Баркхорн поморщился и поставил свою кружку на стол.

– Милорд, поверьте – это очень странные люди. У них совершенно перевернутые представления о нашем мире.

– Ой, бросьте! – перебил его Роберт. – Вы хотите сказать, что у нас мир не перевернутый?

Он вытер губы салфеткой, нетерпеливо скомкал ее и поднялся из кресла.

– Будьте любезны одеть мундир. Сейчас я свяжусь с командиром этого «Бинго» и мы, скорее всего, поднимемся к ним на борт.

Баркхорн поджал губы. Роберт видел, что он хочет возразить, но не решается – незаметно хмыкнув, лорд-наследник покинул салон.

…Переходной «хобот», выпущенный с «Валькирии» плотно прилип к борту близко подошедшего «Бинго». Шлюзы распахнулись одновременно. Насосы уравняли давление, и внутренняя дверь правого переднего шлюза «Валькирии» уползла в сторону.

– Ну, идемте, – усмехнулся Роберт, поправляя на себе пояс с мечом и кобурой. – Нас уже ждут.

Баркхорн нелепо боднул головой и двинулся вслед за ним. Составной трап, проложенный в середине гибкого гофрированного «хобота», неприятно играл под ногами – несмотря на это, Роберт шагал довольно размашисто, словно стремился попасть на борт ахеронского разведчика как можно скорее.

Шлюз «Бинго» открылся в тот момент, когда Роббо вошел в атмосферную камеру корабля. Плотно пригнанная, едва заметная в стене дверь бесшумно уплыла вниз, и навстречу ему порывисто шагнул высокий, очень худой мужчина, перекрещенный портупеями старинного имперского мундира. Его светлые волосы, собранные на затылке в «хвост», были заметно длиннее, чем носили во времена Империи – войдя, офицер на секунду обернулся вглубь своего корабля, и Роберт не без удивления заметил, что вьющиеся, почти белые пряди доходят ему чуть ли не до пояса.

– Лорд Королев, надеюсь? – спосил он знакомо сиплым голосом.

– К вашим услугам, полковник, – Роберт коротко поклонился и указал рукой на закаменевшего Баркхорна, – мой спутник, легион-генерал лорд Артур Баркхорн, один из лучших асов нашего флота.

Офицеры обменялись одинаково вялыми уставными приветствиями, и Раттенхубер, вновь шмыргнув простуженным носом, поднял глаза на Роберта.

– Я счастлив приветствовать вас на борту своего корабля, милорд. Если вам будет угодно, – он чуть замялся, сглотнул: – я хотел бы предложить вам продолжить беседу в моем салоне.

– С удовольствием, – непринужденно согласился Роберт.

Тесный лифт, облицованный гладким бронзоватым пластиком, воздел их куда-то вверх – кабина двигалась с такой скоростью, что Роберт не смог понять, на какой из верхних палуб находится салон командира корабля. Раттенхубер первым вышел в просторный, наполненный странным синтетическим ароматом коридор и приглашающе взмахнул рукой:

– Прошу, джентльмены…

Салон обнаружился буквально в нескольких метрах от лифта. Это было странно, такая компоновка на имперских кораблях не встречалась: апартаменты командира всегда старались объединить с его рубкой и салоном и унести их подальше от уязвимого носа звездолета.

Ахеронский полковник тихонько свистнул, и почти незаметная в гладкой бронзовой стене дверь мягко и бесшумно провалилась вниз, открывая вход в помещение. Роберт шагнул через комингс первым. Свет, очевидно, вспыхнул автоматически, и он остановился, удивленный странным интерьером командирского салона. Точнее говоря, не интерьером, а его полным отсутствием. Большое, почти овальное помещение с гладким скругленным потолком было совершенно пустым!

Раттенхубер никак не отреагировал на его растерянность. Войдя, он свистнул вновь – уже чуть ниже тоном – из пола начали стремительно вырастать три кресла и овальный стол. Роберт готов был поклясться, что никаких люков в полу не открывалось – мебель действительно вырастала из гладкого на вид, монотонно-серого покрытия палубы. Поднявшись почти до середины своего нормального «роста», кресла и стол приобрели мягкий темно-красный цвет и явно бархатистую фактуру.

– Прошу прощения, – непонятно извинился полковник, не обращая на быстро увеличивающуюся обстановку ни малейшего внимания.

Повернувшись к стене, он коротко хлопнул по ней ладонью, и в руки ему из опять-таки гладкого бронзоватого пластика неторопливо выехал поднос с кувшином и тремя узкими, как пробирки, темными бокалами. Странная мебель тем временем достигла вполне приемлемых размеров и прекратила свое загадочное движение вверх и вширь. Раттенхубер непринужденно поставил поднос на стол и улыбнулся:

– Ну, вот… присаживайтесь, джентльмены. Если желаете промочить горло – пожалуйста.

