— Какой ты заботливый, — процедил, наливая в тарелку соус и отламывая кусок серого хлеба. — когда ты успел?

— Маринованное купил, — Рустам, довольный собой, жевал свою порцию и, раскинув руки по спинке дивана, смотрел на ночной город сквозь панорамные окна балкона, — пожарил на крыше.

— Откуда ключи?

— Места надо знать, — ухмыльнулся и, схватив со стола холодную и влажную банку с пивом, прижался к той губами.

— Глеб привет тебе передавал, — только сейчас Марат чувствует лёгкое облегчение. Его мысли постепенно переходят в другое русло, а перед глазами уже не так часто мелькает её безупречное лицо, — сказал, чтобы в гости заезжал.

— Спасибо, — карие глаза Рустама задерживаются на собеседнике, внимательно изучая мужественный профиль, — что за херня? — тычет пальцем ему туда, где прячется сонная артерия, — ты точно с Глебом был?

Марат вопросительно уставился на друга, и кончиками пальцев коснулся того же места на шее.

Дина...

Испытывая одновременно раздражение и удовлетворение, он не знал: улыбаться ему сейчас или злиться?

— Сильно? — поинтересовался, оттягивая воротник рубашки.

Ахренеть... он что? В таком виде вернулся за стол? И никто не заметил? Бред.

Бля...

— Да, в общем-то, нет. Под воротником...

— Но ты заметил, — переводит на него тяжёлый взгляд.

— Это так важно? — Рустам задумчиво трёт свою бороду, и Марат замечает, как дёргается у друга уголок губ.

Ему нечего ответить. Важно?

Смотря с какой стороны взглянуть.

Это двоякое чувство выводило из равновесия. Ему, в общем-то, плевать. Скрывать нечего. Но он играет в эти кошки-мышки лишь из-за Дины. Ей, судя по её поведению, есть что терять.

Или нет?

Или это просто долбаные принципы?

— Забей, — он отмахивается от Рустама и прижимается губами к алюминиевой банке, — нечего рассказывать.

— Уверен?

Этот хитрый прищур говорил сам за себя.

— Других тем нет? — вспылил Марат, в надежде, что друг потеряет интерес к царапинам на его шее, — как родители? Всё нормально?

Рустам тихо смеётся и качает головой.

Медведь. Это прозвище прицепилось к нему ещё со школьной скамьи. Годы идут, а Рустам всё больше становится похожим на этого хищника.

— А ты лис! — продолжает смеяться, — всё нормально. Родители через пару дней возвращаются. Мама, кажется, отдохнула на год вперёд! У неё стойкая аллергия на отцовскую родню!

Марат качает голово, усмехаясь. Хотелось бы и ему такую большую и шумную семью, как у Рустама. Нет, это не зависть.

Но в груди вновь поселяется тупая и ноющая боль.

Он с роду не знал своего отца. Того убили, когда его мама ещё была беременна им. Да и она чудом осталась жива. Это было заказное убийство. Отец был крупным бизнесменом, но, видимо, перешёл кому-то дорогу. Ему прострелили голову прямо за обеденным столом в его собственном ресторане.

Его мать в этот момент была в уборной. Но если бы не это, то скорее всего и её бы положили рядом. Беременная, она хоронила своего мужа. Она так часто говорит Марату, что тот очень похож на отца. Все, кто его знал, это утверждают. А глядя на фото папы, Марат понимал, что они не лгут. С того самого момента Глеб взял невестку под свою опеку. Он заменил Марату отца.

— А ты? К матери заезжал? Как она? — Рустам склоняет голову к плечу и участливо заглядывает другу в лицо.

Как? Дерьмово...

— Не очень, — отворачивается и нервно прокручивает на запястье ремешок часов.

Рус ничего не отвечает. Поджимает бородатый подбородок и пальцами разминает переносицу. Понимает, что Марату нелегко обсуждать это.

— Сегодня к ней не пустили. Завтра утром поеду. Ты же подстрахуешь?

— Спрашиваешь?

— Хорошо... — словно болванчик качает головой, погружаясь в свои мысли.

Хоть бы узнала. Хоть бы встретила его с улыбкой. Как сына, а не как чужого человека.

...

Дина

— То есть, ты хочешь сказать, что он просто привёз тебе документы?

