– Лорен, как бы то ни было, нам остается лишь одно: ждать, – заметил Рэндалл. – Мы уже сделали все, что могли. Теперь следует держаться вместе. Это существо не собирается сдаваться. Рано или поздно оно появится вновь. И мы должны быть готовы к встрече.

– И как же нам готовиться? – спросила Мона.

– Эрон, надеюсь, ваши люди в Амстердаме и Лондоне сумеют нам помочь? – Голос Райена прозвучал еще тише, чем обычно. – Я думаю, подобные случаи находятся как раз в сфере ваших интересов и вашей компетенции. Помнится, Гиффорд без конца повторяла: «Эрон это знает», «Поговори с Эроном».

Свои слова Райен сопроводил печальной и рассеянной улыбкой.

Пирс никогда прежде не замечал подобной улыбки на лице своего отца. Никогда прежде не слышал в его голосе столь жалобных интонаций.

– Не знаю, что именно она имела в виду, но, полагаю, все же сумею быть вам полезен, – откликнулся Эрон. – Надеюсь, что история мэйфейрских ведьм известна мне достаточно хорошо, хотя, разумеется, некоторые обстоятельства и детали по-прежнему остаются тайной. Несомненно, люди, связанные с нашим орденом, имеют полномочия проводить свои расследования, независимые от моих. Из нашего офиса в Лондоне я до сих пор не получил вразумительного ответа. Мне было дано единственное распоряжение: ждать, пока со мной вступят в контакт. Признаюсь, сейчас я пребываю в полной растерянности и не знаю, что вам посоветовать. Во всем этом деле столько путаницы.

– Вы не можете бросить нас на произвол судьбы, – воспротивилась Мона. – Забудьте об этих людях из Лондона, только и всего. Прошу, не лишайте нас своего содействия.

– Я бы всей душой рад вам помочь, – вздохнул Эрон. – Но в данный момент мне действительно нечего предложить.

– Наверняка это не так, – возразила Мона. – Кстати, может, кто-нибудь попробует дозвониться до Майкла? – добавила она, обведя взглядом присутствующих. – Я не понимаю, почему мы до сих пор не имеем от него никаких известий. Он собирался переодеться и вернуться на Амелия-стрит.

– Возможно, он так и сделал, – заметила Энн-Мэри.

Она нажала кнопку на маленькой коробочке переговорного устройства под столом и приглушенным голосом произнесла:

– Джойс, позвоните на Амелия-стрит. Спросите, не появился ли там Майкл Карри.

Взглянув на Мону, она добавила:

– Как видишь, узнать это несложно.

– Если вы хотите, чтобы я поделился с вами своими предположениями… – нерешительно пробормотал Эрон. – Если вы хотите, чтобы я сказал, как, по моему мнению…

– Да, да! – поспешно подхватила Мона. – Конечно хотим!

– Как я уже говорил, это существо, несомненно, ищет себе пару. И если оно сумеет это сделать, если оно сумеет зачать ребенка и дождаться его рождения, то получит возможность совокупиться со своим отпрыском. И в этом случае нам придется столкнуться с более чем серьезной проблемой. Я бы даже сказал, с поистине чудовищной проблемой…

– Полагаю, нам лучше думать о том, как его отыскать и поймать, – недовольно перебил Рэндалл. – Что толку запугивать себя всякого рода жуткими фантазиями?

– Не спорю, поймать его было бы неплохо, – согласился Эрон. – Но подумайте о том, что все мы узнали от доктора Ларкина. Вспомните, что ему рассказала Роуан. Неведомое существо обладает невероятной репродуктивной способностью. Вы понимаете, что это означает? Из поколения в поколение в вашей семье передавалась одна старинная легенда – легенда о призраке, мечтающем обрести плоть. Теперь мы имеем дело с созданием гораздо более опасным, чем бестелесный дух. У этого существа есть не только плоть, но и из ряда вон выходящие биологические особенности.

– Вы считаете, появление этого монстра было предопределено заранее? – спросила Лорен. В ее тихом невозмутимом голосе звенел металлический холодок, всегда появлявшийся в те минуты, когда Лорен бывала особенно опечалена чем-то или, напротив, настроена наиболее решительно. – Вы думаете, нашей семье было суждено не только взрастить это чудовище, но и предоставить в его распоряжение женщин?

– Этого я не знаю, – пожал плечами Эрон. – Зато я уверен в другом. Если у этого существа есть сильные стороны, значит, неизбежно должны быть и слабые.

– Например, запах, – заметила Мона. – Запах его выдает. Ведь этот запах невозможно скрыть.

– Нет, я имел в виду некоторые свойства его физической природы, – возразил Эрон. – Свойства, которые делают его уязвимым.

– Не думаю, что оно обладает подобными свойствами. Доктор Ларкин выразился на этот счет достаточно определенно. И ученые из Нью-Йорка тоже. Судя по всему, это существо наделено мощнейшим иммунитетом.

– А также способностью к безудержному размножению, которая позволит ему заселить своими потомками всю землю, – добавила Мона.

– Как же он, по-вашему, намерен использовать эту свою способность? – спросил Рэндалл. – И, простите, какое отношение…

– Мона абсолютно права. Он намерен населить своими потомками всю землю, – негромко изрек Эрон. – Если только мы его не остановим.

Ах, Майкл, вы и представить себе не можете, как чудесно звучал ее голос. Я любил ее, любил всем сердцем, и мне было все равно, чья она дочь – Кортланда или кого-то еще. Подобную любовь мы испытываем лишь к существам, всецело нам близким, к существам, в которых видим собственное подобие. Но пропасть лет отделяла меня от этого юного создания. Отчаяние, сознание собственной беспомощности и бесконечного одиночества – все эти чувства захлестнули мою душу. Я опустился на кровать, и она села рядом со мной.

– Эвелин, дитя мое, я знаю, тебе открыто будущее. К тебе приходила Карлотта. Скажи мне, что ты видела?

– Я не видела ничего.

Голос Эвелин был таким же нежным, как и ее прелестное овальное личико, серые глаза, устремленные на меня, словно молили о понимании и снисхождении.

– Я видела слова, и я повторяла эти слова, – продолжала она. – Но я не знаю их смысла. Много лет назад я поняла, что мне лучше молчать. Эти слова должны умереть во мне. Не следует произносить их вслух.

– Нет, нет, дитя мое. Это не так. Возьми мою руку, прошу тебя. Скажи, что ты видишь? Какое будущее ожидает меня и мою семью? К чему нам следует готовиться? Или, может быть, у нашего клана вообще нет будущего?

Прикасаясь к руке девочки своими дрожащими старческими пальцами, я ощущал биение ее пульса, тепло, исходившее от юного тела. А еще я чувствовал то, что все мы издавна называем колдовским даром. Я видел крошечный шестой палец – неоспоримый знак. О, будь я ее отцом, я давно бы избавил ее от этого пальца, отрезал бы его, не причинив девочке ни малейшей боли. И подумать только, этот негодяй Кортланд, бросивший ее на произвол судьбы, приходился мне родным сыном. В те минуты мне хотелось его убить.

Но у меня были дела поважнее. Я крепче сжал нежную ладонь Эвелин.

Что-то дрогнуло в ее очаровательном личике; она вскинула точеный подбородок, так что длинная тонкая шейка стала еще красивее. А потом она заговорила. С губ ее стремительно срывались поэтические строчки, и тихий мелодичный голос, казалось, был порождением стихотворного ритма.