— Вдруг кто-то придет…

— Я тебя прикрою… собой, — он повернул к ней лицо.

Она тихо засмеялась ему в губы.

— Ты совершенно неисправим.

— Это ты виновата, — он легко коснулся ее губ, — я ничего не могу с этим поделать…

Она провела кончиками пальцев по его лицу, обведя скулы, подбородок, он прикрыл глаза, но нежность ее неожиданно сменилась ехидством:

— А тебе ничего и не нужно делать… — она слегка щелкнула его по носу.

— Я не был бы так уверен…

— Я иду купаться, идешь со мной?

— Ты взяла купальник?.. — Александра приподняла брови и озорно подмигнула ему, он тут же разомкнул объятия. — Спрашиваешь!..

Странный эротический сон: прохладная морская вода, жар мужского тела, настойчивость губ. И совершенно не хотелось проснуться.

Когда они возвращались, скованности не было, они смеялись, шутили; несколько раз Костя останавливал машину просто чтобы поцеловать ее. На стоянке, выходя из машины, она поблагодарила за незабываемую прогулку, и уже было, направилась в сторону своего пансионата, когда Костя в недоумении настиг ее:

— Подожди, куда ты собралась?

— К себе. Ты хочешь провести?

— Какое «к себе»? Ты серьезно, веришь, что я отпущу тебя? — Он недоверчиво смотрел на нее, — даже не думай, — с этими словами он неожиданно легко подхватил ее на руки, — я тебя украл.

Александра не стала сопротивляться, ей так хотелось, чтобы «сегодня» не заканчивалось, она обхватила его шею руками и прильнула.

Возле двери он замешкался, пришлось поставить ее на ноги, чем она не преминула воспользоваться, поднырнув руками под одежду и целуя, его моментально захлестнула волна возбуждения, действительно сумасшествие какое-то! Один томительно-сладостный поцелуй следовал за другим, дыхание смешалось, Александра чувствовала, как напряглись его мышцы под футболкой. Справившись, наконец, с заевшим замком, Костя опять подхватил ее на руки, чувствуя в себе какой-то странный первобытный инстинкт…

Проснувшись утром, Саша сладко потянулась и очень тихо пробралась в ванную, впрочем, это была лишняя предосторожность, Костя спал, как убитый. Мышцы слегка побаливали, напоминая ей о безумной, совершенно невообразимой ночи. Отражавшиеся в зеркале глаза лихорадочно блестели, на щеках горел румянец. К тому же, сегодня ее впервые не мучила бессонница. Хотя толку от этого было немного — на сон осталось не так уж много времени… Александра улыбнулась своим мыслям, и взяла «лишнюю» зубную щетку, подумав о некоторой символичности этого предмета. Выйдя в комнату, она подошла к дивану и аккуратно присела. Пора было возвращаться, но уходить, не попрощавшись, было как-то… невежливо. Да и не хотелось…

Перед тем, как будить Костю, она какое-то время просто смотрела на него. На щеках проступила щетина, придававшая его внешности еще больше сексуальности, а длинные ресницы, отбрасывающие тень, беззащитности и нежности. Сочетание было убийственным.

— Эй, проснись, — она легонько потрясла его за плечо, — уже утро…

— Какое утро? Когда встану — тогда и утро… — он отвернулся, и его затихающее бормотание разобрать было уже невозможно.

Спустя мгновение Костя повернулся и уставился на нее, словно не веря своим глазам. Несколько секунд они смотрели друг на друга.

— Ты знаешь, я даже подумал на какие-то пару секунд, что это был сон…

— Была такая мысль…

— В таком случае, я не хочу просыпаться, — произнес он слегка севшим голосом, привлек ее к себе и принялся целовать ее в шею, она слегка вздрогнула от прикосновения жесткой щетины.

— Извини, я сейчас побреюсь… Сделай нам пока кофе, — и, увидев ее скептически приподнятую бровь, широко улыбнулся и добавил, — пожалуйста.

Выбравшись из постели, он даже не подумал одеть хоть что-нибудь, и девушка невольно проводила его взглядом, после чего с задумчивым видом закусила губу и включила электрический чайник.

