«Утренние прогулки по свежему воздуху? — продолжал гудеть он, тщательно не замечая наш помятый вид, — это приветствуется ученым сообществом, приятель! Но все же, что ты делаешь здесь, вдали от своего уютного подвала?»

«Продолжаю скрываться от закона, — мог бы ответить я, но, вспомнив о своем воспитании и манерах, а также о банальной осторожности, вежливо отозвался, — гуляю по свежему воздуху, Мартын. И я рад тебя видеть, хотя и удивлен, что ты забыл в этой провинции?»

Мартын раскатисто захохотал, вибрируя всей внушительной комплекцией, после чего наигранно сурово проговорил:

«Никогда никому не говори такое даже в шутку, Прохор! — наставительно объявил он, — это не провинция. Город 22 можно назвать второй столицей, поскольку здесь сосредоточены самые значимые объекты и Центры. А я всегда жил в этом городе, до всей той истории с научными опытами. Тогда меня позвали в столицу, работать над проектами, ну а остальное ты знаешь. Я решил осесть здесь и теперь тружусь в лебедях.»

Наша нежданная встреча состоялась на территории небольшого парка, окруженного со всех сторон густыми кустами. К моменту появления Мартына мы трое уже успели принять относительно достойный облик и действительно напоминали ранних прохожих. Женька за все время беседы не произнес ни слова, настороженно приглядываясь к старому знакомому, а Соня и вовсе не выпадала из анабиоза.

Мартын светски расспрашивал меня о планах и целях, привычно игнорируя Женьку, однако мои невнятные ответы остались за пределами его понимания.

«Ты же кое-что смыслишь в медицине? — не отставал толстяк, — а нынче любые знающие мозги очень востребованы. Так почему же ты не работаешь в своей области? Если желаешь, могу посодействовать.»

Заманчивое предложение могло бы мне пригодиться, случись оно месяцем раньше, когда у нас была крыша над головой, однако сейчас я был вынужден отклонить заботу и участие неугомонного Мартына.

«Ерунда, дружище! — пугающе знакомо протянул он, — какие счеты между старыми приятелями?! Вы трое можете пожить у меня, тем более моя Ксюша сейчас уехала к своим дальним родственникам отдыхать и поправлять здоровье.»

Интонация толстого Мартына неуловимо перенесла меня в эпоху моей беззаботной молодости, той, настоящей молодости, которая бывает у каждого. Тогда у меня были друзья, так же легко решающие любые проблемы, и я неожиданно согласился, поддавшись внезапной ностальгии. Женька только мысленно покрутил пальцем у виска, явно осуждая меня за непродуманное решение, но вслух ничего не сказал, ухватывая за руку отрешенную Соню.

Мартын жил в типовой многоэтажке рядом с парком. Его квартира значительно проигрывала в пафосности Настиным хоромам, однако выглядела более обжитой и уютной. Женька долго крутился по небольшой комнате, предоставленной добряком-хозяином в наше личное пользование, и возмущался моей недальновидностью.

«Как ты не понимаешь, Прохор, — стратегически шептал он, поглядывая на закрытую дверь, — сейчас, чтобы устроиться на работу официально, необходимо пройти километры проверок и предоставить тонны рекомендаций. Ты, со своим пугающим анамнезом, погоришь в ту минуту, когда представишься будущим работодателям. Не похоже, чтобы успешный Мартын трудился в какой-нибудь ночлежке»

Мартын трудился не в ночлежке, однако место его работы очень ее напоминало. Хотя бы тем, что официально медицинское учреждение принимало на постой всех, кто в том очень нуждался. Так, во всяком случае показалось мне, когда я, минуя проверки и рекомендации, явился под своды государственной многопрофильной клиники. Эти своды располагались в здании бывшего банка и пугали своим полным несоответствием с возложенной миссией. Повсюду искрились искусственные мраморные плитки, а потолок щерился осколками зеркального покрытия, местами обвалившегося. Банком это здание было лет тридцать назад и с тех пор немного потускнело, но сотрудников муниципального учреждения это нисколько не смущало. По широким коридорам озабоченно сновали люди в ядовито-зеленых одеждах, волоча за собой мудреные устройства с трубками и никелированными ящичками.

