Ну, а как еще скажешь? Прямоходящие. Пара рук, две ноги, одна голова. Хвоста, рогов и крыльев не видно. Одеты, мягко говоря, непривычно, но наверняка соответственно здешней моде или требованиям климата. Если только это не собственный мех. А то ведь издалека не сразу и поймешь. Завязок или пуговиц не разглядеть.

Тот что повыше опирается на длинное, в рост, копье. Второй — который пониже и более косматый — тоже держит палку. Но больше похожую на посох, чем на оружие, потому что наконечника, как у копья, не видно. Впрочем, разница не существенная, в умелых руках и дамский веер опасен.

— Это аборигены? — тихо поинтересовалась Аня, уже стоявшая рядом с Тихоном.

— Вполне вероятно. Или вроде нас… — пожал плечами парень. — Робинзоны… Заблудились в космосе. Высадились на необитаемой планете и… одичали.

— Шутишь?

— Предполагаю. Версия ничем не хуже твоей. Но если и аборигены — то цивилизация здесь только зарождается. Поскольку Гулливер не заметил с орбиты никаких признаков промышленного производства. Да и судя по наряду наших гостей, технология изготовления тканей и, хотя бы, бронзового оружия ими еще не открыта.

Тихон подумал и добавил:

— Но, к такому же результату может привести и одичание. Поэтому я и упомянул о жертвах крушения. Без соответствующего оборудования и культурного общества — процесс скатывания изолированной группы к уровню первобытно-общественных отношений происходит очень быстро. Всего лишь за поколение лет. А у одиночки — еще быстрее.

Неизвестные явно прислушивались к разговору, но сами молчали и даже не шевелились. И только когда Тихон сделал шаг навстречу, оба одновременно бухнулись на колени и коснулись лбами земли. Это движение позволило заметить, что у них за спинами имеются капюшоны, и значит, это все же одежда. А вот что должны означать их поклоны, предстояло еще понять.

Увы, не в этот раз. Дав Тихону сделать еще пару шагов, оба неизвестных резво вскочили и бросились наутек. Врассыпную. Да так быстро, что пока Тихон решал за которым из них смотреть, оба скрылись из виду.

— Ну что за народ? Никакого воспитания… — процитировал Тихон одну из любимых присказок отца, смысла которой, правда, он до конца и сам не понимал. — Ни мне «здравствуйте», ни тебе «спасибо».

Аня, кажется, тоже не поняла, что парень хотел сказать, потому что переспросила:

— Спасибо? А за что?

— Не знаю.. Но раз так низко кланялись, значит, есть за что. Ладно, на сегодня сюрпризов хватит. Купание и рыбную ловлю перенесем на завтра. Возвращаемся на корабль, пока к нам еще кто-нибудь не пожаловал. И с легким бластером я больше наружу не высунусь. По крайней мере, пока Гулливер так сильно занят.

Глава двенадцатая

Все что произошло после возвращения на яхту, случилось как бы само собой. Сняв скафандры Аня и Тихон, не сговариваясь, вместе зашли в камеру ионного душа. Там долго и сладко целовались. Пока автоматика не забеспокоилась и не включила красное освещение, предупреждающее о том, что цикл обработки давно завершился и пора освобождать душевую.

У парочки это вызвало приступ смеха и еще более жаркие объятия. Затянувшиеся еще на один цикл санобработки, поскольку Тихон случайно задел ладонью кнопку повторной процедуры, и выйти раньше все равно не получилось бы.

Потом, не одеваясь и не разъединяя объятий, словно в танце, они переместились в каюту для отдыха, где, подталкивая друг дружку, упали на большущее, поистине императорское ложе. Видимо, Великий Князь (еще совсем не старый и холостой мужчина), когда заказывал перепланировку боевого катера, тоже подразумевал некие милые шалости, помогающие скрасить досуг во время перелетов.

— Гулливер, потуши свет…

— И отключи внутренние видеокамеры…

Дважды повторять ИскИну не пришлось. Комната погрузилась в приятную полутьму, освещаемую словно старинными свечами, десятком едва тлящихся желтых и зеленых огоньков — индикаторов на пульте внутренней связи и жизнеобеспечения.

