– Есть еще один человек, – продолжил свою мысль лорд-канцлер, – и он в данный момент находится, к счастью, на Бифорте. Я говорю про Арифа Кириакиса, который крутится во всех делах вместе с Робертом…

– У!.. – недовольно сказал Королев.

Он прекрасно знал это и без Ровольта. Где Роббо – там и Ара, это все знают. Но Ара Кириакис не простой шалопай, которого можно взять за шкирку и приволочь на цугундер, Ара – один из реальных хозяев планеты, крупнейший налогоплательщик, крупнейший землевладелец – и прочая, и прочая… хватанешь его за ухо, как же! Ару, безусловно, можно было бы любезно попросить поделиться парочкой секретов, но лорд-владетель был почти на сто процентов уверен, что он заговорит только тогда, когда сочтет нужным. И наверняка вместе с Роббо. Раз они молчат, раз Роббо продолжает где-то шататься, значит, они еще не настолько уверены в своей готовности раскрыть карты.

– Барт, это слишком, – подала голос леди Энджи. – Кириакис тебя просто пошлет куда подальше, да и все. Не станешь же ты его хватать силой!

– Не стану, – согласился Ровольт. – Но, ребята, заметьте еще вот что: на Эндерби кто-то в пыль разнес целую коммуну космонитов, из которой, насколько мы смогли понять, шла значительная часть зелья. Случайный патруль, болтавшийся в тех краях, докладывал о том, что у него прямо из-под носа удрал какой-то странный ничейный якобы корабль, ужасно похожий на имперский рейдер. Дальше: вы помните, что на Покусе видели тот же самый корабль – на нем прилетели террористы, похитившие какую-то офицершу внешней разведки. Ублюдки во всем обвинили нас… вы знаете, у кого есть такой корабль? Или мне вам напомнить?

– Не надо, – усмехнулась Энджи. – Это «Пума», которую Мэнсон-младший три года клеил для Арифа. Единственный в галактике корабль, способный удрать от «Торхаммера». Что странного в том, что он ушел от аврорской рухляди?

– Да причем тут аврорская рухлядь! – возмутился Ровольт. – Я еще могу как-то понять, зачем им понадобилась эта оэмовская стерва: мешала, ну, бывает. Но Эндерби?! Как они на нее вышли? Почему они уже давно знали все то, о чем мы лишь сейчас начинаем догадываться? Что они вообще знают?

– Вероятно, они знают все. – Торвард налил себе новую рюмку. – Но расскажут нам только тогда, когда поймут, что дело закончено. Барт, давай не будем орлам мешать. Они справятся и без нас.

– Ну уж нет! Не знаю как ты, а я не желаю чувствовать себя конченным идиотом! Я должен разобраться в этом дерьме, и немедленно.

– Смотри не утони в нем. Пловец из тебя никудышный.

– Но, Тор! Бога ради! Сегодня они взорвали коммуну говнюков космонитов, а что они взорвут завтра? Конгресс Федерации Аврора? Сенат Орегона?

– Ты бы меньше думал об Авроре, Барт. Аврора – вопрос пятый. Она меня вообще не интересует, пускай они взорвут там хоть все на свете. Я не хочу торопить события: клянусь тебе, если мы не будем лезть без мыла в жопу, то все произойдет само собой.

Ровольт подошел к окну и раздвинул рукой тяжелую штору. В льющемся из окна сером свете его лицо показалось Торварду плоской вытянутой маской с резко выдающимся вперед острым подбородком.

Как же мы постарели, подумал он. Причем даже не внешне, это уже дело десятое… мы стали тяжелыми, наши свинцовые задницы так и тянут нас к земле. Любой вопрос нам непременно нужно обсосать со всех сторон, посоветоваться с референтами, протянуть его через пару комиссий и в итоге отложить на месяцок. Интересно, а прежде чем идти в сортир, Барт консультируется с референтами? А то ведь – страшное дело! – можно сесть на унитаз лицом к стене!..

Торварду стало совсем муторно. Последнее время ему начало казаться, что все эти годы, проведенные в кресле лорда-владетеля, прошли мимо него: фактически, у него не было ни семьи, ни тех простых незамысловатых радостей, что дает обычная, самая банальная жизнь рядового среднеобеспеченного и среднестатистического обывателя. Он не видел своего сына, он привык воспринимать свою жену не как хозяйку в доме, а как самого мудрого и довольно жесткого советника на Бифорте. Ему было слегка за пятьдесят: старость еще даже не просматривалась на горизонте, но он чувствовал, что с таким положением дел состарится куда раньше срока.