«Нам выделили помещение для приема пациентов, — завел ознакомительную беседу Мартын, после соблюдения всех поверхностных формальностей моего включения в штат, — все нормальные клиники отданы под исследования. Впрочем, ты и сам в курсе всех событий, Прохор»

На первый взгляд, пациенты, толпившиеся в коридоре, не выглядели смертельно больными, для этого у каждого из присутствующих был слишком цветущий вид. Пробивной Мартын, изо всех сил стараясь оказаться полезным, выбил мне маленький закуток, видимо когда-то исполнявший роль курилки, где мне предстояло осматривать посетителей. В свете текущих событий, власти озаботились профилактическими мерами и теперь в приказном порядке каждый из жителей обязан был пройти обследование и получить «зеленую карточку».

Первым моим пациентом оказался спортивного вида парень, приблизительно моих нынешних лет, с весьма высокими интеллектуальными показателями, указанными в его чипе. Однако, несмотря на эти обнадеживающие факты, парень так и не смог мне внятно сказать ни о роде своей деятельности, ни просто назвать свое имя. На все мои вопросы он только глупо хихикал, то и дело вскидывая голову. Физически он был здоров, как лось, однако его умственное состояние вызывало оправданную тревогу.

«Сделайте томографию и пройдите тесты», — посоветовал я ему, на что парень громко расхохотался, почти сгибаясь пополам и хлопая себя по коленкам. Он веселился до тех пор, пока вошедшая медсестра не увела его в коридор. Когда я поделился с Мартыном своими первыми впечатлениями от врачебной практики, тот только вздохнул.

«Последнее время таких загадочных пациентов становится все больше. У меня только за неполные три дня на сотню принятых пришлось пятнадцать неадекватных. Это настораживает, но пока их диагноз не подтвердился, я склонен списать это на нервозную обстановку в мире в целом и в городе в частности»

Внезапно я вспомнил о странных сообщениях, услышанных мной совсем недавно и рассказал Мартыну о весьма фривольном послании, обращенном к гражданам.

«Я тоже пару раз наталкивался на подобное непотребство, — скривившись, поделился Мартын, — это пиратские волны, увы, сейчас и такое можно услышать. Куда катится мир!?»

Мартын был слишком молод и хорошо воспитан, чтобы знать о до цензурном времени, когда из эфира лилось и не такое. Я не стал разочаровывать чрезмерно рафинированного интеллигента ностальгическими россказнями и только невнятно пробормотал, вспоминая ночные Настины откровения:

«Видимо не случайно Ученое сообщество пересмотрело интеллектуальные нормативы, учитывая рост общей неадекватности»

«Пересмотрело нормативы? — недоуменно переспросил Мартын, — когда пересмотрело? О чем ты говоришь? Последние семь лет утвержденные показатели не менялись ни на дюйм. Будь внимателен, Прохор, такие вещи надо знать. Ты врач, а это обязывает!»

Мое неосторожное высказывание еще долго возмущало чрезмерно правильного коллегу, а я дал себе очередную клятву впредь следить за своим языком. Уже вечером, сидя в Мартыновской комнатушке в компании верного Женьки я снова рискнул озвучить спорные данные, в этот раз своему приятелю.

«Я в этом мало что понимаю, Прохор, — проговорил Женька, — последний раз я сталкивался с такими процедурами, устраиваясь на работу к Свиридову. Однако моих знаний явно не доставало, чтобы занять почетное место в научной лаборатории. Может, браслет внесет немного ясности в скандальные известия?»

В этот раз мне без проблем удалось отыскать в информационной сети нужные факты, которые, действительно, опровергали Настины страшилки о полной человеческой деградации.

«Твоя Настя просто пошутила, — хмыкнул Женька, глядя на мое изумленное лицо, — вероятно, сейчас стало модным таким образом проявлять симпатию к недогадливым кавалерам, намекая на их заторможенность.»

Пока мы предавались околонаучным анализам, Соня пыталась адаптироваться к новому месту проживания. Деликатный Мартын избегал заводить долгие разговоры с нашей подопечной, видя ее излишнюю застенчивость, но как-то за ужином, когда Соня в очередной раз не пожелала составить нам компанию, все же не выдержал.