– И вы полагали, что я буду польщена?

Синтия вскочила на ноги.

Он схватил ее за руку и потянул к себе.

– Мы должны все выяснить здесь и сейчас.

Розалинда с интересом наблюдала за происходящим.

– Ладно. – Синтия набрала в грудь воздуха, потом огляделась. – Не знаю, как убедить вас в том, что я и в самом деле редактор из Нью-Йорка.

Мэверик застонал и, взяв ее за плечи, встряхнул.

– Поможет телеграмма от Виктории?

– Нет. Вы никого не знаете на ранчо Кордова. Но даже если бы у вас там и были знакомые, мы туда все равно не поехали бы. Вам лучше выбросить эту затею из головы.

Синтия попыталась вырваться, но руки Мэверика крепко ее удерживали.

– А теперь отвечайте: вы едете со мной в Вайоминг? – потребовал он.

– Нет. – Она снова набрала полную грудь воздуха. – Во всяком случае, если вы не расскажете мне свою историю, чтобы я могла написать и издать книгу.

– Опять вы за свое! – почти застонал Мэверик.

Чувствовалось, что он колебался, не зная, какое решение принять. Он пристально вглядывался в лицо Синтии и ее зеленые глаза. Наконец он вздохнул:

– Черт бы вас побрал! – Его голос звучал мягко, в нем чувствовались примирительные нотки. – Значит, вы все-таки говорите правду?

Она кивнула.

– Какого же черта я связался с, возможно, единственной женщиной-редактором на всем Диком Западе? Право, не знаю.

– Ты ей веришь? – спросила Розалинда.

– Никто не станет без конца повторять такую глупую историю, если в ней нет ни слова правды.

– Она вовсе не глупая. Просто необычная. – Синтия была рада, что наконец ей поверили. – Значит, наша сделка в силе?

– Ни о какой сделке не может быть и речи, – нахмурился Мэверик. – Я принял вас за легкомысленную женщину, а не за редактора, который хочет поведать историю моей жизни сотням...

– Тысячам.

Мэверик помрачнел еще больше:

– Сообщаю на всякий случай: я прожил не самую достойную жизнь и меньше всего хочу, чтобы она стала известна всей стране.

Он снова подошел к ней, подавляя ее своим ростом, нависая над ней как башня.

– Хотите похоронить меня у подножия какого-нибудь холма?

– Нет. – Синтия сжала руки. – Я не сознавала, что...

– Верно. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни. Я беру то, что хочу. – Он привлек ее к себе. – И дело в том, что мне следует взять вас. Я хочу вас, а вы меня.

– Нет. – Синтия отпрянула, пытаясь высвободиться. Ей не хотелось показывать свою слабость. Она больше всего на свете желала, чтобы он держал ее в объятиях и целовал. Но она не верила ему.

– Нет? – Он покачал головой. – Вы слишком много времени потратили на чтение романов. И больше не отличаете правду от вымысла.

Розалинда бросила в костер еще одну ветку. Ветка загорелась, затрещала, девочка посмотрела на них:

– Не обращайте на меня внимания. Я просто несчастное дитя, напуганное бандитами, а ты чужая женщина, утверждающая, что он мой отец, потаскушка, заявляющая, что она издает книги. Я буду спать, а вы можете ссориться и выяснять отношения.

Мэверик выглядел смущенным. Он подошел к Розалинде:

– Я не хотел пугать тебя.

– Вероятно, ты тоскуешь по дому и по отцу Баптисте, – сказала Синтия, опускаясь на колени возле девочки.

– От вас у меня рези в желудке, и ужин не пошел на пользу, – отрезала Розалинда. Она хмуро смотрела исподлобья. – Не пытайтесь меня задобрить. Мне надоели ваши приторные речи. Возможно, я скучаю поэтому паршивому псу, да и то только потому, что мы с ним постоянно гонялись друг за другом.

– Мы заведем для тебя собаку в Вайоминге, – пообещал Мэверик. Он протянул руку Синтии: – Перемирие?

Она позволила ему помочь ей подняться на ноги.

– Ладно, – заключил Мэверик, – допустим, у вас есть подруга на ранчо Кордова. И вы редактор из Нью-Йорка. Но от этого мне не легче. – Он сжал ее руку. – Я доставлю вас в Тумстон, а оттуда поезжайте, куда вам угодно.

