– Чего еле ноги воротишь? – ткнула в Кондрата скрюченным пальцем сердитая бабулька с авоськой в руках. Майор посторонился.

       – Ишь, посреди тротуара встал и доволен! – бабка удалялась, но все продолжала ворчать, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Леший проводил её взглядом и неторопливо пошёл дальше. Он уже приблизился к светофору, когда рядом посигналила машина. Из темного авто, западного автопрома, выглянула голова Еши.

       – Подвезу! – кивнул он. И голос, и выражение лица молодого человека кардинально изменились. Слишком серьезное. Теперь он совсем не походил на веселого, излишне болтливого журналиста. 

       – Ого, да вы никак повзрослели за последние пару минут, – усмехнулся Кондрат. – Спасибо, но сам дойду.

       – Вы собираетесь искать Номин?

       Кондрат остановился.

       – Нет.

       – Но ведь вы пришли, потому что знаете, что-то о её последнем деле? Вы же Леший Кондрат Разумович? Вас это тоже задело? 

       Леший внимательно посмотрел на парня.

       – Задело.

       – Так я вас подвезу?

       Машина остановилась. Кондрат обошел и сел рядом с водителем.

       – Куда едем?

       – В центр, к Новославскому парку.

       – Хорошее место, – кивнул Еши. – Когда-то там квартиру присматривал.

       – И что? Не купил?

       – Напрягло наличие рядом психушки. Знаете, не слишком приятно каждый день видеть. 

– Приятного мало, – согласился Кондрат. – Но, ко всему привыкаешь.

       – Кто-то может и привыкает, а я… муторно мне от такого созерцания, – и вдруг смолк, задумался. Потом добавил, – а мы вас домой везем?

       – Нет, – усмехнулся Кондрат. – Хотя окна моего дома выходят именно в названом направлении.

       Еши стушевался.

       – Извините.

       – За что же? Вы правы, место не из приятнейших. 

       – А вы значит, с Номин знакомы?

       Еши кивнул.

       – Что же сразу не сказали?

       – Да мало ли кто интересуется. А куда она уехала я и сам хотел узнать. Странно это всё. 

       – Она что-то говорила?

       – Да она, собственно, вообще, мало что говорила. Не разоговорчивая. Но про вас упоминала. Буквально вчера, уже поздно с работы собирался, она зашла. Чудная, будто потерянная или испуганная. Я спросил, что с ней. Она рукой махнула: «Меньше знаешь, лучше спишь. Я завтра уеду, наверное,».

       «Куда? Середина недели?» 

       «Надо мне». 

       «Ну, хоть куда едешь, скажи. А то вдруг что и я даже не буду знать, где ты».

       Она пожала плечами.

       «Незачем тебе и знать, – и совсем тихо добавила. – Искать меня, может, будут».

       «Кто?»

       «Майор местный, Леший Кондрат Разумович».

       «Ты что-то натворила?»

       Номин посмотрела в глаза Еша, что-то было в том взгляде. Будто из последних сил держалась.

        «Натворила, – тихо проговорила она. – Но он тоже… он видел и знает…».

       Еши не на шутку испугался. Номин парню нравилась. Не просто нравилась, он всерьез задумался об отношениях, и впервые в своей жизни о семье. Сейчас, Номин, стоящую перед ним трясло. Трясло так, что рыжие кудряшки подпрыгивали. И из глаз вот-вот готовы были линуть слезы.

       Еши обхватил девушку за плечи.

       «Что случилось?»

       «Он пришёл за мной. Сегодня ночью. Он приходил за мной!», – всхлипнула девушка.

       «Кто?» – затряс её Еши.

       Девушка закрутила головой.

       «Я не могу… нельзя… я натворила… да… – она вытерла лицо рукой. – Я во всем разберусь, и может, что-то решу». 

       Она отстранилась.

       «Я пойду».

       «Куда?» – схватил её за руку Еши. Она мягко убрала его ладонь с запястья.

       «Мне нужно уехать».

       Развернулась и вышла. Молодой человек бросился следом. Почти следом, он так до конца и не понял, отчего вдруг застыл, когда девушка выходила. Почему не мог сказать ни слова и только, молча, смотрел, как пропадает её силуэт в закрывающихся дверях. Он выскочил, но её уже не было. 

