По воскресеньям мы ходили в церковь на службу, в праздники на заутреню. Лично меня молитва в храме успокаивает, настраивает на философский лад. Частенько под бормотание священника, я обдумываю свои ходы, пытаясь обсосать идею с нескольких сторон.

Я крутился среди купечества, частенько приходил в трактир для небедных людей. Здесь даже был своеобразный фейс-контроль. Стоял дюжий вышибала и не пускал пьянчужек и залётных соколов. Тут полюбляли скоротать вечерок-другой сильные мира сего, то есть великокняжьи чиновники средней руки, вояки и купцы. С некоторых пор и я стал вхож. Это когда меня пригласил Аристофан.

Этот купец не из последних, известен не только у нас, но даже в Москве, Новгороде и Владимире. Познакомились мы чисто случайно. Река встала и народ принялся выжидать, когда лёд достигнет нужной крепости. Только тогда самые торопливые вылетят на лёд и лихо посвистывая погонят лошадей. Вот и этот одним из первых решил проскочить. Так-то лёд уже окреп, но видать на серёдке реки снизу ключи бьют. Мы с напарником возвращались из леса с гружёными санками. Там вальяжно развалился добытый кабанчик, килограмм на сто. Мы даже не стали тратить время на разделку, Антип сам всё сделает. Я впрягся в шлейку и тяну санки, Скорята еле поспевает, идёт рядом и охраняет. Тащит мою рогатину и своё копьё.

Он же и увидел первым трагедию. На его крик и я встал, как вкопанный. Метрах в ста от нас, на середине реки тонут сани. Две лошади отчаянно бьются среди крошева льда, разнося своими корпусами лёд в радиусе метров пяти. Отчаянно хрипя, животные стараются вылезти, но одно вдруг резко ушло под воду, второе, наоборот, пытается воспользоваться моментом и использовать тушу товарища, чтобы выкарабкаться. Бесполезно, упряжь не даёт освободится.

В другой стороне полыньи вяло возится человек, его видно по чёрной шубе, которая раскинулась в воде. Я долго не думал, скинул меховой зипун. В отличии от меня Скорята не торопится лезть, наоборот испуганно начал креститься. Да что же вы за люди такие. На твоих глазах гибнет человек.

Выхватив у него рогатину и копьё, побежал к полынье. Видно только белое бородатое лицо и руку, которой тонущий пытается уцепиться за лёд, пятная всё кровью из порезов. Но коварный лёд ломается, не выдерживает. Мужика пока держит шуба, он успел её скинуть, и она медленно тонет, послужив ему ненадёжной опорой. Я улегся на живот и начал проталкивать вперёд рогатину. Вроде лёд держит, под живот сунул копьё, а древко рогатины протягивают тонущему. Тот захрипел, почувствовав помощь и рывком ухватил рукоять. Но вот вместо того, чтобы потихоньку подтягиваться, он из последних сил дёрнул, и я тоже оказался в обжигающе холодной воде.

Блин, сердце сразу бешено замолотило, разгоняя по венам адреналин. Хуже то, что мужик мало что соображает, сразу попытался взобраться на меня и тем самым топя уже спасителя.

— Эй, — это мой напарник. Он кинул мне веревочную петлю, я ухватил её и началась эпопея выживания в ледяной воде. Для меня она длилась бесконечно долго. Я держал мужика и старался вылезти на лёд. Спасли рыбачки, видевшие всю эту сцену. Помогли нас вытащить и на санках отвезли в город.

Что удивительно, ни я ни тонущий не заболели. Отделались испорченной одеждой и пропавшим имуществом. Моя рогатина, как и копье Скоряты ушли на дно.

Так я и познакомился с Аристофаном. Он оказался человеком благодарным, отдарился. Кроме пропавшего оружия, которое он приобрёл на свои деньги, подарил нам маленькую лошадку с санками. Невысокая и неказистая, почти пони, она оказалась незаменимой в лесу. Неприхотливая, сама добывает из-под снега травку, довольна сену, а уж ячмень для неё как великий праздник. Купец знал, что дарить. Теперь отпала необходимость впрягаться и тащить несколько километров по рыхлому снегу тяжелогружённые санки.

От купца я узнал много чего полезного и он же послужил моим пропуском в клуб для избранных.

