Смотрит на меня в упор. Глаза начинают набухать влагой. Все, спекся князь! Люблю я этого нахохленного воробушка, люблю — и все. Вопреки доводам разума. Так бы взял сейчас и сунул за пазуху, чтоб воробышек пригрелся и не чирикал.

— У меня будет условие.

— Нет, вы смотрите на него! — Ольга всплескивает ладонями. — Он еще условия ставит!

Воспользовавшись моментом, переставляю чашку подальше.

— Ладно, слушаю, — кивает она.

— Ты не будешь мне указывать, как поступать, с кем дружить, а с кем нет.

— Что, и сказать нельзя? — возмущается Ольга.

— Почему? Можно. Предложить, подсказать, дать совет. Но командовать мной я не позволю.

— Хорошо! — подумав, кивает она. — Но и ты обещай не заглядываться на других женщин.

— Что, и посмотреть нельзя?

= Смотреть можно, заглядываться — нет. Ощущаешь разницу? И если вздумаешь мне изменить…

— Мстя твоя будет страшной.

— Мстя? Это значит «месть»? Мне нравится это слово. Ты прав: мстя моя будет ужасной.

Лучше тебе самому привязать жернов к шее и броситься в реку. Понял?

Киваю.

— Обещаешь?

Да.

— Вот и договорились. Сейчас мы тихонько встанем и уйдем. Лена остается здесь. Ей понравился повар Полякова, пусть наслаждается.

Почему-то уверен, что эту комбинацию подруги успели обсудить.

— А Миша?

— Миша не нужен. Пусть ночует здесь! Вон как любезничает со своей еврейкой.

— Мне нужно договориться с Поляковым.

— Говори, только быстро.

Встаю и подхожу к хозяину дома.

— Натан Соломонович, на пару слов!

Поляков проворно вскакивает. Успеваю заметить, как Лена подмигивает. Прав я: договорились они с Ольгой. Отходим в сторону.

— Ее императорское высочество устали и сейчас уйдут. Я провожу ее. Но она не хочет мешать вашему празднику, поэтому продолжайте веселиться. Барон Засс пусть остается. И я не рекомендовал бы отпускать его одного. Темно, выпивший чиновник на улице…

Нехороших людей в Москве хватает, всякое может случиться.

Ага, с Мишей. Он не расстается с подаренным мной «браунингом», да и стреляет из него изрядно. Впрочем, он обрадуется…

— Найдется у вас, где ему переночевать?

— Разумеется, ваше сиятельство! Позвольте спросить?

Даже знаю, что. Киваю.

— Вы давно знаете барона?

— С прошлого года. Вместе служили в лазарете, затем — в медицинском батальоне.

Замечательный врач, будущее светило медицины. Очень приличный человек, барон опять-таки и владелец имения в Могилевской губернии.

— Унего есть имение?!

— Пожаловано из казны. Думаю, это не последняя милость императрицы по отношению к моему другу. Быть ему генералом, причем, скоро!

Поплыл Поляков, по глазам видно. Мишу отсюда не отпустят, даже если будет рваться.

Только сомневаюсь, что захочет…

— Благодарю, ваша светлость! Не извольте беспокоиться за барона!

Киваю и возвращаюсь в Ольге.

— Ты чего так долго? — недовольно морщится она.

— Мишу пристраивал.

— Ну, икак?

— Пропал статский советник!

В ответ — насмешливое фырканье. Протягиваю Ольге руку и помогаю ей встать. Стараясь не привлекать внимания, выходим из гостиной. Подскочивший лакей подает Ольге плащ с капюшоном. Помогаю ей одеться и спуститься по лестнице. Автомобиля во дворе нет.

— Я отправила, — говорит Ольга. — Через Лену. Вернется к десяти часам, заберет ее. Мы поедем на извозчике, так меньше любопытных глаз.

— А как же безопасность? Твой жандарм меня убьет!

— Ему не до меня. Жандармский корпус ведет следствие о покушении, привлекли всех, в том числе Викентия Игнатьевича. Меня охраняют гвардейцы.

За воротами вижу свою коляску. Молодец Игнат, приехал пораньше, не нужно искать извозчика. Ольга накидывает на голову капюшон плаща. Помогаю ей забраться внутрь и поднимаю кожаный верх коляски. Теперь нас не видно с улицы.

— Домой, Игнат!

