«Но Айла помогла тебе бежать».

Фелан поморщился. Да, она помогла ему вырваться на свободу… но какой ценой! Последний раз, когда он видел ее, Айла умирала. От полученных ран она потеряла много крови… и все же у нее хватило мужества и сил спуститься в подземелье по всем этим бесконечным лестницам. Понимая, что жить ей осталось недолго, она все-таки доползла до его камеры, и все ради того, чтобы спасти его.

Фелан вздохнул. Что толку ненавидеть ее теперь? Айла наверняка уже мертва. Но когда-то только ненависть к ней и жгучее желание отомстить поддерживали его, давая силы сопротивляться Дейрдре. Только надежда, что когда-нибудь он накажет предательницу, мешала ему сдаться и перейти на сторону Дейрдре.

Фелан снова вздохнул. Все уже в прошлом. Дейрдре нет, Айла мертва. А он жив и заново знакомится с этим новым для себя миром.

С наслаждением наполнив легкие кристально-чистым горным воздухом, Фелан огляделся по сторонам. Где-то там, впереди, ждало его будущее. Новая жизнь. Оставалось только ее найти.

Он уже готов был двинуться дальше, как вдруг его кольнуло неприятное ощущение. В воздухе явственно носилось присутствие магии. Магии друидов. По спине пополз холодок. Фелан застыл — вмиг пробудившийся бог глухо взревел, готовясь вырваться на свободу.

Если он чему и научился за все эти годы, так это тому, что друидам доверять нельзя. Пригнувшись, Фелан опасливо огляделся, пытаясь сообразить, где они прячутся. Все это время он старался избегать их, насколько это было в его силах, зная, что мигом убьет любого из них, если понадобится. Друиды — это зло, которое должно быть уничтожено, считал Фелан.

Взгляд его обратился к возвышавшейся справа горе. Так и есть, именно там прячется жрица. Фелан даже на расстоянии чувствовал исходящую от нее магию… чувствовал, как она подбирается к нему, чтобы наброситься и задушить, когда он меньше всего будет этого ждать.

Он уже повернулся, чтобы незаметно уйти, как вдруг увидел появившегося у входа в пещеру Воина с кожей цвета индиго. Сложенные за спиной крылья торчали над головой, придавая ему сходство с исполинской летучей мышью.

Фелан застыл, боясь шевельнуться. Только очень немногие смертные знали о существовании Воинов — уже одно то, что этот синий преспокойно расхаживал тут, словно не опасаясь быть увиденным, было до такой степени странно, что Фелан слегка растерялся. Вскоре к Воину присоединилась появившаяся из пещеры женщина. Фелан прищурился — женщина была с головы до ног закутана в клетчатый плед наподобие тех, что носят горцы, медно-рыжие волосы незнакомки рассыпались по плечам.

Оцепенев от изумления, Фелан смотрел, как Воин, обернувшись к жрице, погладил ее по щеке, а та в ответ потерлась лицом о его руку.

Они не произнесли ни слова — только обменялись долгим взглядом. А потом Воин повернулся, взмахнул широкими крыльями и взмыл в воздух.

Фелан пару минут завороженно наблюдал за его полетом. Потом, спохватившись, поспешно забился в густой подлесок и скорчился в три погибели, чтобы его не заметили.

Этот Воин явно что-то искал, но что? И самое главное — что его связывает с этой женщиной?

Фелан вдруг поймал себя на том, что ему до смерти хочется это узнать. Конечно, он мог бы окликнуть Воина… но где гарантия, что он не один из тех, кто служит Дейрдре?

Так что будет благоразумнее убраться отсюда, пока его не заметили, решил Фелан. Он поклялся, что скорее умрет, чем снова станет пленником. В мире хватает жестокости, но он сумеет постоять за себя. И если ради того, чтобы выжить, ему придется убить, что ж, он сделает это без колебаний.

Что же до женщины… Фелан, обернувшись, бросил взгляд на пещеру, но та уже исчезла. Нужно уходить, напомнил он себе. Он и так торчит тут непозволительно долго, наблюдая за этой странной парой.

Не оглядываясь, Фелан перевалил через горный хребет и двинулся дальше, к горам — туда, где ждала его новая жизнь. Жизнь, в которой не будет мест ни друидам, ни пыткам, ни мрачным темницам, ни Дейрдре.

