Я мог бы пересказать Женьке дословно наш разговор, но неожиданно где-то со стороны трассы раздался нарастающий гул автомобильного двигателя. Беседа была прервана, а Женька привычно вцепился в мою руку, отыскивая поддержку. Или пытаясь оградить меня от опасности. Кто знает, почему он все время цеплялся за меня в период больших волнений? Гул приближался и, поравнявшись с нашим импровизированным биваком, неожиданно заглох. Тишина обрушилась настолько внезапно, что нам обоим показалось, что мы оглохли в одночасье. Потом в темноте раздались характерные звуки попыток оживить двигатель, захлопали дверцы, и до нас докатились невнятные голоса бедолаг, попавших в техническую ловушку.

Из их невнятного разговора становилось понятно, что к преступным элементам они не имеют никакого отношения, являясь всего лишь неудачливыми путешественниками.

«Может поможем им?» — предложил добросердечный Женька, снова забывая про осторожность.

Мне не слишком хотелось афишировать свое пребывание в пустынной посадке, однако Женькино желание творить добрые дела можно было потрогать рукой, а после отпинать ногами. Я нехотя вылез из-под приютившего нас куста и решительно направился к суетящимся путешественникам.

«Проверь топливо, Мартын!» — расслышал я в кромешной темноте, и с удивлением узнал в ответной реплике голос нашего общего приятеля.

«Да вроде все в норме, датчик показывает полбака, — послышался знакомый голос, а я с удивлением воскликнул:

«Мартын Мартыныч? Ты ли это?»

Невнятная темная фигура вздрогнула, замерев на мгновение, и неловко развернулась. В неясных отблесках фар, действительно, угадывалась толстая фигура господина Шварца, неизвестно, каким ветром занесенного в бескрайние степи.

«Прохор? — недоверчиво переспросил Мартын, рассматривая меня в темноте. — вот так встреча, дружище! Поверить не могу! Прохор! Какими судьбами? Прохор, это ты?»

Я никогда бы не подумал, что моя скромная персона вызовет у малознакомого толстяка столько восторга. Несмотря на наше довольно тесное общение, между господином Шварцем и мной так и не вспыхнула та искра, которая могла бы родить такое пламя эмоций.

«Невероятно, правда? — хмыкнул я, подходя ближе, — а мы вот путешествуем налегке, так сказать.»

У меня не было желания делиться с восторженным толстяком всеми событиями, какие обрушились на наши плечи в последние несколько дней, не говоря уже о моих проделках в вверенной мне лаборатории. Господину Шварцу, видимо, и не нужно было знать о моих текущих делах. Его радость вполне бодро подпитывалась одним моим присутствием. Мартын, разом забыв о намеченном ранее маршруте, принялся суетиться с заглохшей техникой, попутно озвучивая новые задачи.

«Ты просто обязан навестить меня, Прохор, — бормотал Шварц, нервно выдергивая из-под открытого капота какие-то детали. — я не приму отказа ни в коем случае. Иначе обижусь навсегда!»

В его чрезмерно дружелюбной интонации я расслышал знакомый голос Иннокентия и неожиданно согласился. «В конце концов, чего мы теряем? — думал я, помогая реанимировать старушку-машину, — выспимся в нормальных условиях и возможно, сумеем уговорить Мартына подбросить нас до южного направления.»

Общими усилиями сдохший движок всхрапнул, чихнул и мерно затарахтел, приглашая продолжить путешествие. Мы провозились на дороге чуть больше часа, и за все это время не в меру оживленный Мартын то и дело принимался восхищаться внезапностью встречи.

До самого города господин Шварц в красках рисовал мне открывающиеся перспективы совместного отдыха и своими дифирамбами немного притупил мое внимание. Мы давно уже катились по темным улочкам лебедей, но все никак не могли попасть на знакомый проспект, где жил наш эмоциональный друг.

«Мартын, ты переехал? — неожиданно подал голос молчавший до сих пор Женька. — тот парк, напротив которого ты жил, мы давно уже проехали»

Эта невинная реплика вызвала в Мартыне полное замешательство. Он разом сдулся, что-то неразборчиво пробормотал и надолго затих, сосредоточенно вглядываясь в дорогу. Я подумал о семейных неурядицах, о происках Игната Бражникова и несчастной супруге Ксении, о судьбе которой мог только догадываться.