Когда Костя вышел из ванной, на всю комнату благоухал свежезаваренный кофе. Вокруг его бедер было обмотано полотенце, на загорелой коже поблескивали редкие капельки воды — глядя на него, Александра только убедилась в правильности принятого решения побыстрее «покинуть помещение». Он оглянулся в некоторой растерянности, ища девушку, и увидел ее у двери, одевающей обувь:

— Кофе на столе, а я пойду к себе, увидимся…

— Ну-у… Я так не играю, — он подошел к ней, — зачем тебе уходить?

— Вопрос риторический, мне бы все-таки хотелось попасть в свой номер, принять душ, позавтракать нормально в столовой, есть хочу. Очень.

Костя аккуратно убрал прядь волос с ее лица, провел большим пальцем по нежной коже щеки:

— Сейчас смоешься, потом ищи тебя — он слегка коснулся губами ее рта, после чего усилием воли заставил себя оторваться и с удовольствием увидел, как расширились ее зрачки, — может, дашь телефон?

— Завтрак заканчивается в половине десятого. Где мой пансионат ты знаешь. Потом я пойду на пляж. Так что, при желании, меня всегда можно найти.

И, несмотря на отчаянное стремление остаться, Александра ушла.

Придя в свой номер, она без сил упала на кровать, стараясь не думать. Не думать не получалось… Как так могло получиться, что прожив в браке столько времени, она только теперь поняла, как это — заниматься любовью? И с кем? С отъявленным бабником. Приехали. Ну почему ей суждено было познакомиться именно с этим человеком? Почему он оказался вдруг таким… таким невыносимо ласковым, неутомимым. Таким желанным.

Хорошо еще, что у нее хватило сил уйти. Из своего жизненного опыта Александра вынесла, что с мужчинами всегда нужно вовремя прощаться. И всегда дозировать общение и количество нежности, выливаемое на партнера, иначе рискуешь быстро надоесть или утомить. Здесь она могла гордиться собой: ей хотелось не расставаться ни на миг, ощущать его силу, вдыхать запах, слышать низкий голос… Но она спокойно попрощалась и удалилась. На какую-то долю секунды в его глазах отразилось удивление и разочарование, хотя, возможно ей это лишь почудилось. Но ведь он не запротестовал, не удержал ее, как вчера, а только выжидательно смотрел. Значит, она все сделала правильно…

Не смотря на мысленные терзания, есть, действительно, очень хотелось, и Саша, переодевшись в скромные светлые хлопчатобумажные шорты и зеленую майку, с нарисованным впереди смеющимся солнцем (муж нещадно критиковал такую одежду), направилась к столовой, которая находилась в другом конце пансионата.

Не дойдя до входа несколько метров, она заметила возле входа знакомую фигуру, отчего сердце ее встрепенулось, и она почувствовала, как щеки медленно заливает краска. О, черт, она уже не в состоянии владеть собой. Где здравый смысл? Пусть он поможет ей, ибо происходящее принимает слишком опасный оборот. Опасный и жестокий. Но здравый смысл исчез, испарился; и даже не вчера…

Костя, казалось, не замечает ее замешательства:

— Мне тоже хочется нормально поесть. Как ты думаешь, меня накормят?

— Я думаю, что если заплатить, девочки тебя завтраком накормят. Хотя… — она слегка выгнула бровь, — тебя накормят и без денег.

От ее сарказма он получил неожиданное удовольствие.

— Когда ты рядом? Сомневаюсь… — они стоили друг друга. Ему начала нравится эта способность видеть его словно насквозь, и что не надо притворяться, быть кем-то другим… Да, он часто получал незаслуженные дивиденды от женщин, и, пользовался этим без зазрения совести. Он ведь никого ни к чему не принуждал, не обманывал, почему он должен стыдиться всего того, чем так щедро наделила его природа? Почему он не может любить женщин? В конце концов, он мужчина, полигамия в его природе. И эта девушка, которая, судя по всему, делала все в этой жизни очень правильно, эта «отличница», не видела в его поведении ничего предосудительного, даже смеялась над ним, откровенно потешалась. И эта ее совершенная невозмутимость — ему нравилась мысль о том, что немногие, как он, знают, какая яростная, чувственная натура скрывается под этой холодной маской снежной королевы. Как та жемчужина, что прячется за створками раковины — настоящая, теплая, живая.