«Но у тебя есть вера. И я повторяю: ты лучше, чем джедаи прежних дней».

Люку оставалось только нахмуриться и покачать головой.

– И что заставляет тебя говорить такое?

«Потому что в отличие от рыцарей прошлого, джедай Люк Скайуокер…»

«Ты не боишься тьмы».

Р2-Д2 цеплялся за поверхность карликового астероида, медленно, но верно двигавшегося по спирали к звёздной сфере Таспан.

Астероид имел полусферическую форму, его диаметр был примерно вдвое меньше, чем у «Тысячелетнего сокола», и он еле-еле вращался вокруг своей оси, хотя именно такая скорость подходила маленькому астромеханику, который тащил себя по неосвещённой стороне астероида, хватаясь за камень конечностями-манипуляторами. Таким образом, Р2-Д2 придерживал астероид между собой и губительным излучением солнечных вспышек, что могли сжечь его схемы меньше чем за секунду.

Кроме того, Ар-два провёл расчёт, согласно которым он мог поддерживать работоспособность ещё целых семь стандартных часов двадцать минут, после чего его астероид войдёт в гущу других астероидов, и отражённое от них жестокое излучение дойдёт до тёмной стороны убежища Ар-два, чтобы с вероятностью 89,756 процентов астеромеханика настиг неожиданный катастрофический сбой системы.

Необратимая дезактивация.

Если он по какой-то случайности переживёт прохождение астероида, тогда (как гласили 83,973 процента вероятности) Ар-два просуществует дополнительные два стандартных часа двадцать минут.

Его огорчала не сама перспектива отключения. Он очутился в космосе по собственному желанию, предварительно потратив несколько секунд на вычисление вероятности выживания и затем перезагрузив систему мусоросброса «Сокола», чтобы вылететь в вакуум за секунду до того, как корабль покинул уничтожавшуюся базу-вулкан. Шанс выжить был настолько крошечным, что Ар-два будто бросал вызов самому определению термина «вероятность». С тем же успехом гипотетический квантовый фазовый переход мог бы превратить его в лофкварианского альбатроса.

Однако сама принцесса Лея неоднократно предписывала Р2-Д2 – весьма твёрдо и недвусмысленно – заботиться о Люке Скайуокере. Так что соображения личной работоспособности никоим образом не превалировали перед поставленной ему задачи.

Ар-два не думал о себе. И всё же хотя бы раз в минуту или около того маленький астромеханик тратил миллисекунду-другую на то, чтобы заглянуть в личное хранилище данных, где содержалось весьма и весьма внушительное количество записей приключений с единственным дроидом, которого Ар-два за всё долгое время существования мог без преувеличения назвать другом: Си-3ПО. Он не ожидал, что будет скучать по Трипио, он не ожидал, что будет вообще скучать по кому-либо, не говоря уже о самом факте тоски. Однако Ар-два действительно испытывал своеобразное ощущение в подпрограммах социального взаимодействия всякий раз, когда просматривал эти конкретные записи. Это открытие имело как положительный, так и отрицательный оттенок, и, к великому недоумению Ар-два, не измерялось количественно-цифровым методом.

После долгих вычислений он предположил следующее: скорее всего, он испытывает сожаление от того, что больше никогда не увидит своего друга, и одновременно – утешение, поскольку приятель-дроид останется в полной безопасности, по крайней мере, в ближайшем будущем.

По какой-то причине это помогло Ар-два сосредоточиться на текущей задаче.

Когда «Тысячелетний сокол» улетел к Миндору без Люка, Ар-два точно знал, что ему нужно сделать, и приступил к выполнению плана. Выпущенный в космос системой мусоросброса, он настроил весь массив датчиков, чтобы зарегистрировать персональную химическую сигнатуру Люка – а именно, запах – и отслеживать его продвижение по недрам вулканической базы вплоть до того момента, когда след Люка оборвался у каменной стены. Не имея инструкций или программ, которые предложили бы полезные альтернативные варианты действий, Ар-два перешёл к ожиданию.

