В отличие от места обитания Инженера в Лукином проезде, тут дверь в подъезд вообще отсутствовала, поэтому никаких трудностей с тем, чтобы попасть в дом, не было. По подъезду будто прошлись завоеватели-вандалы. Из стены торчали куски проводки, лифт был подпален.

— Что, террористы поработали? — спросил я тетку, зашедшую в подъезд вместе со мной.

— Да что вы. Это детишки балуются. Маленькие. Шустрые, пострелята, — ласково произнесла она, явно сочувствуя пострелятам, которых, думаю, жители подъезда с удовольствием постреляли бы к чертям собачьим.

Да, поколение у нас растет могучее. Выломать дверь и вырвать с корнем почтовые ящики — сколько же сил надо.

Я легко взбежал на седьмой этаж, нашел нужную дверь, определился, какие окна квартиры будут, если смотреть снизу. И отправился вниз — присматривать место наблюдения.

Выдумывать тут ничего не пришлось. Во дворе были свои алкаши. Эти сидели за дощатым столом в тени деревьев и остервенело забивали козла. И почему я так быстро с ними нахожу язык?

Народ у нас отзывчивый. Особенно когда чует, что его угостят горячительными напитками.

Действовал я по отработанной схеме. Притащил авоську с пивом, и мне тут же позволили включиться в партию домино.

— Друган, ты поиграй моими фишками, — с широтой душевной воскликнул сухощавый, лет пятидесяти, мужичок, пододвигая мне через стол свои фишки и двигая к себе мою бутылку с пивом.

Под стук костяшек по столу я получил полную информацию о доме, о его обитателях и о Марианне. Никого не нужно было подстегивать, тянуть за язык. Алкаши, забивавшие козла, обрадовались, найдя внимательного слушателя и без понукания вылили всю компру на своих соседей.

— Марианка одна живет, — говорил молодой, но уже тертый, прополощенный и спиртом «Рояль», и пивом с дихлофосом, и водкой в пластмассовых стаканчиках алкаш по имени Володя. — Одинокая женщина.

— Одинокой трудно сейчас, — покачал я головой, глядя на костяшки на руках.

— А то… Но у ней деньги-то водятся. Она в библиотеке работает. Умная.

— Откуда деньги в библиотеке? — не мог не удивиться я, поскольку, по моим понятиям, нет ныне более достойного жалости и нищего учреждения, чем библиотеки.

— А правда? — озадаченно произнес Володя. — Откуда деньги в библиотеке?.. Я-то к Марианке как-то подваливал: мол, ты одна, я, считай, один, потому что моя выдра не считается. А Марианка не хочет со мной якшаться. Мордой не вышел, да? — он обиделся.

— Да нужен ты ей, — махнул рукой другой алкаш, который спонсировал мне фишки — его звали Пенсия. — К ней вон какие мужики шастают.

— Да уж. Фраера с башлями крутыми, — Володя покачал головой. — Я думал, что нравлюсь ей. Однажды даже на работу к ней пришел — она на Люсиновском тупике в библиотеке работает. Так вот, выходит она, я к ней. Говорю, мол, выдра моя не в счет. Я и книжки могу начать читать.

— Гы, вот только буквы выучишь, — заржали собутыльники.

— Чего ржете ? Между прочим, у меня в пятом классе в четверти по русскому четверка была, — Володя опять обиделся и отхлебнул пива.

— Отвергла? — с сочувствием спросил я.

— Ага. Говорит — отстань. Мол, тебя не хочу даже видеть. А если чего другого — так лучше головой в колодец. Так я за ней пешком до метро прошел. Издаля глядел, грустно так. Думал, обернется. А она обо мне и забыла. Нервная такая возбужденная. Я же не знал, что у нее с таким крутым шибздиком свиданка.

— С крутым? — поцокал я языком.

— Еще каким! Хлыщ такой, знатно упакованный. Они у метро встретились. Он из «Запорожца» вышел…

Судя по тому, как заржали собутыльники, эту историю Володя рассказывал не первый раз, и доверием особенным она не пользовалась.

— И чего? — выражая всем своим видом живейшую заинтересованность, подбодрил я Володю.

— А, ну их, — Володя махнул рукой в сторону приятелей и перегнулся через стол, ударил по нему ладонью. — Представляешь, «Запорожец», а за ним такая козырная иномарка! И он как бы босс, а те, кто в иномарке, вокруг него порхают… Слышь, а, может, машина с секретом?

— С каким? — полюбопытствовал я.

— Ну, может, крылья золотые, — подумав, предположил Володя, видно, мысль эта его осенила в первый раз и очень ему приглянулась. — Деньги так прячет.

— От кого? — спросил Пенсия,

— Ну, не знаю… А иначе чего с охраной и на «Запорожце»?

— Все перемешалось. Может, он деньги сделал, охрану нанять успел, а машину поменять — еще нет, — предположил я.

— Во, сразу видно, человек с разумением, — произнес еще один — огромный и пузатый красномордик, хлопая так по столу костяшкой, что доски чуть не проломились,

— В общем, крутой такой тип. На «Запорожце», в белом костюме и с бабочкой, — заключил Володя.

— С какой такой бабочкой? — буркнул Пенсия, — Зачем ему бабочка, когда у него такая деваха, как Марианка есть?

— Деревня, — постучал пальцем по столу Володя, — Бабочка это галстук.

— А, — с понятием протянул алкаш.

— После этого Марианка дома не ночевала. Потом появилась — морда довольная, — Володя сплюнул на землю и затянулся «Мальборо». — Дура!

— И чего, крутого домой не таскала? — спросил я.

— Не, чего не было, того не было, — покачал головой Володя. — Они где-то еще встречались, А последние дни Марианка тоскует. Ох, тоскует… Я ей говорю — я человек свободный. Выдра-то моя — это так, одно слово, что расписаны, — завел он. — Я с ней…

— Закончил! — завопил до того стойко молчавший четвертый алкаш и врезал фишкой об стол.

Я перевернул костяшки и, вздохнув, начал считать очки. Получалось, что пивом опять буду поить компанию я.

— Вон Марианка! — весь подобравшись и даже протрезвев слегка, воскликнул Володя, вперившись взором в идущую по тротуару с гордо поднятой головой девушку. Она была дородна и крепка — такие гипсовые с веслом в парке стояли. Значит, Инженеру по душе крупные формы.

Что ж, Марианна, я тоже переживаю, что Инженер исчез. И ждать мы его будем вместе…

Этой же ночью я присоединился к ее телефону, умудрился закинуть в квартиру микрофон, оставил во дворе старенькую машину — «Жигуль» первой модели, в котором была аппаратура считывания.