-Хм-м... Пожалуй, ты прав, Хасан... Я о таком повороте дела как-то не подумал... Хорошо, передадим пленных тринидадцам, а дальше?

- А дальше подадим официальную жалобу властям о нарушении нейтралитета, получим провизию и воду, поменяем часть наших денег на австрийские и венецианские и уйдем. Надо начинать делать то, зачем мы сюда пришли. Удалось выяснить, что Папа Климент Десятый решил погреть руки на этой войне, и сейчас из Анконы идет много грузов в Триест и Венецию. Вот и надо прогуляться в сторону Анконы. Для начала. Ибо там нас никто не ждет.

- Понятно. А менять деньги зачем? Неужто, ты опять собрался в гости к гяурам? Как тогда - в Алжире?

- Не исключаю такой возможности. И в этом случае нам потребуются местные деньги. Светить французскими экю и луидорами в Триесте и Венеции нельзя. Ведь скорее всего, нам придется изображать местных простолюдинов, а откуда у них такие деньги? А уж показывать испанские песо и наши султани тем более нельзя. Поэтому нам нужны местные деньги, причем разных номиналов, чтобы не вызвать подозрений. Лучше всего - венецианские и австрийские. Их одинаково хорошо берут как в Венеции, так и в Австрии. А здесь берут в с ё. Вот и поменяем...

Маленькие шаги в большой политике

На следующее утро, не откладывая дело в долгий ящик, Иван отправился на флагман тринидадцев, прихватив с собой пленников и Давута, хотя его помощь в этом деле и не требовалась. Но аргументы янычара были железными - он лично увидит корабль тринидадцев и потом сможет нарисовать все по памяти. Против такой постановки вопроса возразить было нечего, и Ивану пришлось согласиться. И теперь шлюпка с "Шахин" резво шла по рейду, лавируя между стоящими на якоре кораблями, направляясь к серой громадине - броненосному фрегату "Дмитрий Пожарский", на котором был поднят вымпел командира соединения. Подобные тонкости сами собой всплывали в памяти Ивана, и он им уже не удивлялся, поняв, что впервые в жизни столкнулся с человеком, чей дар многократно превышает его собственный. Даже его наставник - старый казак-характерник Матвей Колюжный, таким уровнем дара не обладал. Но это, в конце концов, пока что шло ему на пользу. И теперь надо в лепешку расшибиться, но перетянуть Диану Санчес на свою сторону...

Мысли снова вернулись к воспоминаниям их единственной встречи в Алжире на борту "Синопа"... Черт побери, зацепила его девка... Ну сильнее она, и что?! Значит Господь создал ее такой по замыслу своему! И именно он сделал так, что они встретились! Два характерника - парень и девка, что раньше вообще считалось немыслимым. Встретились и... Захотели встретиться вновь... А то, что она католичка, а не православная, ну и что? Его матушка тоже не из православных, а из правоверных. И до сих пор тайком намаз совершает, чему отец не препятствует. Хотя и делает вид, что не знает. Да и он сам уже настолько свыкся со своим положением, что не делает различий между Господом нашим, Иисусом Христом, и Аллахом. Ведь Господь един. Просто имен у него много... Да уж, слышали бы это церковники... Особенно паписты... В православии все же нет такого сильного неприятия чужой веры, как в католицизме. Ладно, нечего забивать себе голову тем, что он все равно изменить не может. А сейчас надо постараться произвести благоприятное впечатление на командира тринидадской эскадры. Интересно, он из пришельцев, или из жителей этого мира? Но это не суть важно. Он и с пришельцами ладить научился...

Неожиданный возглас Давута отвлек его от размышлений.

- Хасан, а скажут они именно то, что нам надо? Ты уверен? Вдруг, когда мы их отпустим, начнут орать, что дескать это мы на них напали, а они всего лишь на рыбалку вышли и мимо проходили?

- Не волнуйся, эти горе-грабители могут говорить все, что им заблагорассудится. Тринидадцам в ы г о д н о нам поверить. Поэтому никаких сложностей я не вижу. Гораздо труднее будет объяснить этот инцидент местным властям. Там до сих пор многие стараются усидеть на двух стульях. Но здесь я надеюсь на авторитет тринидадцев...

Так за разговором прошел весь путь до флагманского фрегата тринидадцев. Пока матросы махали веслами, Иван и Давут присматривали за пленниками, обнажив сабли. Хоть Иван и не опасался их бунта, но предосторожность не помешает, чтобы не возомнили себе невесть чего. Перед посадкой в шлюпку им сделали предложение, от которого трудно отказаться. Либо они подтверждают в присутствии тринидадцев и вызванных с берега представителей властей Дубровника факт попытки захвата османского корабля согласно полученного приказа своего командования, и тогда их считают военнопленными со всеми положенными им правами. Либо, если они откажутся это подтвердить, то будут повешены, как пираты, взятые с поличным. С этой публикой у тринидадцев разговор был короткий, о чем все знали. Как говорится, выбор сделать нетрудно...

Когда шлюпка только направилась к "Дмитрию Пожарскому", явно обозначив свои намерения, на палубе фрегата сразу же началось шевеление и у борта появились два человека с ружьями, внимательно наблюдающие за приближающейся шлюпкой. Давут, впервые видевший корабли тринидадцев так близко, лишь восхищенно вздохнул.

- Надо же, весь корпус из железа!!! Так его никакие ядра не берут?

- Там, вроде бы, не весь корпус из железа. Железный только набор и броня на бортах, а обшивка из дерева. Но точно не знаю, так говорили. Но вот ядра действительно не берут. Точно такой же фрегат "Дмитрий Донской" уничтожил весь английский флот в Ла-Манше два года назад. Причем попадания в него были, но никакого вреда не нанесли.

- Один?!

- С ним еще два грузовых корабля были - вроде этих четырехмачтовиков. Но какие из них вояки? Так что можно сказать, что один.

- Ну, ничего себе... А ты откуда знаешь?

- Выяснил в Алжире у испанцев, когда мы ходили туда первый раз. Испанцы с тринидадцами уже давно одной веревочкой связаны, так что там никто из этого секрета не делает... Так, подходим. Давут, помалкивай, говорить буду я. А ты - для создания антуража. Как раз твоя янычарская форма пригодится...

Когда до высокого серого борта осталось не более полусотни метров, с палубы их окликнули на русском, но Иван сделал вид, что не понимает, и ответил на французском, попросив разрешения подняться на борт. Двое морских пехотинцев в камуфляжной форме поняли, что диалога не получится, и один из них ушел. Очевидно, позвать офицера. Но второй внимательно наблюдал за подошедшей шлюпкой, не выпуская из рук оружие. Наконец появился офицер в черном мундире и обратился на хорошем французском.

- Доброе утро, месье! Что вам угодно?

- Доброе утро, месье! Я капитан османского корабля "Шахин", мы прибыли вчера в Дубровник. У меня важное сообщение. Ночью на нас напали венецианцы и попытались захватить корабль, но мы отбили нападение и захватили пленных. Они здесь и могут подтвердить, что действовали по приказу своего командования. Прошу Вас доложить вашему командующему о нарушении нейтралитета Дубровникской республики венецианцами и принять пленных для передачи местным властям. Нас там никто не станет слушать.

- Хорошо, я доложу командиру. Ждите.

Ждать пришлось недолго. Очень скоро тот же офицер появился снова и приказал двум пришедшим с ним матросам подать шторм-трап. Но на борт разрешил пока что подняться только капитану. Быстро взобравшись на палубу фрегата, Иван поклонился офицеру, прижав руку к груди и представился.