Он ждал, пока гравитационные станции-установки в системе не прекратили работу, а флот не провёл эвакуацию в гиперпространство. Он ждал, пока разваливалась вулканическая база и взрывалась планета. Он ждал и потом.

Ар-два был полностью – на все сто процентов – уверен, что Люк находится за противоположной стороной этой каменной стены, которая теперь стала частью поверхности карликового астероида-укрытия.

Люк находился внутри этих скалистых чертогов, и, хотя его собственные шансы на выживание были немногим выше, чем у Ар-два (то есть нулевыми, если выражаться языком математики), астромеханик продолжал карабкаться по неосвещённой стороне астероида, сохраняя работоспособность до тех пор, пока ещё находился в строю, потому что оставался ещё крошечный, почти неизмеримый шанс, что Р2-Д2 ещё мог чем-то помочь.

Его внимание привлекло странное движение посреди звёздного покрова. Один конкретный астероид, один яркий сгусток излучения, отражённого от Таспана, перемещался так, будто скорее пересекал плоскость эклиптики системы, чем двигался вдоль неё, как и полагалось. Более того, этот астероид перемещалась по курсу, противоположному общему направлению вращения поля других астероидов. Наконец, светлая точка двигалась не с постоянной скоростью, которую следовало ожидать от космического тела, подверженного исключительно законам орбитальной механики. Напротив, астероид периодически то ускорялся, то замедлялся.

У этого феномена имелось только одно правдоподобное объяснение.

Когда Ар-два активировал функцию увеличения кратности своего оптического датчика, его догадка подтвердилась: объект действительно оказался кораблём.

Если говорить конкретнее, увиденное соответствовало характеристикам шаттла Т-4а «Лямбда».

Р2-Д2 открыл порт связи на куполе и выдвинул параболическую антенну. Рассчитав задержку с учётом скорости света, дроид направил прибор туда, где в назначенный момент ожидалось появление шаттла, после чего со всеми доступными ему энергоресурсами начал передавать код аварийного радиомаяка. Установив контакт с мозгом шаттла, Ар-два смог разъяснить ситуацию в подробностях, и в результате ему оставалось только верить, что корабль передаст пилоту все необходимые факты.

Вектор шаттла с отрадной быстротой сменился курсом на перехват астероида. Корабль замедлился у освещённой стороны астероида, вытянул стыковочный рукав, чтобы, схватив астероида, притянуть его к себе как можно ближе и поместить в зону защитного поля гипердвигателя. Затем шаттл перешёл на скорость света, прыгнув в гиперпространство.

Пока длился прыжок, Р2-Д2 провёл собственные вычисления, и они были безупречными.

Помыслы злого, пусть и гениального человека оказались сорваны. Люк выживет, принцесса Лея и Хан Соло смогли сбежать, а сам Р2-Д2 в меру возможностей проведённой на всякий случай самодиагностики сделал вывод, что не произошло никакого квантового фазового перехода и он не превратился в лофкварианского альбатроса.

Шансы подобного исхода буквально не поддавались прогнозам.

Ар-два решил, что вселенная – удивительное место.

Джептан провёл пальцем под воротником униформы и поморщился, обнаружив пот. В самом деле, в покоях Скайуокера было неприятно жарко. Однако Джептан продолжал расхаживать туда-сюда по гостиной, несмотря на тот неоспоримый факт, что именно такие движения вынудили его вспотеть ещё сильнее. Он мерил комнату шагами по той причине, что сидеть оказалось просто невыносимо.

Как так получилось, что его охватила такая нервная дрожь? Чтобы в таком возрасте видавшего виды и повидавшего всякое солидного мужчину одолело чувство сродни авторскому тщеславию?

Джептан был совершенно ошеломлён доселе незнакомым чувством, которое побуждало его жаждать положительной реакции Скайуокера на написанную им историю. Он отчаянно желал, чтобы тому понравилась эта эпопея.