– А что будет с Юрием? – спросил Майкл. – Разве он не подвергает себя опасности?

Эрон тяжело вздохнул.

– Надеюсь, что нет. Его членство в ордене будет восстановлено. По крайней мере, так обещали старшины. Одно могу сказать с уверенностью: он ничуть их не боится. Он отправился в Лондон, чтобы поговорить с ними напрямую. И уж конечно, он считает, что в любом случае сможет за себя постоять.

За время короткого знакомства с Юрием. Майкл не успел составить о нем четкого впечатления. Он чувствовал лишь, что в этом человеке соединяются несоединимые качества: острый ум, сила, проницательность и в то же время наивность и доверчивость.

– Я не особенно волнуюсь за Юрия, – заметил Эрон. – Главным образом потому, что он влюблен. Уверен, теперь он будет особенно осторожным. Ради Моны.

– Полагаю, вы правы, – с улыбкой согласился Майкл.

– Надеюсь, Юрий получит ответы на все свои вопросы. Загадки, связанные с Таламаской, с возможными оккультными целями ордена, со старшинами, не дают ему покоя. Но если кто и способен ему по-настоящему помочь, так это только Мона. Ведь меня самого спасла Беатрис. Не правда ли, все-таки странно, что члены этой семьи наделены столь неодолимой силой? И при всем при том они не могли противостоять… ему.

– А как: насчет Столова и Норгана? – перебил Майкл. – Как вы думаете, будет их кто-нибудь искать?

– Думаю, нет. Смерть этих двоих вам тоже лучше выбросить из головы. Юрий обо всем позаботился. Свидетелей случившегося нет. Уверен, никто не явится сюда, чтобы выяснить, какая участь постигла двух пропавших членов ордена.

– Вашему спокойствию и невозмутимости можно позавидовать, – заметил Майкл. – Однако, должен признаться, вы не производите впечатления счастливого человека.

– Полагаю, время для счастья еще не пришло, – мягко возразил Эрон. – И все же поверьте, сейчас я куда счастливее, чем был когда-либо за всю свою долгую жизнь. – Он помолчал и добавил: – Бесспорно, эти двое натворили много зла. Но это еще не повод расстаться с убеждениями, которых я придерживался на протяжении многих лет.

– Но ведь Лэшер сказал, какова была цель вашего ордена, – напомнил Майкл. – Его слова невозможно истолковать двояко.

– Да, конечно. Но то, о чем он говорил, происходило несколько столетий тому назад. За это время многое изменилось. Теперь люди более не верят в то, во что непоколебимо верили тогда.

– Несомненно, это так.

Эрон вновь вздохнул и слегка пожал плечами.

– Так или иначе, Юрий все выяснит. И он обязательно вернется.

– Но если подозрения, о которых вы упомянули, справедливы… Неужели они и правда попытаются вас убить?

– На самом деле я так не думаю, – покачал головой Эрон. – За эти годы я успел кое-что понять… И, полагаю, они просто-напросто не захотят утруждаться…

Майкл промолчал.

– Теперь я более не принадлежу ордену, не являюсь его членом, – продолжал Эрон. – Я разорвал все связи. Мой дом здесь. Я женат и хочу провести остаток дней рядом с Беа и с людьми, которых считаю своей семьей. А что до всего прочего… до ордена Таламаска, его скрытых целей, его тайн… Все это меня не касается. Возможно, я понял, что более не хочу служить ордену, еще на Рождество, когда Роуан… проиграла первый тайм. А может, когда увидел Роуан на каталке, бледную, неподвижную. Так или иначе, к делам ордена я теперь не имею отношения. То есть, точнее будет сказать, я отношусь к ним точно так же, как ко всем прочим жизненным проблемам, с которыми мне волей-неволей приходится сталкиваться.

– Скажите, а почему вы не вызвали полицию? Может быть, следовало сообщить властям о гибели Столова и Норгана?

Судя по выражению лица Эрона, это предположение немало его удивило.

– Майкл, вы сами прекрасно знаете ответ, – сказал он. – Знаете, что я многим вам обязан. И выдать вас полиции было бы черной неблагодарностью с моей стороны. К тому же решения тогда принимали Мона и Юрий. Я, честно говоря, слишком растерялся. И толку от меня наверняка было немного. Но, полагаю, мы нашли наиболее простой и разумный выход. Всегда искать самый простой и разумный выход – это мое главное жизненное правило. Советую вам взять его на вооружение.

