Вынув ладонь из рук Живы, он осторожно обнял женщину за плечи, привлекая к себе. Она не сопротивлялась впервые за долгое время, приникла к его широкому плечу, а щекой — к теплой твердой коже. Густая полуседая грива Велесовых волос смешалась с ее чуть растрепавшимися рыжими. Больная правая рука Велеса лежала на коленях Живы. Женщина чувствовала, как напряжено его тело, как он борется с собой, не зная, раздавить ее в объятьях или выпустить нежные плечи, пока они не хрустнули под его рукой. Желая успокоить его, Жива легонько погладила Велеса, и он прерывисто вздохнул, прижимая ее к себе.

— У нас гость, — касаясь губами его кожи, молвила Жива.

Велес немедленно отстранил ее, заглядывая в глаза. На дне его темных зрачков мелькнул страх.

— Кто он? — выдохнул он.

— Я не знаю, — ответила Жива, высвобождаясь из объятий. — Но вы должны увидеться. Я чувствую, что это необходимо — мне он ничего не говорит. Может быть, ты сумеешь заставить его все открыть.

— Кто он? — повторил Велес.

— Я приведу его ночью, чтобы никто не догадался, — ушла от ответа Жива, вставая.

Остаток вечера Велес угрюмо молчал, не сводя с женщины пристального взгляда. О его присутствии в замке не знал никто, и кроме Перуна он никого не ждал. Возможно, это друг Живы, у которого случилась беда. Если так, то не проболтается ли незваный гость о местонахождении изгнанника?

Наконец снаружи послышались глухие протяжные удары — били в большой медный диск. Это означало, что день кончился и все, кроме стражи, уходят на покой. Услышав последний удар, Жива строго приказала Велесу сидеть смирно и ушла.

Она провела Гамаюна почти через всю Девичью башню, нарочно выбирая самый запутанный путь, чтобы сын Сирин не смог потом внятно объяснить, где искать Велеса. Когда-то они были дружны — это Жива слышала от Перуна — но с тех пор Велес изменился. А вдруг его предаст бывший друг?

Остановившись у двери, она обернулась на Гамаюна. Полуптица едва доставала ей макушкой до плеча.

— Помни, — сказала Жива, — ты не должен никому говорить о том, что увидишь!

— Клянусь! — сверкнули глаза Гамаюна, и Жива скользнула в покои.

Велес не терял времени даром. Оставшись один, он достал свой нож — единственное оружие, которое было при нем, когда он повез Диву назад — и спрятал его у левой руки. Кто бы ни ворвался, он успеет выхватить оружие и встретить врага, как положено воину.

Жива вошла очень осторожно, словно догадываясь о его намерениях. Окинув комнату взглядом, она кивнула Велесу и распахнула дверь.

— Вот он, — просто сказала она, ни к кому не обращаясь.

Гамаюн боком шагнул через высокий порог и остановился, раскинув крылья. Велес полулежал в слабо освещенной половине комнаты, а потому полуптица некоторое время только неверяще хлопала глазами. Узнав Гамаюна, Велес подался вперед. Глаза его сверкнули.

Жива осторожно притворила дверь.

Гамаюн шагнул вперед, всплеснув крыльями. Лапы его дрогнули, и он чуть не упал.

— Ты? — выдохнул Велес.

— Отец! — воскликнул Гамаюн и бросился к нему, распахивая крылья. Вскочив на постель, он прижался к раненому, пряча лицо у него на плече. — Живой…

Велес обнял его здоровой рукой, запуская пальцы в лохматое оперение. Не сразу он вспомнил о Живе и поднял на нее глаза.

Женщина стояла у двери, глядя на них. Поймав взгляд Велеса, она попыталась улыбнуться, но в зеленых глазах ее стояли слезы. Не в силах бороться с собой, она молча опустилась на лавку и закрыла лицо руками.

Гамаюн наконец вспомнил, зачем явился. Подняв голову, он взглянул Велесу в глаза.

— Я искал тебя, — сказал он. — Ты единственный, кому я могу довериться, кто поверит мне… кроме моего хозяина.

— У тебя есть хозяин? — переспросил Велес.

— Есть, и самый лучший из всех! — Гамаюн выпрямился на ложе, пошире расставив ноги. Он снова улыбался, но в глазах его жила тревога. — Тот, кто спас мне жизнь, кто поверил мне и позволил сопровождать, тот, кого я люблю почти так же сильно, как и тебя, и которому нужна помощь! [5]

— Кто он?

