Настроение было испорчено, и Саша уехала на озера, и не показывалась до самого вечера. Это была ее маленькая месть.

На какой-то краткий миг она даже испугалась, что подобная выходка будет стоить ей одиноких вечеров на все оставшееся время… Что ж, так даже лучше. И то, впечатлений за последние дни хватит на несколько лет вперед. Позволять событиям развиваться в том же направлении — самоубийственно.

Вернувшись в номер только под вечер, Саша в полной уверенности, что заснуть сегодня не стоит даже и пытаться, одела джинсы, захватила спортивную куртку и ушла. Сама не зная куда. Как ни странно, ночь прошла быстро. Она не могла понять, отчего вдруг появилось ощущение абсолютной свободы. Вероятно, благодаря Косте, ей удалось, наконец, порвать нити, связующие ее с прошлой жизнью. С Эдиком. Воспоминания о нем больше не причиняли боли, осталась только легкая жалость.

Она бродила весь вечер по побережью, изредка наведываясь в различные заведения. Несмотря на более чем скромные вид (волосы, собранные в хвост, очки, джинсы и спортивная куртка)некоторые приходилось покидать довольно поспешно, поскольку не все, жаждущие женского общества понимали ее отказ. В этом вопросе, конечно, сильно чувствовалась нехватка Костиного присутствия — будь он рядом с ней, ни один из них даже близко не подошел бы… Вранье! Нехватка его присутствия чувствовалась во всем — в ветре, выдувающем тепло, отсутствии поддержки, когда идешь по камням в темноте, во вдруг так ясно и четко проступившем одиночестве… Все эти годы она была совершенно, ну просто стерильно одинока, но только сегодня увидела это с пугающей ясностью. Стоило только немного отойти от привычной жизни и взглянуть на нее со стороны, чтобы увидеть правду, от которой так удачно удавалось укрыться под ворохом суеты. Она все в этой жизни делала как надо! Но, Боже мой, она совсем забыла жить!..

С такими невеселыми мыслями она на автомате разделась, зашла в море и поплыла. Парадоксально, но через время стало легче дышать. Александра опомнилась, и повернула к берегу. На ее счастье, жизнь на берегу бурлила и от берега шел яркий свет, иначе в темноте немудрено было заплыть неизвестно куда. К тому времени, когда ноги, наконец, коснулись дна, девушка совершенно выбилась из сил. Но, несмотря на усталость, горечь ушла…

Придя практически под утро, она поднялась к себе в номер, и уже, собралась было идти в душ, когда раздался нетерпеливый стук в двери. Саша открыла, даже не спрашивая, она не сомневалась по поводу личности раннего визитера. Костя влетел злой как черт:

— Это ты специально, да? — голос звенел от эмоций.

— Что? — ну просто по Станиславскому…

— Умотала на сутки! Мстишь, да?

— Что ты, солнце мое? За что мне тебе мстить?

— Не ври мне! Я же вижу, что ты разозлилась.

— Костя, уже поздно, я хочу спать, нет ничего такого важного, о чем нельзя было бы поговорить утром.

— Нет, есть! Нам надо обсудить, почему ты такая кость в горле, — Костя перевел дыхание. Увидев, ее, он испытал колоссальное облегчение, и теперь чувствовал в себе силы преодолеть любой конфликт, — к тому же, утро начнется ровно через пол часа.

Днем, когда она так неожиданно и быстро ушла, он испытал лишь глухое раздражение и обиду. Ну, в самом деле, что это за выходки, ведет себя, как маленькая. Не спросить, не разобраться — фыркнула и сбежала. Подумаешь, какая цаца, видали и не таких, вон, целое побережье…

По мере того, как день подходил к концу, Костя начал испытывать неясное беспокойство. Александра так и не показалась на пляже. На корте. В столовой. Нигде. Еще не до конца сформулированная мысль причиняла дискомфорт. Вечером Костя прогулялся по ее пансионату… просто так. Ее не было. В окнах темно и безжизненно. Мысль о том, что она может просто уехать, до этого момента как-то не возникала. Но теперь голову ничего другого просто не пришло. В самом деле, что ее здесь может задержать? Уж точно, не его драгоценная персона, тем более теперь, когда она, скорее всего, чувствует себя униженной, как пить дать, обиделась и разозлилась. Он слегка запаниковал. И ведь знал, что она гордая, как черт знает что, и так по-дурацки все вышло… Но Олька, действительно, ввела его сегодня в состояние ступора. Такая невзрачная, можно сказать дурнушка, всего год не виделись, и вот нате вам — просто секс-бомба! Объяснить все Саше? Так ведь не поверит! Даже слушать не станет, наверное… Но попытаться все-таки стоит.

