К декабрю 1994 года, спустя восемь месяцев после смерти Курта, Грант, наконец, готов предать гласности свои подозрения и для того, чтобы сделать это, выбрал национальное средство массовой информации. Выступив на Шоу Гила Гросса, транслировавшегося по радиосети Си-Би-Эс на все Соединённые Штаты, он заявляет, что убеждён в том, что Курт Кобэйн был убит. Сиэтлская полиция, говорит он, виновна не в замалчивании фактов, а только в поспешном вынесении заключения. Он отказывается назвать имя человека, который, по его мнению, совершил это преступление.
«Я чувствовал, что я должен был предать это гласности, — вспоминает Грант. — Все эти самоубийства-подражания начали мучить меня, все эти дети, убивающие себя, потому что они думали, что так сделал Курт. Сначала я думал, что лучшая стратегия будет состоять в том, чтобы воздерживаться от того, чтобы называть имена. Я предполагал, что СМИ будут меньше нервничать». Однако в течение нескольких дней он получает письмо от фирмы Розмэри Кэрролл, обвиняющее его в том, что он выступил со своими «необоснованными» заявлениями ради «личной выгоды и славы», и предупреждающее его, чтобы он прекратил и впредь воздерживался от своих обвинений, иначе фирма обратится «по этому вопросу в компетентные органы для возможного уголовного преследования».
«Это взбесило меня, — вспоминает Грант. — Розмэри знает, что именно она первой сказала, что Курт был убит, и поддерживала меня в продолжении расследования. И вот теперь она угрожала мне судом, если я предам это гласности. Я думал, что это был очень малодушно с её стороны». Его ответ, датированный 29 декабря 1994 года, гневный:
Дорогая Розмэри:
Получив письмо от твоей фирмы, грозившей мне судебным иском и возможным уголовным преследованием, я стал задаваться вопросом, что творится в твоей голове! Моя преданность тебе и конфиденциальность наших разговоров внезапно закончилась, когда мне стали угрожать из-за того, что я делаю работу, на которую меня подвигла ты.
С самого начала ты играла главную роль в направлении этого расследования и раскрыла некоторые факты и детали, которые подразумевали, что Кортни причастна к заговору, который в конце концом привёл к убийству Курта. Я убеждён, что в душе ты знаешь правду о том, что произошло. Тебе пора выступить и рассказать властям о том, что ты знаешь.
Я знаю, что тебе есть что терять. Твоя карьера, твой брак, возможные финансовые потери и кто знает, что ещё? Возможно, пока ты не осознаёшь, что всё это окажется поставленным под удар вне зависимости от того, выступишь ты или нет.
Ты производишь впечатление человека с верными приоритетами. Что же мы за люди, если так боимся, что позволим людям думать, что это убийство?
Мир секретности — опасное место для жизни, особенно если ты знаешь информацию, которая могла бы помочь изобличить убийцу. Я подверг свою жизнь опасности, чтобы совершить правосудие и положить конец тому, что, может оказаться большим, чем всего одно убийство. Кроме того, дети продолжают совершать самоубийства, думая, что Курт сделал это, поэтому это, должно быть, правильный путь! Последний из этих инцидентов произошёл всего несколько недель назад.
Хотя мне по-прежнему грозит определённая опасность, я чувствую, что моё молчание создала бы ещё большую угрозу моей жизни. Избавление от кого-то после того, как он всё рассказал, просто откровенно глупо и может только привлечь больше внимания к этому делу. Реальная опасность существует до того, как начинаешь говорить.
Я думаю, что заставил тебя задуматься. Позвони мне, я могу помочь. Если ты захочешь выступить против меня, всё, что я могу сказать — удачи. Тебе она понадобится.
С уважением,
Кэрролл так и не ответила.
Неделю спустя, 5 января 1995 года, Грант снова выступает в радиоэфире, на этот раз на национально синдицированном Шоу Тома Лейкиса, где он в общих чертах более часа рассказывает обо всех деталях этого дела. Именно во время этого выступления Грант впервые излагает суть своей теории, обвинив Кортни Лав и Майкла «Кэли» Дьюитта в преступном сговоре, который закончился убийством Курта Кобэйна.