«И где ты сейчас живешь?» — никак не мог успокоится нетактичный Женька, не проникаясь душевной драмой господина Шварца.

Мартын ожидаемо молчал, а мне вдруг представился полуподвальный закуток, где вынужден был скрываться от вездесущего Игната невезучий приятель. Женька нетерпеливо заерзал, привычно видя во всем всемирный заговор, и неосознанно схватил мою руку, призывая к здравому смыслу. Машина продолжала резво катиться по мало освещенным дорогам, Мартын продолжал молчать, а мне стало любопытно, что сейчас происходит в жизни нового приятеля. На все мои вопросы тот партизански отмалчивался, отделываясь невнятными фразами, чем только приумножал мою любознательность. Отчаявшись дождаться от Мартына внятного ответа, я рискнул прибегнуть к незаконному, но крайне надежному способу и полез в его мозги. Эта процедура никогда не вызывала у меня особых затруднений, не стала проблемой и сейчас. В голове господина Шварца ворочались разные мысли, но все они были сбиты с маршрута самой главной мыслью, занимающей все информационное поле, и она мне активно не понравилась. Ознакомившись с содержимым мозгов коварного Шварца, я интуитивно вытянул вперед руку, и от посланного мной потока энергии, машину крутануло, выбрасывая на тротуар. Я еще не слишком хорошо управлялся с этими энергетическими лучами, и видно немного перестарался, поскольку водитель, в ужасе выкручивая руль, все-таки вписался в бетонное ограждение, выполняющее неясные функции. От удара машину подбросило и перевернуло на бок. Толстяк Мартын, глухо охнув, навалился на беднягу шофера, а мой Женька, цепляясь за воздух, самым непостижимым образом, вылетел наружу. Судьба Сони оставалась невыясненной, и когда мы все, кряхтя и переругиваясь, выползли, наконец, на свободу, оказалось, что барышня невежливо оставила нашу блистательную компанию, свалив в закат.

Находиться в обществе Мартына Мартыновича после обновленных данных становилось неуютно, и я, не желая выдавать тайны следствия, попытался закончить встречу на вежливой ноте. Женька облегченно выдохнул, разгадав мои маневры, а неосведомленный Мартын с удвоенной силой принялся уговаривать посетить его жилище.

«Старая рухлядь все-таки подвела нас, — сокрушался он, равнодушно посматривая в сторону своего приятеля-шофера, — но это не должно стать поводом нарушать наши планы. До моего дома осталось совсем немного, предлагаю пройтись пешком!»

«Мы вынуждены отказаться, — резче обычного отозвался я, не выдерживая роль, — переночуем в другом месте»

И не дожидаясь ответных реплик, гордо двинулся прочь, подтягивая за собой верного Женьку.

Как только место аварии скрылось с глаз, а отвратительные сирены набежавших патрулей перестали взрывать нам мозги, я оттащил Женьку в сторону и наклонившись, прошипел ему в ухо:

«Уходим, Женя. Мартын не так прост, как хотел казаться. Игнат взял его в соратники и приказал добыть записи моих разработок. Встреча на трассе значительно упростила Мартыну Мартыновичу обозначенную задачу, и негодяй собирался убить сразу двух зайцев, доставив на завтрак Бражникову вместе с разработками и гениального Прохора Моськина. Нам нужно поторопиться.»

Женька внимательно выслушал мои новости, даже не пытаясь узнать их источники, и оглядев меня с ног до головы, потерянно пробормотал:

«Ну одного зайца негодяй, все же убил, Тихон. Скажи мне, где твоя сумка?»

Глава 50.

«Почему Тихон не может быть таким, как все? — размышлял Женька, уныло плетясь вдоль ночных улиц. — ну, или почти таким,» — поправил он себя, неожиданно вспомнив о собственной необычности.

Потеря вещей настолько подкосила великолепного Прохора, что тот на мгновение вышел из привычного отрешенного образа и некоторое время весьма виртуозно выражал негодование, знакомя Женьку с новинками русского мата. Варвар в первую минуту тоже немного загрустил о пропаже, однако и здесь его внутренний оптимист отыскал массу жирных плюсов.