– Самый простой и разумный выход… – эхом повторил Майкл.

– Да, то, что вы сделали с Лэшером, – это тоже самый простой и разумный выход. К тому же единственно возможный.

Майкл вновь промолчал.

– Наверняка в ближайшем будущем нас всех ждут большие перемены, – предположил Эрон. – Члены семьи еще не успели осознать, что теперь им ничто не угрожает, что кошмар остался позади. Но вскоре они это поймут. И тогда многое изменится. Знаете, так бывает, когда поднимаешь шторы и в окна врывается солнце.

– Надеюсь, вы правы.

– Мы пригласим к Роуан лучших докторов. Сделаем для нее все, что возможно. Ах, я хотел принести с собой кассету с записью канона Пачелбеля. Беа сказала, Роуан очень любит эту вещь. Они частенько играли ее в четыре руки, когда Роуан заходила к Беа. Да, к Беа… В дом, который ныне стал моим, – задумчиво добавил он.

– А вы верите всему, что рассказал Лэшер? О Талтосе, о маленьком народе и всех этих старинных легендах?

– Верю. И в то же время сомневаюсь. – Эрон немного помолчал и добавил: – Я больше не хочу ломать себе голову над разрешением всякого рода загадок и тайн. – Похоже, это признание немало удивило его самого. – У меня осталось лишь одно желание: быть членом этой семьи. Впрочем, нет, желаний у меня достаточно. Я хочу, чтобы Дейрдре Мэйфейр простила меня за то, что в свое время я не помог ей. Хочу, чтобы Роуан простила меня за то, что я позволил произойти этому кошмару. Хочу, чтобы вы тоже простили меня, Майкл. Ведь вы пострадали по моей вине. А главное, я отказался разделить с вами бремя, которое вы на себя взвалили. Вы избавились от Лэшера без моей помощи. А еще… Я хочу забыть обо всем.

– Победа осталась за семьей, – изрек Майкл. – Джулиен победил.

– Вы победили, Майкл, – поправил Эрон. – А Мона еще только начинает свой победный путь, – с улыбкой добавил он. – Эта девочка – истинная дочь семьи Мэйфейр. Думаю, мне стоит навестить ее сегодня. Представляете, она во всеуслышание заявила, что влюблена в Юрия по уши. Так и сказала. А еще сказала, если он не позвонит ей до полуночи, она сойдет с ума, как несчастная Офелия. Воистину в ее душе бушуют шекспировские страсти. А еще я хочу нанести визит Вивиан и Старухе Эвелин. Может, составите мне компанию? Мы бы прекрасно прогулялись. Это ведь недалеко, всего десять кварталов вверх по авеню.

– Не сейчас, – покачал головой Майкл. – Возможно, позднее я к вам присоединюсь. А сейчас не могу.

Несколько мгновений оба молчали.

– Все хотят, чтобы вы снова занялись домом на Амелия-стрит, – сказал Эрон. – Мона надеется, вы возьмете на себя руководство реставрационными работами. Дом целый год простоял пустым.

– Очень красивый дом. Я его видел.

– Уверен, вы сумеете вернуть его к жизни.

– Посмотрим, что я смогу сделать. А сейчас идите, Эрон.

На следующее утро снова пошел дождь. Майкл сидел на земле под дубом и смотрел на вывороченную с корнем траву.

Райен, подошедший, чтобы поговорить, не стал сходить с мощеной дорожки, опасаясь испачкать ботинки. Майкл понимал, что вопросы, которые намерен обсудить Райен, не относятся к числу безотлагательных. Вид у Райена был безмятежный и отдохнувший. Он словно догадывался, что нависшая над семьей опасность исчезла. Хотя, конечно, следовало на всякий случай все же сообщить ему об этом.

Райен даже не взглянул на широкую полосу свежевскопанной земли. Впрочем, полоса эта не слишком бросалась в глаза. Из-за постоянных дождей газон превратился в жидкое месиво, а трава меж корней старого дуба и так почти не росла.

– Мне надо кое-что тебе рассказать, – произнес Майкл.

Он заметил, как Райен слегка вздрогнул. На лице его мелькнуло странное выражение: смесь страха и усталости. Однако он быстро взял себя в руки и кивнул, выражая готовность слушать.