– Мне казалось, у нас общая цель.

– Можно было бы это выразить и так. Но я не согласен на ваши условия.

Мэверик крепко поцеловал Синтию. Она не противилась. Только вздохнула.

Синтия стоит в Хижине Грез. Он возле нее. Они держат друг друга за руки. Их пальцы сплетены.

К ним подходит женщина-лекарка. У нее в руках длинный нож и кусок сыромятного ремня. Она разнимает их руки и надрезает ладони – его правую, ее левую.

Они снова берутся за руки. Их ладони плотно прижаты друг к другу, пальцы сплетены. Сыромятным ремнем женщина-лекарка связывает запястья и большие пальцы рук.

Она ведет их к костру. Возле него глиняный горшок. Женщина льет воду из него на сомкнутые руки, потом заставляет держать их над пламенем костра. После этого она опускает их руки в облако дыма от костра.

И Синтия узнает вкус желания.

– Я так понял, что вы не хотите брать у меня денег. Мэверик долго и внимательно смотрит в зеленые глаза Синтии.

– Вы очень проницательны.

Он хмурится.

Она поднимается с постели, идет к окну и отдергивает прозрачные белые занавески. На Тумстон опустилась ночь, но это не принесло городу тишины и покоя. Напротив, теперь смех, звук фортепьяно, пение, звон стаканов и шелест сдаваемых карт стали еще слышнее. В воздухе ощущается острый запах виски.

Именно таким она и ожидала увидеть Тумстон – город на Диком Западе. Единственное, что не совпало с ее представлениями, – это грязные горняки, пыльные улицы и песок, который, казалось, проник всюду: в комнаты, на одежду, кожу, в волосы.

Синтия еще раз оглядела Аллен-стрит – главную улицу Тумстона, разделенную на южную и северную стороны. На северной располагались дансинги, салуны и игорные дома городка, на южной – лучшие магазины и кафе.

Вот игорный зал под названием «Испытай счастье». Когда-то женщина по имени Шенандоа с каштановыми волосами и зелеными глазами, которую привыкли видеть только в зеленой одежде, тасовала здесь карты. Синтия предположила, что это одна из шахтерских легенд, как и история Эда Шиффелина, геолога, якобы основавшего городок в 1877 году. Эд один занимался геологическими изысканиями в пустыне. Окружающие скептически относились к его усилиям и говорили: «Единственное, что он найдет здесь, будет его надгробный камень». Эд обнаружил серебро и назвал этот городок Тумстоном[2].

Синтия также наслушалась историй о братьях Эрп и Клэптон. Ей трудно было решить, правда ли это или просто любопытные легенды для жадных до историй жителей Востока. Да Синтия и не рассчитывала на то, что когда-нибудь сумеет во всем разобраться. Но она все-таки въехала в этот город верхом на лошади и в сопровождении головореза и прошлась по легендарной Аллен-стрит, и это было реальностью.

– Если вы не хотите денег, то чего же вам надо? – продолжал гнуть свою линию Мэверик. Он был рад, что Розалинда крепко спит в соседней комнате после сытного ужина и не слышит их спора. Правда, он не чувствовал себя в безопасности, потому что свою винтовку и пистолеты в соответствии с требованиями властей этого городка оставил в комнате по другую сторону коридора. Мэверику было неприятно ощущать себя безоружным. Но поскольку остаток вечера он надеялся провести с Синтией, то рассчитывал, что сложностей не возникнет. Мэверик не привык долго выяснять отношения, особенно с леди, – либо получал что хочет, либо проходил мимо. Но в случае с Синтией он не желал уступать. – Я хочу того же самого, что и в начале нашего знакомства, – историю вашей жизни. – Синтия тоже была настойчива.

Она немного похудела, но он по-прежнему желал ее, возможно, даже сильнее прежнего, и готов был дорого заплатить за право воспользоваться ее телом. Так для него было бы легче и честнее. Их не связывали бы никакие обязательства, и можно было не думать о будущем, когда страсть изживет себя. Мэверик всегда вступал в отношения с хорошенькими женщинами на таких условиях. Но Синтия была другой. Она все усложняла.