Это действительно было так. Сторожа топтались у распахнутых ворот, отовсюду выглядывали жители замка, Ящер с гребня стены внимательно разглядывал гостей, а по опустевшему двору не спеша ехал Велес, бережно придерживая Диву. Он с любопытством осматривал замок, который при свете дня последний раз видел, много лет назад. Ящер, разлегшийся на стене и сверкающий оттуда глазами, вызвал его интерес. Несколько секунд огромный зверь и изгнанник пристально смотрели друг другу в глаза. Потом Ящер отвлекся, заметив что-то позади гостя, и Велес обернулся.

На крыльце замер Перун. Он был уже готов для дальней дороги — в доспехах, при полном вооружении. Вытаращив глаза, Перун смотрел на старого врага, но его удивление уступило место ярости, когда он увидел Диву.

Встретившись взглядом с полыхавшими ненавистью глазами Перуна, Велес ничуть не смутился. Одним прыжком он спешился и осторожно помог сойти женщине, поддерживая ее.

Перун покачнулся, опираясь на копье. Перед глазами у него все поплыло, когда он увидел, что идущая к нему женщина беременна. Опираясь на руку Велеса, Дива свободной рукой оберегала начавшее расти чрево. Она смотрела прямо в глаза Перуну, лицо ее с каждым шагом светлело, и Сварожича понемногу начало трясти от бешенства. При одной мысли о том, что невесть сколько человек увидят эту встречу, у него помутилось в сознании, и он не разобрал, что сказал Велес.

Тот с первого взгляда догадался, о чем думал Сварожич, и, остановившись, отступил от женщины.

— Не кори своей жены, Перун Сварожич, — молвил он, — она была верна тебе. Коли хочешь мести — меня одного карай! Люблю я ее и не хочу, чтоб ей было причинено зло. Гордись своей женой, я же от нее отрекаюсь и до конца жизни больше не посмотрю на нее…

Дива ахнула и оглянулась на него. Перун же, расслышавший только последние слова Велеса, вздрогнул, приходя в себя, и окинул пару тяжелым взглядом, задержавшись на фигуре Дивы.

— Никак, опять тяжела? — подал он голос. Дива опустила глаза, прикрывая руками чрево.

— Уже четыре месяца, — шепотом ответила она. — Пятый…

— С привеском вернул! — воскликнул Перун. — Потешился — и в сторону! Ты — муж, ты и корми, а я чист! Так, что ль?

Поудобнее перехватив копье, он бросился с крыльца на Велеса.

— Да ты что! — Дива метнулась к мужу. — Твое это дитя! Твое!

— Пошла прочь, потаскуха! — Не останавливаясь, Перун оттолкнул жену так, что она едва не упала. — Чем ты ее прельстил, урод?

Велес не дрогнул, глядя на Сварожича.

— Выслушай меня… — начал было он.

— Ты все сказал! — обрубил Перун.

— Велес, беги! — отчаянно закричала Дива.

Оба соперника вздрогнули от ее крика, но Перун, которому это восклицание придало сил, тут же бросился в бой. Не смущаясь тем, что его противник безоружен, он налетел на него, готовый с маху поразить незащищенную грудь Велеса.

Тот увернулся в самый последний момент. Краем глаза он увидел Диву, оседающую на землю с белым от ужаса лицом. Она любила Перуна, у нее под сердцем был его ребенок, старшие близнецы могли быть тоже его детьми…

Эти мысли молнией пронеслись в голове Велеса, и он сделал рывок. Перун так и не понял, что произошло, но копье, только что нацеленное в грудь врагу, вдруг ожило и вырвалось из руки, отлетев на несколько шагов. Обезоружив противника, Велес кинулся к коню.

— Закрыть ворота! — закричал Перун. — Ящер, ко мне! В один миг Велес был в седле, но тут же понял, что опоздал. Сторожа сообразили все раньше и уже опустили решетку, закрывая путь к отступлению. А сверху уже расправил крылья Ящер. Его горящие глаза неотступно следили за пришельцем, когти напряглись — зверь готовился схватить его.

И все-таки оставался еще один путь — тот, каким Велес всегда приходил к Диве и каким он унес ее. О нем никто не знал. И Велес кинулся наперерез снижающемуся Ящеру, торопясь проскочить к стене в Девичьей башне.

