— Немцы точно что-то подготовили у себя, раз так громко заявили о себе, — продолжил я, когда соратники примолкли. — Они нас ждут. Вас ждут, дураков. Или кто-то забыл, как недавно из абверовской школы вытаскивали одного из нас? — я повысил голос и обвёл их недовольным взглядом.

— Помним, Киррлис, — тихо сказал Семянчиков.

— И помните дальше. Отомстить отомстим, но не там, где нас ждут гитлеровцы. Паша, ты только позавчера докладывал о большом скоплении немецких эшелонов где-то на северо-западе?

Струков сначала встал из-за стола и только потом ответил:

— Да, есть такое место. На самой границе, в Латвии в мелком городке на станции стоят штук двадцать эшелонов с техникой, боеприпасами и солдатами. Немецких вояк там столько, что они выгнали из домов всех местных жителей, чтобы самим спать под крышей.

Такому столпотворению я не удивился. После того, как была перерезана прямая дорога на Витебск, по которой снабжалось огромное количество соединений и частей немецких армий группы «Центр» на данном направлении, противник всё равно продолжал гнать эшелоны по «натоптанному» пути. И это несмотря на сложности с дальнейшим распределением. Потому и скопились вагоны далеко на северо-востоке на линии дороги Витебск-Даугавпилс. В Даугавпилс военные грузы и живая сила шли из Риги, чей порт гитлеровцы использовали с полной нагрузкой (и ещё чуть-чуть свыше).

Железнодорожный узел, про который мне рассказал Паша, раньше справлялся с движением составов. Но после освобождения Витебска от оккупации, там всё чаще скапливались вагоны с грузами. До меня всё это было далеко, воевать с полной самоотдачей я не собирался до того момента, пока не станет ясна позиция Москвы в мой адрес. Потому я не собирался ничего предпринимать в адрес такой вкусной цели.

Не собирался до сегодняшнего дня, который пропах гарью пожарища.

— Жители где?

— Большая часть за городом вырыли себе землянки. Кто-то остался в городке, это обслуга немецкая: повара, прачки, истопники, уборщики.

— Много?

— Человек пятьдесят-сто, — пожал плечами сокол. — Могу узнать, если нужно.

— Узнай. Пошли пару самых сообразительных, пусть они расспросят там кого нужно.

— Сделаю, — кивнул он и быстрым шагом вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, первым тишину нарушил Алексей:

— Хочешь устроить налёт на железный узел?

— Хочу, — кивнул я. — Спалю там всё, чтобы даже рельсы со стрелками расплавились.

И подумал, что теперь точно пристрою тот мифриловый шарик-накопитель с огненными чарами, который у меня с прошлого года лежит. Дам ещё задание полугномкам, чтобы они усилили эффективность моего кустарного заклинания. И тогда хоть двадцать, хоть сто эшелонов — все взлетят на воздух!

К утру я уже знал очень многое про цель. За это нужно благодарить соколов. Пусть в боевом плане они слабее всех в моей армии, зато как разведчики выше прочих на две головы. Даже наездники на грифонах не так эффективны в этом направлении. А ещё из соколов получаются хорошие диверсанты: незаметно пробраться на объект с воздуха, пролезть в дырку, куда по силам протиснуться только кошке, заложить взрывчатку, устранить значимого врага или забрать что-то важное и так далее.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, Аристарх Ильич, — поздоровался я с гостем. — Я вас вот по какой причине пригласил. У вас ещё плёнка для кинокамеры и фотоаппарата осталась?

— Есть.

— Я сегодня планирую операцию против немцев. Ударю по железнодорожному узлу, где накопилось много составов с боеприпасами, техникой и солдатами.

— Далеко? — заинтересовался собеседник.

— В Латвии, на самой границе.

— Хотите снять нападение? Для чего?

— В основном для вас. В Москве могут выдать операцию за действия партизан или отряда разведчиков. Ещё мне нужны будут фотокарточки — решил создать зал подвигов. Думаю, что получатся они очень красивыми.

— Чтобы вышли красивыми, нужно место хорошее подобрать, откуда удобно снимать, — задумчиво произнёс Швиц.

— Место подыщем.

Он несколько секунд что-то обдумывал про себя, потом спросил:

— Я могу взять кого-то из своих сопровождающих?