После разговора с вахтершей он узнал, что девушка не выселялась, и опять разозлился на нее. Вот ведь… Нарочно, небось решила, пусть, мол, поищет… Не на того напала. Еще никому не удавалось заставить его плясать под свою дудку.

Спать совершенно не хотелось, и он бродил всю ночь. Пил. Развлекался. Флиртовал. Отвратительно. Под утро стало совершенно очевидно, что он скучает… Ноги сами принесли под ее окна. А там свет. Он совершенно не собирался заходить к ней, даже пошел домой, но зачем-то вернулся, и теперь он стоит здесь, как дурак, и пытается растормошить ее — такое впечатление, что она… ну просто ускользает от него.

Костя подошел к девушке, почти силой усадил ее на диван, рядом с собой:

— Саш, у нас мозги устроены одинаково, поэтому не надо ломать комедию. Да, я повел себя по-дурацки, совершенно не подумал о двусмысленности, и о том, как при этом будешь себя чувствовать ты. И мне нет оправдания. — Саше захотелось отвернуться, но она выдержала его испытующий взгляд. — Но, если ты хотя бы на минуту мне поверишь…

Саша вздохнула:

— Все намного проще, Кость, — перебила она его, — любое, даже самое приятное общество нужно… скажем так, дозировать. Слишком много хорошо — тоже плохо, — она виртуозно научилась врать. Учителя у нее были превосходные, асы злословия — без приобретенного мастерства ей никогда бы не выдержать бесконечные фуршеты, где даже край правды может стать губительным, съедят и не поперхнутся.

— Что? — Ему показалось, что он ослышался, — Я тебя правильно понял? Дозировать?!

— Чтобы не надоесть друг другу… — Она не успела договорить.

— Надоесть? Когда?! Ты что, здесь, на целое лето, а? Когда надоесть?! — даже ложечка в чашке звякнула.

Она встала и отошла в сторону.

— Не кричи, ты ведешь себя как психопат…

— Я психопат?! — Костя поднялся вслед за ней, Саша слегка попятилась. — Угораздило меня связаться с тобой… Пропала, ни слуху — ни духу. Почему ты не хочешь дать мне свой телефон?

Александра молчала. Мужчина отвернулся к окну и выдохнул, словно пытался взять себя в руки, после чего опять обернулся к ней:

— Саша… дорогая, милая моя Саша, скажи, пожалуйста, мне — дураку, как мы можем надоесть друг другу за столь короткий срок? И еще скажи мне, с чего бы тебе обижаться на меня, если тебе, как ты говоришь, наплевать? — Он надвигался медленно и неумолимо.

— Все равно…

— Что?..

— Я сказала, что мне все равно.

— Все равно… гениально!..

Костя приблизился к ней в отчаянной решимости не отпускать, пока эта ледяная корка не стает, не зная, что ей действительно уже наплевать на все условности. «Гори оно синим пламенем!..», и еще, «может быть он и вправду не лжет?..» Ну, надо же как-то оправдать свою слабость, свою глупость, свою… Он подошел слишком близко…

Последующие дни запомнились своей легкостью, беззаботностью, какой-то детской непосредственностью. Они сливались с ночами, полными нежности и страсти. Саша боялась себе признаться в том, что она… счастлива. Пыталась не разрешать себе думать о том, что вот еще немного и… все. Думалось само, правда, такие мысли не отравляли существование, скорее придавали яркости бытия и некоей отчаянной бесшабашности. Она позволила себе быть. Здесь и сейчас. Чуть-чуть. Еще совсем немного блаженного состояния счастья, покоя, защищенности.