Соня, проводив Брока взглядом, зябко поежилась и поспешила вернуться к костру. У них осталась половина ячменной лепешки. Перед уходом Брок чуть ли не силой запихнул ее в Соню, клятвенно пообещав, что вернется с едой.

Соня невольно зарделась, вспомнив прошлую ночь — те несколько часов, что им удалось провести вместе. На губах ее появилась улыбка, которую она даже не пыталась согнать. Их ночь любви…

Достаточно было только вспомнить, как его сильное горячее тело прижималось к ней, чтобы в крови вновь вспыхнул жар. Соня блаженно вздохнула. Охладить этот жар мог только Брок.

Он — все, чего она хочет. Все, что ей нужно в этой жизни.

И все же ее терзали сомнения. Может, Брок и приоткрыл завесу, скрывавшую его прошлое, но лишь слегка, и это не давало Соне покоя. Что еще за ужасные, позорные тайны скрывал он от нее? Но какими бы они ни были, они оставили в его душе незаживающие раны.

Брок сомневался в себе, а вот Соня — нет. Она доверяла ему, как самой себе. Соня уже успела убедиться, что он за человек. И она заставит Брока это понять — даже если для этого потребуется целая жизнь.

Поплотнее закутавшись в плед, Соня окинула взглядом пещеру. Уже перевалило за полдень, но не стихавший со вчерашнего дня дождь по-прежнему держал их взаперти.

Они почти не разговаривали — просто любили друг друга, не замечая, как бежит время. В сущности, криво усмехнулась Соня, она даже не знала, о чем с ним говорить. Они с Броком словно жили в совершенно разных мирах.

И дело было даже не в том, что она ожидала чего-то другого. Наконец она получила то, чего хотела больше всего на свете. Его. На несколько часов весь остальной мир как будто перестал существовать. Брок сделал так, что Соня почувствовала себя красивой. Особенной.

Даже тело ее стало другим — оно словно очнулось после долгой зимней спячки.

Соня машинально потерла левую ладонь, ту самую, где еще недавно была открытая рана. Ее мысли до такой степени были заняты Броком и тем, что произошло между ними, что она не сразу заметила: от раны не осталось и следа. Не осталось ничего — даже шрама.

Ее магия! Может, не такая сильная, как прежде, но все же она вернулась к ней. Соня уже почти смирилась с тем, что утратила ее навсегда. Она усомнилась в себе еще в тот день, когда поняла, что не может исцелить Риган. И, как оказалось, ошибалась. Но разве той ничтожной крупицы магии, что еще оставалась в ней, хватит, чтобы спасти от беды ее друзей-друидов?

И все-таки это лучше, чем ничего.

Интересно, сколько же магии в ней еще сохранилось, гадала Соня. Исцеление раны на руке заняло гораздо больше времени, чем на это потребовалось бы раньше. А деревья… сможет ли она снова разговаривать с ними?

Соня, поспешно одевшись, бросилась к выходу. Выбежав из пещеры, она обратилась в слух, пытаясь разобрать чуть слышное перешептывание деревьев. У входа в пещеру их почти не было, но Соня решила, что все равно попытается.

Она не услышала ничего — ни вздоха, ни шороха. К горлу вновь подступила тоска, но Соня решительно запретила себе об этом думать. Вот когда она окажется в лесу и убедится, что по-прежнему ничего не слышит, тогда и будет время горевать. А пока нужно надеяться. В конце концов, удалось же ей исцелить рану на руке!

Это сделала ее магия — причем сама, даже не дожидаясь просьбы, ликовала Соня. Она не могла дождаться, когда вернется Брок, чтобы рассказать ему обо всем. Он-то с самого начала уверял, что ее магия все еще с ней. Может, она просто внушила себе, что дар покинул ее?

Значит, если она хочет помочь одолеть Дейрдре, ей нужно научиться заново доверять себе. Это будет непросто… Но пока Брок верит в нее, она ни за что не сдастся.

Снова полил дождь. Забившись под козырек, Соня смотрела, как с гор спустился туман, укрыв все вокруг грязно-серой плотной пеленой. Представив, каково сейчас Броку, она со вздохом покачала головой. Разглядеть сквозь этот кисель гробницу станет еще труднее.

Если ему вообще удастся что-то разглядеть, уныло подумала она.