— Только одного. Сложности с доставкой на место.

Тут он проявил свою проницательность, догадавшись о способе, которым я рассчитываю доставить всех на место за десятки километров.

— Мы полетим на тех крылатых зверях? — задал он мне вопрос.

— Да, на них. Боитесь?

— Не самого полёта, — после короткой паузы произнёс он. — Опасаюсь конкретного полёта на этих животных. Мало ли как они отреагируют на меня. Я же не из ваших.

— Нормально они отреагируют, если вы не станете выдирать у него перья с шерстью и собирать кровь.

— Обещаю таким не заниматься, — улыбнулся он уголками губ. — К которому часу мне быть готовым?

— Прямо сейчас собирайте вещи и возвращайтесь ко мне.

Ему хватило часа на всё. В том числе, чтобы отправить телеграмму в Москву. Я так думаю, что в Москву.

— Рассказали руководству? — поинтересовался я, когда вновь его увидел.

— Нельзя было? — вопросом на вопрос ответил он. — Извините, если сделал это зря, но вы же не запрещали?

— Ладно, пустое, — махнул я рукой, понимая, что тут он меня обыграл всего одной фразой. В самом деле, он прав: не запрещал.

С собой я взял только Прохора и Семянчикова, если не считать Швица с его помощником. Летели мы вторыми седоками на грифонах. Ещё шесть соколов сопровождали нас. Остальные пернатые оборотни остались прикрывать Цитадель с воздуха.

«Нужно увеличить число грифонов, на них удобнее перемещаться, чем с оборотным амулетом», — подумал я, когда скользил в небесной выси, сидя за спиной Маши.

Когда я слушал рассказы Паши об огромном скоплении эшелонов в мелком латвийском городке, то мог лишь примерно представить масштабы. Реальность же оказалась такой, что заметно переплюнула представления. Этот железнодорожный узел был забит так плотно, как тыква семечками. Скопившиеся составы создавали определённые сложности для поездов, проходящих транзитом через город. Маневровым паровозам приходилось растаскивать с путей часть эшелонов, пропускать «гостей», ждать пока те пополнят запасы воды с углём, после чего опять возиться с составами, которые ранее распихивали по отноркам и тупикам. Судя по свежим следам работы, железнодорожники дополнительно проложили несколько таких отстойников и установили две новые стрелки для них.

Патрулей на улицах было полно. Люди в чёрной, серой и серо-зелёной униформе заполонили город. За полчаса наблюдения я увидел всего полтора десятка местных жителей. Из них четверо были мальчишками. Струков успел собрать сведения по местным жителям. Они почти все жили за городом, кто в землянках, кто в двух ближайших деревнях, стоящих в двух-трёх километрах от городка. В том числе и те, кто работал на немцев. В самом городе жила буквально дюжина гражданских. И те полностью поддерживали оккупационную власть. Возможно, есть ещё кто-то, про кого сокол не успел разузнать. И эти бедолаги работают на немцев из-за необходимости кормить семьи. Увы, но искать таких мы не можем себе позволить. Остаётся пожелать им удачи. Пусть они выживут в том огненном Аду, который я собираюсь устроить на станции.

Всего нас здесь дожидались около двух тысяч гитлеровских вояк. Свыше сотни танков разных модификаций и бронетранспортёров. Два эшелона с цистернами с ГСМ. И демоны знает сколько сотен тонн боеприпасов с провизией и медикаментами. Просто удивительно, как немецкое командование довело ситуацию до такого состояния. Один налёт советской авиации и!.. Правда был нюанс: немцы окружили станцию крепким куполом противовоздушной обороны. Зениток здесь хватало, чтобы отразить практически любой удар с воздуха. В капонирах и на крышах крепких построек под колышущейся маскировочной сетью грозно смотрели в небо стволы зенитных установок от пулемётного калибра до мощного в восемьдесят восемь миллиметров пушечного.

«Эх, вот бы мне штуки три тех больших, — помечтал я, глядя на тяжёлые зенитные орудия, плотно стоящие на крестообразных лафетах. — Их зачаровать как следует, обучить наводчиков и тогда можно будет хоть Луну обстреливать, никакая высота не спасёт тех, кто решит полетать над моей головой!».