«Мы привлекли больше внимания [чем другие альтернативные группы], потому что у наших песен есть такие крючочки, которые как-то цепляют умы людей», — сказал Курт, пытаясь объяснить успех альбома. Конечно, каждый член «Нирваны» утверждал, что его любимая группа — «Beatles», и это было видно. Но это были и тексты — на такие дерзкие и многообразные темы, как насилие и религиозный фанатизм — которые выявляли тревогу американской молодежи, у которых вызывало отвращение десятилетие господства республиканцев в Белом доме и недавняя война в Персидском заливе, что некоторые теоретизируют как сигнал готовности поколения к восстанию альтернативной музыки. Злой, с искусственными чередованиями сингл «Smells Like Teen Spirit», бесконечно передающийся по рок-радио и «MTV», был тотчас же провозглашён гимном Поколения X, а Кобэйн — его голосом. «Это была музыка всего нового класса молодых людей, музыка для них и о них, тех, кого не замечали, игнорировали или унижали», писал Майкл Азеррад.

Тем не менее, успех такого рода нельзя было предвидеть. «Нирвана» продалась? Это был вопрос, который задавали многим старым панк-роковым друзьям Курта, и он остро это воспринимал. Он объяснял это просто: «Это не мы пришли в мэйнстрим, а мэйнстрим пришёл к нам». Впоследствии он скажет репортёрам, что ненавидит этот альбом, что это такой альбом, который он сам никогда не стал бы слушать, и что он «слишком гладко звучит». Но те попсовые крючочки не были случайными. У «Нирваны» была огромная творческая свобода при создании «Nevermind». Окружение Курта — те, кто знал, что в турах он почти постоянно слушал свой любимый альбом, «Abba Gold: Greatest Hits» — хорошо понимали, насколько абсурдны такие его заявления.

Самый иронический побочный продукт успеха этого альбома состоял в приобретении совершенно новых фэнов, в значительной степени состоящей из тех, кого Курт описывал как «глухих, как пень, жлобов, которых, как я думал, мы оставили в Абердине». Действительно, толпы на аншлаговых концертах группы были почти неотличимы от фэнов на концертах «Guns`n`Roses». Такой поворот событий настолько смутил Курта, что во вкладыше к своему следующему альбому он предупредит гомофобов, расистов и женоненавистников из числа слушателей «Нирваны», чтобы те «оставили нас, блин, в покое».

Словно в подтверждение заявлений Лиланда, что мать была совершенно равнодушна к Курту до тех пор, пока он не прославился, Венди написала письмо безумно любящей матери, чей сын впервые покинул семейное гнёздышко, в местную абердинскую газету вскоре после того, как «Nevermind» достиг вершины чартов. «Курт, если вдруг ты прочтёшь это, мы так тобой гордимся, и ты на самом деле один из самых хороших сыновей в мире. Пожалуйста, не забывай кушать овощи и чистить зубы, и теперь [когда] у тебя есть своя девушка, застилай свою постель». Курт не заметил иронии, он был поражён лживостью неожиданного внимания Венди и других своих родственников, большинство из которых несколько месяцев назад не хотели иметь с ним ничего общего. Он навсегда оставил Абердин и свою семью, и никакие сюсюкания не заставят его забыть о двух десятилетиях непринятия.

В самом разгаре успеха его группы Курта, безусловно, сравнивали с его любимым битлом, Джоном Ленноном, который как никто другой знал цену славе. В одном из интервью «Rolling Stone» Курт говорил об этой связи с Ленноном: «Я не знаю, кто писал какую часть каких песен «Beatles», но Пол Маккартни сбивает меня с толку. Заметно, что Леннону мешали. Мне просто очень жаль его… его жизнь была тюрьмой. Он был лишён свободы. Это нечестно. В этом суть проблемы, которая возникла у меня, когда я стал знаменит — так люди общаются со знаменитостями».

Следующий период короткой жизни Кобэйна должен был вызвать новые сравнения между ним и его музыкальным идолом. Когда Джорджа Харрисона спрашивали, как он впервые познакомился с Йоко Оно, он ответил: «Я не знаю. Она просто неожиданно появилась». Товарищи Курта по группе, Дэйв Грол и Крист Новоселич, впоследствии рассказывали нечто похожее о крашеной блондинке, которая стала появляться рядом с Куртом вскоре после того, как вышел «Nevermind». Возможно, именно поэтому и Грол, и Новоселич прозвали её Йоко — по крайней мере, тайком.