— Да, чёрт возьми, Роберт! Документы! — я едва удержалась, чтобы не топнуть ногой. Его взгляд “я знаю, что ты мне врёшь”, заставлял моё сердце колотиться так быстро, что я чувствовала его биение собственными рёбрами, — они выпали из моей сумки, когда он подвозил меня на работу в день аварии!

Я врала. Напропалую.

Дина. Ты стала лгуньей.

— В такое время? — меня откровенно пугала та интонация, с которой он задавал мне вопросы.

— Эти документы нужны были мне с утра, а он не мог их привезти утром, Роб! Поэтому я попросила его привезти их вечером! Как только освободится!

— Конечно... — недобро усмехнулся, — нужно было обязательно пригласить его в дом. Ведь на улицу выйти было сложно. Да?

— Перестань, Роберт! Ты сейчас не прав! — мы ругались. И эта ссора не была похожа на все предыдущие. Она грозила перерасти в самый настоящий скандал.

— Серьёзно? — ещё одна нервная усмешка. Он шагнул в мою сторону, дёргая на шее галстук, — не прав?! Только я не вожу в дом баб, Дина! Может, и эти цветочки тоже от него?! — он зацепил рукой вазу со слегка пожухлыми пионами.

— Я никого не вожу, Роберт! Ты слышишь меня? — я стояла на своём, делая вид, что меня не пугает ни его реакция, ни поведение, ни обвинения в мою сторону. Если лгать, то лгать до конца.

— Дай мне телефон, — протянул руку, вцепившись в моё лицо недоверчивым взглядом.

Что?

— Что? — произнесла вслух, бросив короткий взгляд на сумочку, валявшуюся на банкетке в прихожей, — с ума сошёл? Ты собрался проверять мой телефон? Серьёзно, Роберт?!

— Дай мне свой телефон, Дина, — чуть тише. Но так, что вдоль моего хребта поползла мерзкая дрожь...

— Это паранойя, Роб. Ты... — Господи... это кошмарный сон? — ты настолько не доверяешь мне? Когда я давала тебе повод для того, чтобы ты сейчас обвинял меня в том, о чём я даже думать не смею?!

Мой голос зазвенел. Это было похоже на приступ тошноты. Удушья. Предсмертной агонии.

— Я просто сделаю один звонок, — процедил, делая глубокий вздох.

— Кому?

— Марату. Есть ещё кто-то, кого ты пускаешь в наш дом? — брызнул ядом, перед тем как сделать ещё один шаг в мою сторону.

Я буквально слышала, как трескается пол под моими ногами. Словно сухая земля. Нет. Тонкий лёд ранней зимой. Но под ним... я знала, что под ним меня не ждёт ничего хорошего.

Я ведь почистила телефон? Кажется, почистила. Там ничего нет. Пусто. Ноль. Но я слышала, как он завибрировал в моей сумочке перед тем, как мы переступили порог квартиры. И если это ОН, то...

То, что?

Я даже представить себе не могла исход этого вечера.

Мой подбородок задрожал. Обида и страх разгоняли кровь по моим венам. Я задыхалась. В прямом смысле.

— Хорошо, — прохрипела, отступая к банкетке, — если тебя не смущает перспектива опозориться... — пропихнула ком в глотке.

— Я разберусь сам со своими перспективами, — выплюнул, продолжая держать на весу свою ладонь.

— Тогда может, потерпишь до завтра? Ты время видел? Телефон от тебя не сбежит...

Попытка оттянуть неизбежное успешно провалилась.

Он всё ещё ждал мой мобильный, упрямо поджав свои губы.

Я всеми силами пыталась держать себя в руках.

Дура! Идиотка! Кому нужна твоя правда?!

Это не мудро, Дина... это просто верх твоего тупизма, честное слово!

Зачем?! Зачем ты вообще произносила его имя?! Почему не придумала что-то другое?! Курьер... сантехник...

Это всё не подходило. Соседка видела высокого мужчину в костюме. Вряд ли сантехники чинят краны в галстуках. И я ещё должна радоваться, что на лестничной клетке у нас нет никаких камер.

Соседка... это наверняка Людмила Евгеньевна... дотошная дамочка преклонных лет, которая засунет свой нос в любую... щель.

Поэтому я не придумала ничего лучше, чем назвать ЕГО имя. С самым невинным выражением лица. До последнего надеялась, что личность Марата не вызовет у Роберта подозрений. Отталкивалась от противного.