— Но! — кричит кучер и хлопает вожжой по крупу кобылки. Обтянутые резиной колеса мягко стучат по булыжной мостовой. Игнат что-то бурчит. Прислушиваюсь.

— Наконец-то… А то живет монахом. Молодой же мужчина…

Ольга расслышала и хихикает. Обнимаю ее, стаскиваю с головы капюшон и впиваюсь в губы. Она возмущенно мычит, но затем начинает отвечать. Все, занавес…

«Здравствуй, дорогой Давид! Спешу сообщить тебе радостную новость: твоя дочь и моя племянница Лиза отныне наследная дворянка и кавалерственная дама ордена Святой Софии. «Ой, вей! — скажешь ты. — Как такое может быть?» Представь, что может. Я сам держал в руках грамоту, подписанную государыней, и прочел ее всю до последней буквы.

Грамоту вручила Лизе наследница государыни, великая княжна Ольга Александровна, которая специально приезжала к нам. Мы как раз собрались обедать. Я пригласил ее императорское высочество за стол, и она, не чинясь, согласилась. Представляешь, брат! Кто из наших удостоился чести принять в своем доме будущую императрицу да еще преломить с ней хлеб?!

Ты, наверное, хочешь знать, как такое получилось? Думаю, ты слышал про взрыв в Кремлевском Дворце, где какие-то гои решили убить нашу императрицу. Только у них не вышло — государыня выжила. Ей повредили ногу, но она скоро поправится. Операцию ей сделал знакомый тебе шляхтич, который теперь не Довнар-Подляский, а князь Мещерский.

После взрыва он приехал в Кремль, где руководил спасательными работами. Там увидел Лизу, которую вместе с другими курсистками прислали помогать, и позвал ее на операцию, где они вместе спасали государыню. Вот та и отблагодарила.

Восхищаюсь твоей мудростью, брат! Ты первый из нас догадался послать дочку учиться медицине. Этого многие не поняли. Теперь они будут кусать локти. Высоко взлетела Лиза!

Отныне даже князья кланяются нашей девочке и целуют ей ручки — видел собственными глазами. Я обещал племяннице, что сделаю орден сам, и непременно выполню. Это будет самый красивый знак в империи, вот увидишь!

Спешу сообщить тебе и другую новость. Во время операции Лиза познакомилась с врачом, другом князя Мещерского. Очень приличный молодой человек. Еврей, родом из Чаус Могилевской губернии, сын мелкого лавочника. Чтобы получить образование, сменил веру, но это единственный его недостаток. Отца его звали Исраэль, самого — Мойшей. Теперь он Михаил Александрович, барон Засс и статский советник. Получил титул и чин от императрицы вместе с нашей Лизой. Еще ему пожаловано имение в Могилевской губернии.

Я навел справки. Меня уверили, что это блестящий врач, будущее светило медицинской науки и генерал. Не знаю другого еврея, который смог бы добиться подобного столь быстро.

Разумеется, Лиза сразила его своей красотой. Будучи у меня в гостях, он не сводил с нее глаз. Лизе он тоже нравится. Хочу спросить, брат, как нам быть дальше? На мой взгляд, барон подходящая партия. Не богат, но и бедным его не назовешь. Ты хотел выдать дочку за родовитого дворянина, а барон Засс только-только получил титул, но все равно он — ваше сиятельство. Понятно, что аристократы не примут его в свой круг, но так ли это нужно? Они бы и жену аристократа не приняли — мы для них презренные евреи. Не забывай про характер Лизы. Вряд ли она согласится выйти замуж за кого-то из наших, да и те не станут спешить. Взять в жены хирургическую сестру, наследную дворянку и кавалерственную даму многие побоятся. Она ведь может указать мужу его место. Михаил же врач и барон, у него с Лизой будет полное понимание.

Напиши мне об этом, брат! Крепко обнимаю тебя и целую. Натан».

Поляков положил письмо на стол и задумался.

— А что? — сказал минутой спустя. — Ее сиятельство баронесса Засс — неплохо звучит. Да еще кавалерственная дама…

Он взял со стола колокольчик и позвонил.

— Позови госпожу! — велел заглянувшему в кабинет лакею.

Тот поклонился и убежал. Спустя пару минут в кабинет величаво вплыла супруга.

— У меня для тебя отличная новость, Цита! — сказал Поляков. — Ты сядь, а то упадешь.