Несмотря на то, что и у Тихона, как и у Ани совершенно не было опыта в подобных делах, все получалось у них естественно и правильно. Они словно дополняли друг друга, интуитивно предугадывая желание партнера раньше, чем те были высказаны. Хотя, какие там особенные желания могут быть у парня или девушки, знающих о сексе лишь то, что демонстрировалось на уроках естествознания или… в фильмах под грифом «ХХХ». Тем более, что, как оказалось, ни первое, ни второе, на самом деле не имеют совершенно никакого отношения к настоящим эмоциям и любви.

И даже, если бы в этот раз не дошло до кульминации, никто из них не почувствовал бы себя обделенным нежностью и лаской. Парня, и девушку захлестнула такая мощная волна блаженства и счастья, что все остальное не имело ни смысла, ни содержания. Во всей Вселенной были только они. Двое… но, как одно целое… И любая попытка разорвать это сладкое единение приравнивалась к мучительной агонии и смерти.

Ничего удивительного. Еще древние утверждали, что человек это не отдельная особь, а союз мужчины и женщины. И рождается он лишь после того, как две половинки соединятся, дополняя друг друга. Не в смысле секса или для зачатия ребенка, а формируя полноценную личность.

Миг или вечность длилось слияние тел и душ, неизвестно. Счастливые часов не наблюдают. А потом пришел Морфей, бесцеремонно разогнал всех Амуров… и Аня с Тихоном сладко уснули. Держа друг друга за руки…

— Внимание! Фиксирую нарушение периметра!

Голос ИскИна доносился словно из другой Галактики. Тихон с трудом открыл глаза и увидел прямо перед собою такое же, как и у самого, сонное выражение на лице Ани. Словно в зеркало смотрелся. Только на этот раз и впервые в жизни, то что он видел, нравилось парню гораздо больше чем все, что он созерцал обычно.

— Доброе утро… — негромко произнесла девушка, улыбаясь и сладко потягиваясь.

— Доброе…— вместо Тихона ответил Гулливер.

— Не понял? — нахмурился фон Виден. — Это еще что за фокусы? Я же приказывал отключить видеонаблюдение.

— Камеры отключены, — бесстрастно отрапортовал ИскИн. — Микрофоны — нет. Такого распоряжения не поступало.

— Вот зараза… — прыснула девушка, поднимаясь с кровати. — Был бы человеком, решила бы что он это нарочно.

Длинные золотистые волосы были ее единственной одеждой, и Тихон почувствовал непреодолимое желание затащить Аню обратно под одеяло. Но Гулливер не дал ему такой возможности.

— Повторяю. Зафиксировано нарушение параметра карантинной зоны. Какие будут распоряжения?

— Выводи картинку на монитор.

Дисплей на стене каюты засветился, и Аня с Тихоном увидели словно продолжение вчерашнего визита неизвестных гостей.

Только на этот раз их было гораздо больше. Дюжины две. И сегодня незнакомцы не просто так глазели на звездолет, а занимались интенсивными земляными работами. Точнее — там же, у кромки воды, гости вкапывали пять столбов. Разной высоты и толщины…

— Ограду строят, что ли? — предположила Аня.

— Не похоже.

Как аграрий Тихон не просто видел, но и сам установил не одно ограждение, причем, в самых разных целях и прекрасно знал, как они выглядят.

— Обычно, опоры устанавливают примерно одинаковой высоты. А тут сама видишь. Один — в рост человека, другой — скорее колышек, чем столб. Даже не закапывают — забивают.

— Действительно. Что ж, подождем, пока закончат. Тогда и поймем, что там происходит…

— Разумно… А мы тем временем можем… — Тихон посмотрел на Аню, но та уже шла к дверям, закутавшись в простыню, как в тогу, и закончил мысль несколько иначе, чем планировал изначально. — Позавтракать…

— Вставай, лежебока, — выйдя из душа, девушка дернула его за пальцы на ноге. — Не знаю как ты, а я так проголодалась, что готова слопать даже того вчерашнего кракозябра. Вместе с хвостом.

— Присоединяюсь. Гулливер, изображение в рубку.

Пока Тихон одевался и занимался утренней гигиеной, Аня успела приготовить традиционный кофе со сливками и парочку горячих бутербродов. С ветчиной и сыром. При этом, чувствуя себя в простыне, а ля римская тога, совершенно свободно, словно всегда именно так и одевалась по утрам. И явно не торопилась изменить наряд. Что тут же подтвердила, присаживаясь к столу и поправляя ткань на груди.