На следующий день была хорошая погода, что нечастое явление в январе на севере Адриатики. К назначенному времени возле магистрата стали собираться гости. Городские власти не прогадали, намечалась самая настоящая ярмарка тщеславия. Солидные штатские были подавляющим большинством из прибывшей публики. Флотские и армейские офицеры хоть и присутствовали, но в гораздо меньшем количестве. Хватало также и дам разных возрастов в роскошных туалетах, увешанных драгоценностями, как рождественская елка. От почтенных фрау - матерей семейства, до молодых пигалиц, высматривающих женихов. Барон и баронесса фон Гольденберг постарались не выделяться. Им не нужна была кричащая роскошь, но едва глянув на эту молодую красивую пару, всем сразу становилось понятно, что барон прочно стоит на ногах в этом мире, а баронесса достойна быть представленной императору при дворе. Обстановка была непринужденной, завязались разговоры между случайными знакомыми, и вскоре бал начался.
Несмотря на хорошую маскировку, оказывать небольшое воздействие на окружающих своим даром Ивану все же пришлось. Если мужчин при разговоре он мог легко обмануть, то вот с женщинами решил не рисковать, и постоянно поддерживал небольшой уровень "давления" на тех, кто находился рядом. Поэтому баронесса Эльза фон Гольденберг имела бешеный успех, многие кавалеры хотели пригласить ее на танец. Баронесса мило улыбалась и поддерживала светскую беседу, стараясь не углубляться в конкретику о тех местах, откуда они прибыли, и внешне казалось, что все идет прекрасно. Барон затеял какие-то деловые разговоры с местными денежными тузами, и не докучал своей супруге. Но вот Иван был недоволен. В зале не было тех, кто представлял для него наибольший интерес. Во время разговоров с морскими офицерами он осторожно заглядывал им в душу, но не нашел ответа на имеющиеся вопросы. На балу присутствовали в основном одни лишь молодые лейтенанты, которые знали немного, и что, по сути, уже не являлось секретом. Старших офицеров пришло всего трое - командиры фрегатов. Но и они не располагали нужной информацией. Коммодор Вильгельм фон Майер не пришел, хотя поначалу говорили, что он обязательно появится. Но, увы, видно срочные дела задержали. Никого из других пришельцев тоже не было.
Ситуация настораживала Ивана все больше и больше. Он ждал какого-то подвоха, буквально кожей ощущая витавшую в воздухе опасность. Хотя и не мог определить, откуда она исходит. Улучив момент, подошел к Давуту, и что-то зашептал на ухо, постреливая глазками. Давут согласно кивал, иногда посмеиваясь, но содержание разговора четы фон Гольденберг удивило бы любого, кто его услышал.
- Карл, приготовься уходить. Я дам знак. Здесь что-то нечисто!
- Ты уверена?!
- Да. Если меня к утру не будет, уходи из Триеста любыми путями. Встретимся у "Кирлангич".
- Хотя бы в двух словах - что случилось?
- Мне кажется, что этот бал - ловушка на живца. Не обязательно ждут именно нас. Возможно, кого-то еще. Будь поближе ко мне, и я помогу тебе уйти незамеченным.
- Ты остаешься?
- Да. Мне надо еще кое-что проверить...
Баронесса покинула своего супруга, и уже собиралась перекинуться парой слов с компанией мило щебетавших девушек, как неожиданно... Иван почувствовал в з г л я д. Взгляд, какой невозможно было ни с чем спутать. Обернувшись, увидел высокого худощавого мужчину около тридцати лет, внимательно наблюдавшего за ним. Сомнений не было. Его заметил человек, обладающий даром характерника. Пока еще неясно, насколько сильным, но вот провести его не получится. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, после чего незнакомец улыбнулся и едва заметно кивнул в сторону окна, предлагая поговорить. Угрозы от него не ощущалось, поэтому Иван решил не накалять обстановку и выяснить, с кем его неожиданно свела судьба. Подойдя к окну, сдал рассматривать открывавшийся из него вид. Вскоре незнакомец оказался рядом и учтиво поклонился.
- Добрый вечер, прекрасная незнакомка! Разрешите представиться - Генрих Хассель, коммерсант. Могу я узнать Ваше имя?
- Баронесса Эльза фон Гольденберг. Что Вам угодно, герр Хассель?
- Всего лишь выразить Вам свое восхищение, фрау фон Гольденберг! Поверьте, Вам очень идет... женское платье!
