Поняв, что информации для выводов пока маловато, Иван решил отложить решение этой задачи на потом, и легко оторвался от слежки на перекрестке двух улиц, где удачно произошел затор из-за двух сцепившихся повозок. Даже отвод глаз применять не пришлось, соглядатаи его и так потеряли. Чтобы не искушать судьбу лишний раз, решил вернуться на борт "Шахин" и до самого выхода на берег больше не сходить. Тем более неизвестно, вернется ли Драгош сегодня. Поэтому придется исходить из того, что рассказал Рауф, и того, что наплели перепуганные рыбаки. По крайней мере, он был уверен хотя бы в том, что они не соврали. И говорили то, что видели. Другой вопрос, что увиденное может оказаться несколько не таким, как его воспринимают.

Ночью "Шахин" снялась с якоря и снова тихо исчезла с рейда Дубровника. Впереди был переход по не очень спокойному Адриатическому морю с риском встречи многочисленного и сильного противника. От которого, правда, "Шахин" имеет неплохие шансы удрать. Но ведь это не поможет делу. Поэтому Иван снова устроил "маскарад" - шебека шла под флагом Венеции, а ее внешний облик снова претерпел небольшие изменения, чтобы в случае встречи в море не возбудить подозрений. И если сам переход до Триеста в этом случае особых трудностей не составлял, то вот непосредственно высадка на берег для всех казалась очень опасным делом. Иван ведь не мог сказать, что сможет укрыть от чужих глаз шлюпку с сидящими в ней людьми. Давут хоть и знал кое-что о способностях своего капитана, но хранил обет молчания. Убедившись в этом, Иван понял, что на янычара можно рассчитывать в будущих раскладах. Когда придется идти по трупам, чтобы занять достойное место возле трона повелителя правоверных. Двор султана - еще тот гадюшник. А их недавние похождения в Алжире и Тунисе - всего лишь детские забавы по сравнению с тем, что никогда не затихает под сводами дворца Топкапы.

В чем разведчикам повезло, так это с погодой. Ветер ослабел и дует со стороны берега, поэтому сильного наката нет. Небо затянуто тучами, и быстроходная узкая лодка, какую специально взяли в Дубровнике, совершенно незаметна на темной поверхности моря. "Шахин" стоит на якоре, изображая корабль, укрывшийся от непогоды. Место безлюдное, специально выбирали такое. Хотя побережье охраняется конными разъездами. Но поскольку никто не собирается высаживаться на берег, то небольшой кораблик, едва виднеющийся в ночной тьме, береговой патруль особо не интересует. Много здесь таких, пусть о них у моряков голова болит. Но до Триеста отсюда топать и топать, поскольку возле самого порта показываться нельзя. Если группа разведчиков на лодке еще сможет проскользнуть, укрывшись отводом глаз благодаря Ивану (о чем, правда, кроме Давута никто не знает), то вот "Шахин" таким образом не скроешь, и ее заметят. А подходы к рейду Триеста патрулируются днем и ночью быстроходными яхтами береговой охраны - еще одно нововведение австрияков. Сами по себе кораблики в военном отношении ничего не значащие, но их довольно много, и тревогу, в случае чего, они поднять могут. А там уже подоспеют "старшие братья" из эскадры коммодора Вильгельма фон Майера. Нет, как выразился адмирал Филатов, "такой хоккей нам не нужен". Что это за "хоккей", толком непонятно, но и так ясно, что ничего хорошего. Поэтому лодка медленно движется вперед, укрытая отводом глаз, а Иван расположился на носу и внимательно "слушает" ночную тишину, нарушаемую лишь мерным рокотом прибоя.

Конный разъезд ушел далеко, но австрияки могут вернуться, ведь четкого порядка движения у них нет. Поэтому сейчас рывок к берегу. Надо спешить, пока рядом никого. Тем более, луна выглянула из-за туч, и поверхность моря заиграла бликами. Не заметить в такой ситуации лодку, когда она пойдет обратно, просто невозможно. Вот нос лодки упирается в мель, и четверо разведчиков быстро выбираются на сушу. Хорошо, что берег каменистый, и на нем не останется следов. Лодка сразу же уходит обратно. Надо успеть удалиться достаточно далеко от берега, чтобы затеряться в темноте. Давут дал команду уходить, но Иван почувствовал смутное беспокойство.

- Подожди, Давут.

- Ты чего, Хасан?! Нам отсюда срочно удирать надо!

- Разъезд возвращается... Быстро в те кусты! Лежать и не шуметь!

Разведчики тут же исчезли в зарослях. И вовремя. На берегу, неподалеку от них, показываются всадники - шесть человек. Слышен разговор на германском.

- Ты чего панику поднял, Фридрих? Ведь нет здесь никого!

- Вижу, что нет... Наверное, показалось...

- А я тебе о чем говорю?! После пойла папаши Иоганна всякое может померещиться! Ты там кого - русалок увидал?

Грянул смех. Сконфуженный Фридрих начал оправдываться, но над ним продолжили подшучивать. В конце концов, поглядев на стоящую на якоре "Шахин", и высказав свое мнение о "проклятых контрабандистах", которые только и делают, что путаются под ногами у армии, продолжили свой путь дальше. Выждав какое-то время и убедившись, что любители пойла папаши Иоганна не собираются возвращаться, Иван разрешил выбраться из укрытия. Два члена группы - Фуад и Беркин помалкивали, лишь глядели на Ивана, как на чудо, а Давут громко вздохнул и покачал головой.

- Хасан, если бы не ты... Влипли бы серьезно. Спасибо тебе.

- Давут, это еще одно подтверждение моим словам. Слушать меня и выполнять беспрекословно все, что я говорю. Пусть даже вам кажется, что я несу страшный бред. Договорились?

- Договорились. Глупо было бы спорить...

Интерлюдия.

Незадолго до описываемых событий.

Когда английский дворянин Мэттью Каррингтон, он же французский шевалье Франсуа де Бейль, он же... впрочем, его последнее имя было Жан де Ламберт, подданный короля Франции Людовика XIV, все-таки вырвался из Африки со своим "коллегой" Феликсом Мозером - подданным австрийского императора Леопольда I, прошло достаточно много времени с момента их бегства из Туниса. Удачно прихватив часть казны безвременно почившего "султана" Туниса Али-бея, и не менее удачно проскользнув незамеченными мимо многочисленных разбойничьих банд, в которые превратилась разбежавшаяся "армия" мятежного бея, коллеги по ремеслу (шпионаж ведь тоже ремесло) больше недели скитались по пустыне, стараясь добраться до какого-то известного одному лишь Каррингтону места. Феликс Мозер в который раз благодарил судьбу, что послушал своего более опытного в африканских делах товарища, и не стал нагружать лошадей сокровищами сверх меры. Иначе до цели они бы просто не дошли. Ведь и людям, и лошадям надо пить и есть. А идти караванной тропой было опасно. Именно там их и могли перехватить, если бы организовали погоню. А пустыня... Кто в здравом уме сам полезет в пустыню, сойдя с караванной тропы? Но решение оказалось верным. Через восемь дней пути изможденные путники на не менее изможденных лошадях все же добрались до рыбацкой деревни, придя из пустыни, откуда их никто не ждал. Тем не менее, о событиях в Тунисе здесь уже знали. По морю путь был гораздо короче, и Гаданфар - уважаемый местный торговец, а точнее пират, сменивший род деятельности, и работавший на Мэттью, сообщил последние новости, когда гости устало разлеглись на ковре после обильного угощения. Араб неплохо говорил по-французски, поэтому общались на нем во избежание посторонних ушей.