В пустой комнате стоял Бектис, один, и призывал свет.

Точнее, пытался призвать свет.

Старик завесил дверной проем, но не подумал, что его могут увидеть из Придела в окно. Он снял Руку Хариломна, и Ледяной Сокол увидел, как сильно пострадала его ладонь от постоянного трения золотых полосок и тяжелых драгоценных камней. Рука и Воротник, который был от нее неотделим, лежали в дальнем от двери углу комнаты на горностаевой муфте. Каждые несколько секунд глаза Придворного Мага устремлялись туда. Ему требовалось постоянное подтверждение того, что они не исчезли.

В тот миг, когда Ледяной Сокол вошел в комнату, Бектис делал жест – без присущих ему театральных эффектов – призывающий свет. (Ингольд Инглорион свел этот пасс до легкого движения пальцев.)

В комнате возникали бледные голубые сумерки, в нескольких местах они вспыхивали чуть ярче, и тут же превращались в искры, которые исчезали почти сразу же. На полу мелом он начертил Круги Силы, видимо, стирал их и снова чертил. Бектис все повторял свой широкий жест, и Ледяной Сокол понял, что это жест новичка – так ребенок пытается ударить копьем, которое толком не может удержать.

Маленький огонек ударился о стену.

Бектис прижал руку ко рту и задрожал.

Он снова перевел взгляд на Руку и Воротник, и в его глазах Ледяной Сокол увидел несчастное выражение алкоголика, которого рвало много дней подряд, и тут ему предложили стакан джина. И Ледяной Сокол все понял.

В точности как алкоголик, Бектис подошел к драгоценностям, поднял Воротник и снова надел его на шею.

Когда он приподнял бороду, Ледяной Сокол увидел глубокие ссадины, оставленные металлом и драгоценными камнями на бледной коже. Когда Бектис застегивал на пальцах и на запястье золотые полоски, губы его сжались и исказились от боли. Дрожа всем телом, понимая, что он потерпел полное поражение, Бектис снова сделал призывающий жест, и комнату заполнил колдовской свет, яркий, теплый, великолепнее, чем солнечный.

Бектис прижал руки к глазам, потом снова к губам. Он так дрожал, что Ледяной Сокол подумал – сейчас упадет. Старик тяжело, судорожно дышал. В коридоре послышались тяжелые шаги, видимо, шел Ваир. Бектис не слышал их до тех пор, пока Ваир не дошел до закрытой одеялом двери. Когда одеяло отлетело в сторону и Ваир встал в дверях, Бектис резко повернулся, и лицо его приняло привычное надменное выражение.

– Где ты был, колдун?

– Люди так шумели в Приделе, великий господин, что я не мог сосредоточиться. – Бектис погладил бороду с таким видом, словно это не он готов был разрыдаться от отчаяния несколько минут назад. – Я подумал, что именно поэтому не могу найти мальчика.

– Тебе следовало сказать это Приньяпосу, – рявкнул Ваир. – Он бы утихомирил их. – Он мотнул головой в сторону коридора, и на пороге возник Хохлатая Цапля. – А здесь ты сумел добиться лучших результатов?

– Еще нет, господин. Во всех Убежищах имеются комнаты Молчания, комнаты, на которые наложены Руны, чтобы не дать волшебникам…

– Не надо рассказывать мне, как устроены Убежища, старый болтун! Дворец Эзрика в Кхирсите построен на фундаменте разрушенного Убежища! Я ходил по его подвалам сотни раз. Им придется когда-нибудь выйти из комнаты, чтобы набрать воды.

– Когда они выйдут, я найду их, мой господин. Но в этом Убежище жива старая магия, такое могущество, что моего опыта не хватает…

– Мне начинает казаться, что твоего опыта не хватает даже для изготовления обычных амулетов против демонов. Эта шайка Всадников, которая приближается с юга… – Он положил руку на плечо Хохлатой Цапли, и юноша как будто стал выше ростом от гордости.

– Ты говорил, что у Белых Всадников тоже есть свои способы колдовства. А ты уверен, что, когда наложишь чары на Приньяпоса, чтобы завести их в ловушку, рядом не окажется какого-нибудь разбойника из их шайки, который откроет им на это глаза? Это сведет на нет все наши усилия, а я пока не могу позволить себе роскошь потерять столько тел.