— Ты должен понять, — замялся Гамаюн. — Ведь вы когда-то были… — Он осекся под строгим взглядом Велеса и выпалил: — Даждь Сварожич!

Остолбеневший Велес в волнении оглянулся на Живу. Женщина отняла руки от заплаканного лица и жадно прислушивалась к их разговору. Перехватив ее взгляд, Велес задержал дыхание и помертвевшим голосом выдавил:

— Он не примет моей помощи!

— Но он в беде! Ему грозит гибель! Если не ты, то больше никто ему не поможет!

Жива обратила на Велеса полные мольбы глаза. Не выдержав ее взгляда, он отвернулся.

— Когда-то Даждь был моим другом и названым братом, — негромко сказал он. — И вряд ли забыл, что я с ним сделал, хотя действительно он ни в чем не виноват. Такое не прощают… Но раз ты говоришь, что он спас тебе жизнь и смог простить…

— Да, да! — радостно закричал Гамаюн, прыгая по ложу.

— Говори, что знаешь!

Полуптица, приседая и растопыривая крылья, торопливо затараторила, торопясь высказать все, что случилось. Гамаюн начал свой рассказ аж со дня их первой встречи с Даждем в подземельях Ехидны и подробно расписал все их путешествие. О том, где был Даждь после расставания с Перуном на границе с Кельтикой, не знал никто, и потому Жива слушала из своего угла с неослабным вниманием. Весть о том, что Даждь отправился к Марене с некоей чарой, испугала ее — Марена была не из тех, кто выпускает добычу из рук. Если Даждь решил с нею порвать, она и впрямь может убить его. А тут еще какой-то Кощей!

Велес и Гамаюн тем временем словно позабыли о женщине, углубившись в свой разговор.

— Что ты все твердишь об этой чаре? — перебил Велес полуптицу. — Что в ней такого?

— Она настолько важна для хозяина, что, боюсь, он не захочет даже под страхом смерти бросить ее, — ответил тот. — В ней спасение одного человека — хозяин не говорил, кого именно. И Марена это знает. В чаре действительно есть некая сила — иначе зачем Марене прятать ее на острове посреди Огненной Реки в самом Пекле?

— Откуда у тебя такие вести? Ты летал в Пекло? Как можно быть таким неосторожным!

— Погоди, не сердись. — Гамаюн дурашливо отскочил в сторону, прикрываясь крыльями. — Я туда и носа не казал — там меня еще по мятежу помнят! Но у Даждя есть спутник — мальчишка, который очень хочет помочь хозяину. Его зовут Агриком. Он познакомился кое с кем из местных, и те рассказали ему, что видели, а он передал мне… Ты знаешь, что такое Огненная Река?

Велес мрачно нахмурился, опустив голову на грудь. Гамаюн нерешительно топтался рядом.

— Это очень серьезно, — наконец вымолвил Велес. — Огненная Река… Живым через нее никто не переберется, но если это так важно…

— От этого зависит жизнь Даждя! — горячо воскликнул Гамаюн.

Велес бросил косой взгляд на Живу. Та тщетно старалась заняться шитьем, но дрожащие руки выдавали ее с головой.

— Дай мне время, — сухо произнес Велес. — Я почти не владею правой рукой.

— Это сделал Перун? — догадался Гамаюн. Велес кивнул, поглаживая забинтованное плечо.

— Надеюсь, что будет не слишком поздно, — пробормотал Гамаюн и неловко спрыгнул на пол.

— Я тоже надеюсь… сын, — отозвался Велес. Гамаюн обернулся, услышав последнее слово, но Велес не смотрел на него, глубоко задумавшись и растирая плечо. Пятясь, полуптица отошла к двери.

Жива поднялась, готовая проводить гостя. То и дело оборачиваясь назад, он послушно последовал за нею. Женщина проводила его в небольшую комнатку, где можно было в тепле переждать ночь. Устроив гостя на ночлег, она вернулась обратно. Велес все сидел, откинувшись назад. Он вяло поглаживал раненое плечо, остановившимся взглядом уставясь в стену. Морщины выдавали его напряжение.

Жива посмотрела на него, встав у постели.

— Кто он? — наконец решилась спросить она. — Это правда?..

— Он действительно мой сын, — не глядя на женщину, тихо ответил Велес. — Я тогда был очень молод, мало знал жизнь, а Сирин… Она очаровала меня. И она не отталкивала меня… И когда Даждь заточил ее в Пекленскую тюрьму, я взял Гамаюна к себе. Я не мог его бросить — еще неоперившегося…