Огромные когти Ящера щелкнули впустую — зверь промахнулся. Увернувшись от хвоста, Велес помчался наверх, стремясь достичь гребня стены прежде, чем Ящер развернется и кинется на него.

Вихрь, поднятый огромным зверем, толкнул его в спину. Ящер тяжело шлепнулся на двор, на несколько мгновений закрыв беглеца от Перуна, он тут же круто развернулся, убирая крылья и открывая обзор, но за это время Велес успел через три ступеньки взлететь на галерею. Оставалось всего ничего — по другой лестнице добраться до верхнего парапета стены и прыгнуть вниз из бойницы, доверившись силе и удаче.

Поудобнее перехватив копье, Перун в два прыжка запрыгнул на плоскую голову Ящера. Не дожидаясь, пока друг сам выберет наиболее удобную позицию, он притопнул ногой, требуя от зверя немедленно замереть на месте, и прицелился. Велес уже стремительно взбегал по ступеням наверх, к спасению, и Перун понял, что враг сейчас уйдет.

Вложив в бросок всю силу и ярость, он метнул копье в темный силуэт. Плечи беглеца исчезли за камнями стены, но Сварожич мог поклясться, что за мгновение до этого они дрогнули, словно от сильной боли.

— Есть! — закричал он и непременно шагнул бы с головы Ящера вниз, если бы зверь не поспешил сам поднести его ближе к ступеням. Выхватив меч, Перун спешил добить раненого врага.

О приезде жены Перуна Живе сообщила девушка-холопка, влетевшая в ее покои и застывшая на пороге — госпожа была строга и запрещала входить к ней без разрешения.

— Что случилось? — Жива поднялась.

— Миледи Дива… — От волнения холопка не находила слов.

— О ней что-нибудь известно? — догадалась Жива.

Об исчезновении жены Перуна и матери шестерых детей знали все и терялись в догадках, что могло с ней случиться.

— Да, хозяйка. — Девушка чуть осмелела, заметив, что ее не отчитывают за вольность. — Я слышала только, что ее привел какой-то… — холопка показала руками большие рога, — странный человек…

Когда изгнали Велеса в день свадьбы Перуна, этой девушке было всего два года, она просто не могла ничего знать о Велесе, чье имя запрещалось упоминать. Но Жива прекрасно помнила, кого Перун еще долго презрительно называл ее женихом. Порой во сне Жива слышала его голос: «Когда-нибудь полюбят и тебя…» Неужели он вернулся?

Она сдвинула брови, смерив холопку холодным взглядом:

— Что ты стоишь? Живо отправляйся к себе, и чтобы я тебя здесь больше не видела!

Холопка убежала, забыв закрыть за собой дверь.

Жива торопливо накинула плащ и выбежала из своих покоев. Ее окна выходили в другую сторону — ни двора, ни ворот из них не увидишь.

Девичья башня, что была почти пуста, имела несколько выходов. Главный открывался во двор. Еще один вел на крепостную стену, и два были тайными — из одного можно было потихоньку перебраться в любую часть замка, а из другого открывались подземные ходы, о которых вспоминали в случае осады.

Жива бросилась к ходу в стене, но, еще не добежав, поняла, что подле него кто-то находится. Дверь была распахнута, заливая ход светом. Выскочив из-за угла, Жива чуть не наткнулась на гостя. Вырвавшийся крик замер у нее на губах, и она пошатнулась, побелевшими глазами уставившись на него.

…Копье с глухим стуком вошло в спину чуть ниже лопатки, едва не сбив его с ног. Велес споткнулся, чувствуя, как деревенеет от боли тело, как перестает слушаться правая рука. Перед глазами поплыли кровавые пятна, и он понял, что до спасительной стены ему не добраться, а если и доберется, то прыжок будет означать смерть. Оставалось одно — та маленькая дверь в конце галереи. Каким-то чудом он оказался лицом к ней. Еще можно было попытаться укрыться за нею — если, конечно, Перун не заметит, куда он спрятался…

Раненый рывком выпрямился, хватаясь руками за стену и стараясь удержаться на ногах. Торчащее копье мешало ему — все силы он тратил на то, чтобы сдерживать кровь, не давая ей вытекать из раны. Рога взметнулись перед самым носом Живы, и глаза женщины и беглеца встретились.

Чтобы не закричать, Жива зажала себе рот руками, но в глазах ее стоял ужас. Велес покачнулся, едва не падая на нее, и привалился боком к стене.