– Не тревожьтесь, мой господин. – Бектис сделал успокаивающий жест. – Чары, которые я наложу на Приньяпоса, очень сильные, и не имеют отношения к чарам сражения. Кроме того, новоприбывшая шайка просто не успеет встретиться ни с кем из своего клана…

«Народ Пустых Земель вовсе не наш клан!» – хотелось закричать Ледяному Соколу.

– Приньяпос наденет тряпье одного из тех, кого я убил, когда они напали на меня на том холме, западнее гор. Если он задержится здесь еще на несколько минут, я вам все покажу. Ущелье, в которое он их поведет, совсем рядом с Убежищем, так что его сообщение о втором входе окажется очень правдоподобным. И усилий для того, чтобы обрушить на них лед и похоронить их там, потребуется совсем немного.

– Ты сможешь потом убрать лед? – Ваир потрогал кончики седеющих усов. Он побрился и причесался, но все равно выглядел неважно. – Не много мне будет пользы в уничтожении двухсот человек, если я не сумею воспользоваться их телами для изготовления детхкен лорес.

Бектис негодующе расправил плечи.

– Мой господин, хоть у меня и нет теперь оружия древних, кое-что я умею. Моего могущества вполне достаточно, чтобы расчистить лед в ущелье после того, как он поработает на нас.

– Это хорошо, колдун, – негромко сказал Ваир. – Потому что мне нужна плоть, мне нужно много людей, чтобы захватить Убежище Дейра. И каждая задержка опасна, потому что дела в любой момент могут пойти наперекосяк. Например, трус Гаргонал оставит свой пост у стен Убежища, или эти твари, императрица и епископ, пронюхают о моих планах. Меньше всего они хотят, чтобы я завладел крепостью, оборону которой нельзя сломить, да еще и постоянным источником провизии в придачу. Я думаю, нет нужды объяснять, что случится с тобой, если они сумеют взять надо мной верх?

Придворный маг отвернулся и побаюкал окровавленную Руку Хариломна.

– Нет, господин мой.

– Ну так найди мальчишку, и сделай это быстро. Заклинания, о которых ты говорил, сумеют выбить из него нужные мне сведения?

– Да, мой господин.

– Когда Приньяпосу нужно выходить навстречу Всадникам?

– Я смотрел в свой магический кристалл, мой господин, и могу сказать, что часы отсчитают время пять раз. Когда они начнут бить в пятый раз, Приньяпос должен выйти наружу. Это будет примерно девятый час, почти сумерки, и он спокойно заманит их в то ущелье.

– Хорошо. Приньяпос, подготовься к этому времени. – Во всяком случае, Ледяному Соколу показалось, что Ваир сказал именно это – он уловил слова «подготовься» и «наружу», но не понял, к которому часу тому следует готовиться. Зато легко можно было понять слова Приньяпоса «да, господин мой». Юный воин только что не терся о ноги Ваира и не мурлыкал.

Плоть для новых воинов. Для воинов, чтобы захватить Убежище Дейра.

Но ведь этот аппарат с чаном – этот детхкен лорес – был у Ваира, еще когда он завоевал Прандхайз. Для чего же тогда он отправился на север, в это странное место? Кроме того, пусть у него будут сотни сотен воинов, он не может не знать, что стены Убежища несокрушимы!

Тиру что-то известно. Что-то, что даст Ваиру возможность сломить оборону.

Бектис обязательно найдет мальчика, в этом Ледяной Сокол не сомневался. Непонятно, как именно действует Рука Хариломна на могущество Бектиса, но одно очевидно: она в дюжины дюжин раз усиливает его собственные возможности. Ни Хетья, ни Потерявший Путь не сумеют защитить мальчика. А хуже всего то, что Ледяной Сокол уже понял – если он в ближайшее время не вернется в свое тело, часы его сочтены.

Ваир собирается загнать в ловушку и убить Народ Пустых Озер.

По иронии судьбы, думал Ледяной Сокол, спеша по коридорам Убежища Ночи, воин, чье лицо Бектис знает и сейчас показывает Ваиру, совершенно случайно оказался именно из клана Пустых Озер, и именно по этой причине ловушка сработает. Говорящие со Звездами или Народ Земляной Змеи убили бы чужака на месте.

Он прошел сквозь шипящие занавеси из ползучих растений, как во сне, и подумал, что в своем теле ни за что не сумел бы здесь пройти. Его очень беспокоило, что это становилось все проще: он словно растворялся. Демоны проходили сквозь мох, как муравьи, и мучили его, кусая и щипая. Все труднее было убеждать себя, что боль иллюзорна.