Роберт охотно наполнил бокал темной, тяжело струящейся жидкостью, глотнул, чуть погонял напиток во рту и уверенно вскинул брови:

– Это синтетика!

– Да, – согласился ахеронец с оттенком грусти. – У нас почти все синтетическое. Мы, конечно, этого не ощущаем, но вот, видите – вы, человек, привыкший к натуральной живой пище, тотчас же определили искусственное происхождение продукта.

Роберт почувствовал себя неловко.

– Разве поставки моего отца столь скудны? Мне казалось, что они должны удовлетворять определенную часть ваших нужд. Уж флот-то можно было снабжать нормальным пойлом?

Раттенхубер невесело рассмеялся. Его длинные пальцы с сильно выделявшимися узлами суставов скользнули по подлокотнику кресла – казалось, он не знает, куда деть свои руки.

– Нас восемь миллионов, – произнес он с детской виноватой улыбкой. – Мы живем на планете, находящейся в пике мощнейшего оледенения. Кислород в атмосфере – в основном остаточный. На поверхности планеты мы передвигаемся в термокомбинезонах и дыхательных масках… практически, в скафандрах. Наша техника обеспечивает любые потребности населения – но почти никто из нас не знает, что такое солнце, солнечное тепло, солнечный свет. Мы живем в подземных городах: они уютны, просторны и в них есть все необходимое для нормальной жизни. Если, конечно, можно ее назвать нормальной… вы хорошо понимаете мой интер? – неожиданно забеспокоился он. – Ваше лицо…

– Простите, задумался, – улыбнулся Роберт. – Если вам удобнее говорить по-английски – пожалуйста. Правда, тогда нас плохо поймет лорд Артур.

– Нет-нет, ничего! Я изучал ваш странный язык!.. – замахал руками полковник. – Смесь почти всех основных языков Империи… после той проклятой Войны все так трагически перемешалось…

Роберт задумчиво покачал головой.

– Как я понимаю, ваша техника значительно шагнула вперед по сравнению с имперским уровнем развития. Что же мешает вам переселиться в более дружелюбный мир?

– А куда? – совершенно искренне удивился Раттенхубер. – Все кислородные миры, находящиеся в пределах бывших территорий Союза гуманоидных рас, либо выжжены дотла, либо заняты людьми. Разве Империя когда-либо посягала на чужие земли? К тому же, – добавил он загадочно, – этот вопрос встал перед нами лишь в последнее столетие. У наших предков, осваивавших Беллами после Войны, были совсем другие заботы.

Роберту стала надоедать эта светская беседа.

– Простите, – он подался вперед и положил руки на стол, – вы, кажется, хотели поговорить с нами о горган?

Раттенхубер дернулся, и его печальное лицо с опущенными книзу уголками рта вновь приобрело виноватое выражение.

– Безносые давно стали делом всей моей жизни, – сказал он. – Я ищу их блок переноса уже двадцать лет. Они часто шныряют в этом районе. Я охочусь на этих негодяев, но… как, скажите мне, можно обшарить сферу радиусом в пятьдесят световых лет? Тут ста жизней не хватит. И ни разу, ни разу нам не удавалось их догнать: они ходят плотными группами по два десятка крейсеров сразу, и еще ни одна наша атака не была успешной.

– Я знаю о них очень мало, – признался Роберт. – Вы назвали их безносыми?..

– Их все так называют. Видите ли, мы мало ими интересовались – я хочу сказать, все эти годы… но сорок лет назад они построили блок переноса на одном из окраинных миров.

– На Тротиусе?

– Да, аборигены называют его Тротиусом. После этого нам стало ясно, что безносые затевают что-то очень нехорошее. Сегодня уже трудно сказать, почему тогдашний Совет не принял решения об уничтожении этого блока. Насколько я понимаю, Вершителей того времени вообще мало заботили проблемы человечества, рассеявшегося в пост-имперском пространстве. Они были обращены внутрь себя… простите, вы этого не поймете. Двадцать лет спустя, когда в Совет пришли другие, более здравомыслящие люди, проблемой горган было решено заняться всерьез. Начались первые, не очень решительные, контакты с правительством вашего владетельного отца. Мои легион приступил к поискам здешней, старинной базы безносых. Они построили ее еще до Войны, и кое-какие крохи информации поступали в Службу Безопасности довольно регулярно. У нас распространено мнение, что незадолго до Войны имперская СБ получила в свое распоряжение более-менее точные координаты этого блока переноса. Потом это все как-то заглохло, ну, а дальше началась Война, и все… следы потерялись.