       – Я с утра пришел, начал узнавать, она не выходила на работу. 

       – А сам искать не пытался?

       – Где там? Телефон молчит. А я даже адреса её не знаю. Вроде где-то в центре снимала квартиру. – Он немного помолчал, сосредоточено смотря на дорогу. – Она сказала, что вы тоже видели… Что вы видели? – Еши свернул к бордюру и остановил машину, пальцы с такой силой сжали руль, что побелели костяшки. – Вы что-то знаете? Что с ней произошло?

       – Ничего.

       Еши обернулся к Кондрату, сощурил глаза.

       – Вы должны сказать! Вы должны…

       Кондрат повернулся и, смотря прямо в лицо парню, холодно произнес.

       – Я никому ничего не должен. Номин сама впуталась. И скажу честно, если бы не некие личные обстоятельства, то навряд ли я стал ею интересоваться. Даже если бы она погрязла бы в полном дерьме. Искать её я не собираюсь, у меня своих дел по горло. Желание меня подвезти ещё не пропало? 

       Еши завел машину и свернул к парку. 

       – И все-таки, если вдруг что-то о ней узнаете… – журналист протянул Кондрату визитку. – В любое время.

       Леший бросил взгляд на цифры. 

       – Какой у вас легкий номер.

       И вышел из авто.

       – Вы позвоните, если узнаете о ней? – с мольбой крикнул Еши.

       Кондрат пожал плечами.

       – Не обещаю.

       Забивать себе голову хахалями рыжей, он не собирался. Тем более, что теперь был полностью уверен, девка впуталась в нечто криминальное и мало того, тянула за собой весь мучавший Кондрата клубок. «Пропала б, совсем!» – внезапно подумал Кондрат и тут же испугался собственной мысли. Если девчонка пропадет, начнутся поиски. Рано или поздно, но начнутся. Вылезет её звонок Семёну, начнут трясти отдел. Загрузят так, что мама не балуй, и тогда точно придется шерстить всех и вся. И что? Отчего Кондрата это пугает? Ну как начнутся проверки. Он то, каким боком? Он знать её не знал. Ага, вот только ребята из издательства укажут, что приходил майор Леший и интересовался Бадмаевой. И Фёдор подтвердит, что отвозил к «Вечерке». Черт, понесло ж его! А кто знал! И вот тогда Кондрата начнут трясти. Отчего это он выразил свои интерес к Бадмаевой? И никогда-нибудь, а сразу после исчезновения последней. Ох, как же его засасывает. Не клубок – трясина! Что ни шаг, то все глубже. И ведь, что страшно – никакой ясности. Попробуй, разберись, если все обрывочно, намеками, непонятными явлениями.

       «Вот, сейчас, приду к старухе, возьму адрес Лукишны и схожу, и окажется что это совсем не та старуха, что в доме погибшей Катерины была. И рассыплется вся ниточная связочка. А если там другая старуха была, то значит и Бадамаева другой историей интересовалась. Но она звонила Семену. Кто знает, зачем звонила? Про Севольное говорила. И уехала. Семен, значит, знал, что она в поселок подалась. Правда, это знание никак ни увязывает с убийством дежурного». Истории, сопротивлялись и в один клубок лезть не хотели, но явно ему принадлежали, и нити торчали из того клубка самые настоящие, толстенные. Вот только ухватиться Кондрату никак не удавалось. «А может, и нет никаких нитей?» – Лешему очень хотелось в это верить, и он пытался найти самые неправдоподобные оправдания. 

       Раздумывая, он свернул к воротам парка и застыл.

***

       На месте газетного киоска стоял черный обгоревший остов. Кондрат стоял и смотрел в черное пепелище, в голове начинало шуметь. Потом набрал номер.

       – Сеня, привет, кто там за Семёна. Понятно, глянь-ка по сводкам, пожар в Новославском парке проходил?

       – Проходил, там участковый ведет, вроде как замыкание бытовое. Бабульку, жалко, конечно.

       Кондрат ощутил, как его словно опустили в горячую топку. Волна ударила по спине и спустилась в ослабевшие ноги.