Когда мы намеревались брать интервью у тех, кто мог бы предложить нашему вниманию наилучшее понимание истинной натуры Кортни Лав, мы столкнулись с необычным препятствием. Первые же два человека, с которыми мы связались, сказали, что они скрываются. Каждый объяснил нам это одинаково: они «боялись её». И самое поразительное заключалось в том, что эти двое — её отец и её первый муж.

Теперь, летом 2003 года, мы сидим на открытой террасе Сиэтлского Художественного Музея со старой подругой Курта, которая с самого начала была свидетельницей развития его отношений с Кортни. После почти полуторачасовых искренних воспоминаний о своём старом друге Курте, снятых на нашу видеокамеру для потенциального документального фильма, речь заходит о Кортни Лав. «Расскажи нам о ней», — говорим мы. Она тотчас же бледнеет. «Вы думаете, я буду рассказывать о Кортни перед камерой? Вы думаете, я хочу умереть?».

Когда Курт Кобэйн впервые увидел Кортни Лав, он подумал, что она похожа на Нэнси Спанджен. Кортни это понравилось. В течение нескольких лет она была одержима этой печально известной крашеной блондинкой, жизнь которой была очень похожа на её собственную. Нэнси была девушкой из верхушки среднего класса, ставшей группи, стриптизершей и подсевшей на героин, бурные отношения которой с пользующимся дурной славой басистом «Sex Pistols» Сидом Вишесом — измученным пареньком-выходцем из рабочего класса, ставшим панк-легендой — в итоге завершились смертью обоих, одна была убита при загадочных обстоятельствах, другой умер от передозировки. Кортни нравилось заявлять друзьям, что она моделирует свою жизнь по примеру так называемой панк-рок Джульетты. За несколько лет до того, как она встретила Курта, она даже проходила пробы на главную роль в биографическом фильме Алекса Кокса «Сид и Нэнси» и, хотя ту роль она не получила, она сыграла маленькую роль лучшей подруги Нэнси, Гретхен.

В свою очередь, Кортни подумала, что Курт похож на Дэйва Пернера, лидера «Soul Asylum». Когда они впервые столкнулись в портлендском клубе, где «Нирвана» только что отыграла на разогреве у «Dharma Bums», она некоторое время флиртовала с юным белокурым музыкантом и позже следила за продвижением Курта и его группы — даже послала ему в качестве подарка маленькую шкатулку в форме сердца после того, как шумиха вокруг «Нирваны» усилилась. Но, как и Нэнси, Кортни была самопровозглашённой группи, а Курт был пока не особенно известным музыкантом. К тому времени, как они снова встретились год спустя, незадолго до выпуска «Nevermind», всё поменялось. Группа подписала контракт с ведущей фирмой грамзаписи и была явно на грани чего-то большего. Пара отправились на концерт в Лос-Анджелесе, когда Кортни заметила, что Курт выпил бутылку микстуры от кашля. Она стала распекать его: «Котик, ты не должен пить этот сироп, потому что это вредно для твоего желудка», и предложила ему один из прописанных ей болеутоляющих. «У нас был запас фармацевтических препаратов», — впоследствии вспоминала она. Той ночью они пошли домой и впервые занялись сексом. «У неё был целый план по моему совращению, и он сработал», говорил Курт, рассказав друзьям, что это был лучший секс в его жизни.

Но в то время приятелем Кортни был Билли Корган, чья группа «Smashing Pumpkins» играла на разогреве у «Guns n` Roses» на той же неделе, когда она впервые переспала с Куртом. А Корган был пока что известнее, чем Курт Кобэйн. И «Нирвана», и «Pumpkins» планировали выпустить альбомы; и у «Nevermind», и у «Gish» был один и тот же продюсер. Когда альбомы вышли, они оба превзошли все ожидания, мгновенно сделав Кобэйна и Коргана рок-звёздами. Однако в чартах «Billboard» никакого соперничества не было. К тому времени, когда «Nevermind» возглавил чарты в конце декабря 1991 года, Курт и Кортни были неразлучны.