– Я найду выход из этого идиотского положения, – угрожающе произнес Ровольт.

– Ищи, – ответил Торвард. – Делай что хочешь – только не морочь мне больше голову, ладно?

Дверь кабинета распахнулась почти бесшумно, и Кэтрин не сразу подняла голову от терминала. На пороге стоял младший детектив Янсен – вихрастый стеснительный мальчишка, буквально на днях окончивший полицейскую академию.

– Вас просят, мэм, – пролепетал он, шалея от тайного восторга: Раш казалась ему женщиной, вышедшей из его влажных подростковых снов, и он не раз провожал ее влюбленными взглядами.

– Кто, Янсен? – раздраженно спросила Кэтрин. – Пускай зайдут сюда.

– Они ждут вас в коридоре…

Кэтрин недовольно вздохнула и поднялась из-за стола. Под дверью кабинета стояли двое молодых мужчин в неброских деловых костюмах.

– Следователь Кэтрин Раш? – безразлично спросил один из них.

– Джентльмены, пройдемте лучше ко мне в кабинет…

Она не успела договорить – ее руки оказались заведенными за спину, и на запястьях сомкнулись кольца наручников. Дальнейшее показалось Кэтрин каким-то дурным сном: ее быстро запихнули в лифт, в нос ударил резкий горьковатый запах…

Кэтрин пришла в себя в небольшой полутемной комнате. Она сидела в глубоком кресле, руки были свободны; перед ней стоял высокий, широкоплечий мужчина с оттопыренными ушами и странно узким, вытянутым подбородком – его острое, с вытянутым тонким носом лицо неприятно контрастировало с массивным торсом и короткой бычьей шеей. Бесцветные, чуть прищуренные глаза изучающе скользили по ее лицу.

– Скажите, мэм, это ваше?

Обернувшись к находившемуся за его спиной письменному столу, мужчина поднял старинный бластер, который она получила от Арифа.

– Да…

– Интересно было бы узнать, откуда у полицейского чиновника столько денег. Вы в курсе, сколько может стоить такая игрушка? Отвечайте!

Кэтрин прокашлялась. В ее голове крутилась одна мысль: кто? Кто эти люди, выдернувшие ее прямо из стен департамента?

– Я не желаю отвечать на ваши вопросы, – уверенно произнесла она. – По крайней мере, до тех пор, пока я не увижу санкции прокурора, разрешающей мой арест.

– Но вам придется отвечать, – безразлично пожал плечами мужчина.

– Догадываюсь. Но вы должны знать, что на этом свете не все так просто, как вам кажется.

– Вы угрожаете?

– Ни в коем случае. Я лишь напоминаю вам, что любое действие неизбежно вызывает противодействие.

– И так по кругу?

– Для вас – нет.

– Вот как? И что вы хотите этим сказать?

– Только то, что вас сотрут в порошок. Сегодня, завтра – для меня, наверное, это уже не будет иметь значения.

Если я буду жива, Ариф меня вытащит. А может быть, и Роберт, который должен вернуться со дня на день. Дело идет к концу, и долго они не продержатся. Интересно, а сколько продержусь я?

Ее собеседник коротко вздохнул и сунул руку во внутренний карман своего плотного, с утеплителем, камзола.

– Прошу вас, – криво улыбнулся он, протягивая Кэтрин засиявшую в его пальцах биоидентифицирующую карточку с золотым бифортским орлом.

– Флаг-майор Гай Гамбино, – прочитала она, – Управление Внутренних Расследований… хорошо, а где санкция?

Офицер виновато развел руками. Извиняющаяся улыбка была фальшивой – он находился в родных для него стенах и держался, как казалось Кэтрин, весьма уверенно. Какую, в конце концов, опасность могла представлять собой обычная дамочка-следователь? Он мог сделать с ней все, что угодно, особенно в такой ситуации.

– Мне очень жаль, – Гамбино неторопливо обошел свой стол и опустился в высокое кресло-вертушку, – но санкции на ваше задержание у меня нет. Пока нет, – поправился он, поняв, что сморозил глупость, – пока.