После того, как Грант делает это сенсационное заявление, Лейкис открывает телефонные линии для слушателей. Одним из первых позвонивших оказался Гэри Дьюитт, отец Кэли, который, понятное дело, возмущён:
ГЭРИ ДЬЮИТТ. Я не могу поверить, что этот парень собирается заработать огромную сумму безо всяких причин. Курт Кобэйн покончил с собой. И точка.
ЛЕЙКИС. Итак, вы полагаете, что наш гость просто поставил себе цель подзаработать баксов?
ДЬЮИТТ. Конечно…. Он намерен отхватить большой куш. На этом можно много заработать.
ЛЕЙКИС. Вы видели какие-нибудь доказательства, удостоверяющие, что полиция права, сказав, что это самоубийство? Вы видели доказательства?
ДЬЮИТТ. Нет, но я лет пять знаю Кортни, а Майк — мой сын, и поверьте, никто их них не мог совершить ничего подобного… и когда я услышал это по радио, я не мог в это поверить, поэтому я позвонил сержанту Кэмерону в полицию Сиэтла, и они считают этого парня каким-то чокнутым.
ЛЕЙКИС. Позвольте мне задать вам вопрос. Возможно ли, что копы не любят, когда частные детективы вмешиваются в их дела? Это возможно?
ДЬЮИТТ. Нет. Это вы фильмов насмотрелись.
После передачи Кортни оставляет сообщение на автоответчике Гранта в 4:00 утра: «Привет, Том. Это Кортни…. Я только что слышала передачу по радио…. Я не слышала, что ты говорил, блин, я слушала и не слышала, что ты говорил, рассказывал чистой воды ложь…. Жаль, что ты делаешь это не из-за денег, и понимание того, что ты делаешь это, потому что думаешь, что это правда, очень сильно задевает меня».
Спустя две недели Кортни, которая только что начала тур по Австралии и Новой Зеландии, снова звонит Гранту. Ее тон больше обиженный, чем рассерженный:
КОРТНИ. Если это — в твоей чёртовой голове, я сделаю всё, что угодно, чтобы выбросить это из твоей головы…. Я не думаю, что ты сумасшедший, просто немного параноик…. Если бы люди знали, что я тебе звоню, они убили бы меня.
ГРАНТ. Я хочу знать правду.
КОРТНИ. Именно поэтому я тебе звоню, чёрт возьми. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы заставить тебя так не думать. Это идиотизм и неправда. Я бы хотела, чтобы ты собрал по кусочкам все доказательства, чтобы доказать, что я не имею к этому никакого отношения.
Грант просит у неё копию отчёта о вскрытии, объяснив, что только посмертные отчёты могут доказать, что Курт совершил самоубийство. Ответ Кортни неожиданный: «Вчера вечером я говорила с Николасом [помощником судебно-медицинского эксперта]…. Он сказал, что приехал в мой дом, когда я вернулась. Он сердит на тебя. Он не даст тебе эти отчёты…. Пока коронер — Николас, я спокойна».
Тот Николас, о котором идёт речь — доктор Николас Хартшорн, помощник судебно-медицинского эксперта, который проводил вскрытие в апреле и определил, что смерть Курта — это самоубийство. В конце 1995 года, когда мы работали над нашей первой книгой, источник, близкий к Хартшорну, рассказал нам, что, в то время, когда он ещё учился в колледже, он оказывал поддержку Кортни Лав и её первому мужу, Джеймсу Морланду. Он познакомился с Морландом, ещё обучаясь в медицинском колледже, когда в качестве панк-рок промоутера Хартшорн организовал «Нирване» третий концерт в Сиэтле, в «Central Tavern» в 1988 году. Это означает, что в том концерте участвовал даже не один, а оба будущих мужа Кортни, так как популярный артист просто случайно был в группе Морланда, «Leaving Trains».
Мы решили найти эту зацепку и, выдавая себя за студентов канадского университета, пишущих работу о таком явлении, как самоубийства-подражания Курту Кобэйну, связались с Хартшорном, чтобы взять у него интервью. Он согласился встретиться с нами в своём офисе в декабре 1995 года.
В ходе нашего интервью Хартшорн подтвердил, что он дружил и с Джеймсом Морландом, и с Кортни Лав, о которой он рассказывал как об «отличной девушке». Когда мы спросили его, не может ли его дружба с Кортни составлять конфликт интересов при расследовании смерти её мужа, Хартшорн ответил: «Конечно, нет».