Переславль основал молодой князь Юрий Долгорукий. И место выбрано отнюдь не случайно. Это очень удобный перекрёсток торговых путей по воде. Здесь кратчайший путь из Владимирского ополья до Великого Новгорода через Плещеево озеро. Реки Ока, Клязьма, Трубеж, Малый Кержач, Большая Нерль сокращали путь до средней Волги к её верховьям почти вдвое. Чем активно пользовались не только местные купцы, но и торговцы с Запада и Востока. А город контролировал эту голубую дорогу.

В Кремле сидел великокняжий воевода, который от имени великого князя Московского решал дела, судил-рядил и собирал налоги.

А когда в тесном кругу друзей и товарищей Аристофан поведал, что собирает санный караван в Новгород, я загорелся.

— Айда, возьму тебя на особых условиях. Так-то дружина у меня своя, проверенная. Но ты охотник удачливый и вообще, я тебе животом обязан.

До цели 640 вёрст, по накатанной трассе можно преодолеть за седмицу, максимум полторы. Но мы ждём попутный караван из Москвы. Он как-раз проходит через нас. Вот Аристофан и собирается соединить наши силы.

Лошадки бодро бегут, под ногами мелькает снег и только лошадиные яблоки резко выделяются на белоснежном насте. В каждые сани запряжены по две лошади. Больше десятка экипажей. В них, кроме груза, едут сопровождающие, а ещё дюжина всадников проверяют дорогу.

Классно, когда всё продуманно. На привале пара хлопцев сразу бросаются разводить огонь, дрова везём с собой, чтобы не терять время. В двух котлах варят на всю ватагу. Что показательно, купец в караване, как капитан на судне — он главный и его решение в походе не оспаривается. В первый же день в полдень мы остановились дать роздых лошадкам и поесть горячего. Оба купца сели отдельно. С ними дюжий мужик, я так понял, что он начальник охраны Ивана, московского купчины и давнего товарища Аристофана. Отдельно сели наёмники, ну и возчики сами по себе. Вот таких три компашки. Но неожиданно и меня позвали к начальству.

— Алексий, не гоже тебе там сидеть. Давай с нами.

Московичи и тут оправдали мнение о них. Они явно не обрадовались моему обществу. Но спорить не стали. А мне и вообще привередничать не пристало. Даже стало интересно, купцы не обращали на меня внимания и рассуждали о своих торговых делах.

Вечерять меня опять позвали в их круг. Скорята беззлобно меня потом подколол этим фактом, — да ладно, что же я не понимаю?

Он, как раз очень органично влился в круг наёмников и его даже включили в дежурства по ночам. Нам кстати платят ежесуточно по полтине на каждого.

Имя Драган удивительно подходило начальнику охраны. Он нетороплив, но чувствуется, что в драке может взорваться. Выглядит крепким и многоопытным. Дня через четыре, как раз на половине дороги, мы решили устроить день отдыха. Лошадки устали и люди тоже. А я воспользовался моментом и притащил с помощью парней обнаглевшего кабана, который с хрустом раскапывал корешки неподалёку в зарослях сухого камыша. Ну и я не дал ему шанса смыться. Парни обрадовались свежатине и заполыхал костёр. Скоро будем жарить и парить.

— А что Алексий, говорят, что ты мастак подраться?

Я растерянно оглянулся, это ко мне подошли оба купца и Драган с ними. Последний смотрит на меня с полуулыбкой. Типа, ежели чего, сдаст назад. Шутка. А я оглядываюсь на Скоряту. Это этот пёсий сын меня и сдал, больше некому.

Дело было, ещё в селище. Уговорили тогда меня сойтись с местным чемпионом. Сейчас нет понятие борьбы. Если двое сходятся, то бьются по правилам. Они оговариваются, и зрители следят за их выполнением. Как правило вытаптывают или рисуют круг. Вышел из него — проиграл. Если это ради развлечения, силушкой померятся, то оговаривают части тела, в которые бить нельзя. Всё остальное можно. В тот раз чемпион сразу полез руками махать. Силушки у него было немерено, но вот умения никакого. Я просто нырнул под его удар, обхватил за пояс и сделал бросок прогибом. Мужик вниз головой и пошёл, как истребитель на таран. Я его пожалел и довернул, но он всё равно вырубился.