Ты не против, если я слегка разомнусь? С детства привык.

— Без проблем. Чувствуй себя как дома… Могу даже отвернутся.

Девушка демонстративно повернулась к парню спиной, а лицом к… зеркалу.

То что там отражалось ей определенно нравилось. Парень был поджар, мускулист и, судя по комплексу утренних упражнений, весьма гибок.

Но, долго не усидела. Несмотря на отличную вентиляцию, через минуту в комнате запахло горьковатым мужским потом. И пробормотав что-то, о завтраке, Аня вскочила и быстро вышла. При этом щечки девушки уже не просто розовели, пылали, как от мороза.

Тихон закончил зарядку, принял ионный душ, и вышел в столовую.

Аня как раз заканчивала накрывать на стол.

— Все кувырком, — пожаловалась парню. — Отец дома не ночевал. Мама убежала куда-то спозаранку. Интеркомы обоих отключены. Даже домашняя техника не запрограммирована. Если б сама не посмотрела — остались бы без завтрака. Правда, пришлось заказать самое простое. Иначе, пришлось бы ждать.