- Я это знаю, герр Хассель. Может перейдем к делу?
- Можно и к делу. Что Вы здесь забыли, фрау фон Гольденберг?
Незнакомец смотрел прямо в глаза и попытался подмять волю Ивана, но вместо этого сам застыл, не в силах пошевелиться. Иван, нисколько не стараясь скрыть свои действия, в одно мгновение смял его волю и заглянул в душу, проникая в самые потаенные уголки. Вскоре он знал в с ё...
Со стороны могло показаться, что они мило беседуют, но лицо незнакомца напоминало застывшую маску. Впрочем, вскоре это состояние прошло, и он схватился за виски, пошатнувшись.
- Как Вы себя чувствуете, герр Хассель? Голова не кружится?
- Нет, уже прошло... Благодарю Вас, фрау фон Гольденберг.
- За что?
- За то, что оставили меня живым, в ясном уме и твердой памяти. Думаю, нам не стоит говорить намеками. Вы намного сильнее меня. И Вы меня пощадили. Клянусь, я никогда этого не забуду. И никогда не попытаюсь причинить Вам вреда. Ни Вам, ни вашим близким. Я добро помню, фрау фон Гольденберг.
- Я тоже. Раз мы с Вами все выяснили, герр Хассель, позвольте дать Вам совет. Уезжайте отсюда. Как можно скорее. Не пытайтесь попасть на службу к императору Леопольду. Деньги у Вас есть, поэтому лучше устройтесь где-нибудь в тихом богатом городке, подальше от войны, и переждите там трудные времена.
- Но почему?!
- Потому, что, если только свяжетесь с императором Леопольдом, рискуете с н о в а оказаться на стороне проигравшего.
- Хорошо. Я... подумаю...
- Подумайте, герр... Хассель. Желаю Вам удачи!
- Благодарю, фрау фон Гольденберг! И Вам всего хорошего! Кстати, не сочтите за пошлость, но... Вам и в самом деле идет это платье!
Мэттью Каррингтон учтиво поклонился прекрасной девушке, и напутствуемый ее улыбкой, направился к выходу, до сих пор толком не придя в себя. Поначалу он решил, что этот молодой парень в женском платье пришел сюда с теми же целями, что и он. Но когда он смял его волю, как лист бумаги, Мэттью стало по-настоящему страшно. Так страшно, как никогда не было ранее. И он подумал, что этот юнец пришел по его душу. Его все же выследили, и он н и ч е г о не может сделать. Но... Парень совершенно неожиданно его пощадил, сняв свои "чары". И дал понять, что не хочет войны. Что это, как не знамение свыше? Сам Господь уберег его от неверного шага. Ведь ясно, что этот парень находится здесь не сам по себе. Он на кого-то работает. И если заранее отводит императору Леопольду роль проигравшего... Кто может противостоять Леопольду на т а к о м уровне? Только его старые "друзья" тринидадцы. Становиться у них на пути снова? Ну уж нет! Мэттью Каррингтон может быть и авантюрист, но не сумасшедший!
Иван смотрел вслед уходящему англичанину и думал, как несправедливо обошлась с ним судьба. Из тихого и законопослушного мальчишки, который никому не желал зла, и искренне не понимал, почему его третируют и всячески стараются изгнать из него "бесов", сделали настоящее чудовище. Для которого нет никаких моральных запретов в достижении поставленной цели. Причем сделали его таким собственные родители и наставники, которых он люто ненавидит до сих пор. Как это было непохоже на отношение к дару характерников среди казаков. У казаков дар характерника считался даром Господа. А в обществе Мэттью Каррингтона - происками дьявола. Со всеми вытекающими. И это дало свои плоды. Мэттью Каррингтон не сломался и не смирился, чего добивалось его окружение. Он превратился в расчетливого и циничного типа, для которого все люди делятся на полезных, бесполезных и потенциально опасных. Кто готов устранять всех неугодных без разбора, если это поможет достижению поставленной цели. А верность сюзерену определяется исключительно гарантией и количеством получаемых от него благ. Такой человек будет с одинаковым усердием служить и Господу, и дьяволу, если это будет ему выгодно. Но были и у Мэттью свои положительные черты. При всей своей беспринципной натуре, он добро помнил. И строго соблюдал условия договора, если ему это было выгодно. В принципе, не самый плохой случай. Мэттью Каррингтона интересуют только деньги, а не личность того, кто ему платит. А это значит, что с ним можно договориться, если возникнет такая надобность...
