Так что по деревенским меркам замужество тети Трауте — это и правда новость и страшный скандал. Интересно, а мне что теперь делать? Наверное, надо как-то поздравить молодых? Но Хельге, написав такое длинное письмо, забыла упомянуть не только, кого выбрала тетушка, но даже их родовое имя. И кого теперь поздравлять? И Хельге жалко, все эти сплетни действительно огорчают. Я помню, как противно было слушать, как слуги на кухне постоянно сплетничали о маме, когда мы только приехали сюда. Вот разве что… На следующее утро я сразу после завтрака увязалась за папой-бароном. Уже зайдя в кабинет, он приоткрыл дверь и смеясь позвал: «Гота, заходи!»

— Папа-барон, а ничего, что я к тебе прямо с утра?

— Во-первых, ты же не хочешь сказать что просто совершала свой утренний моцион под дверью моего кабинета? Во-вторых, я еще с завтрака заметил, что ты крутишься, как на иголках. Из этого делаю вывод, что вопрос для тебя важен. Так что, конечно, ничего. выкладывай давай.

Вместо слов я молча протянула ему письмо. Он внимательно перечитал его, потом еще раз, и, наконец, на некоторое врем задумался, нахмурив брови.

— И что ты предлагаешь мне с этим делать?

— Не знаю, папа. Мама категорически против, чтобы я общалась даже с Хельгой. Но, наверное, что-то делать надо? Или нет? Я совсем запуталась.

— Да, — папа-барон кивнул головой, — я понимаю, как тебе нелегко. Ты запуталась между двух миров. Твоя мама всячески пытается причислить тебя к миру аристократии, но пока ты не представлена обществу, пока сама не нажила в этом мире друзей и врагов, ты не чувствуешь себя одной из них. В то время как к старому миру — миру мелкопоместного дворянства, ты уже тоже не принадлежишь.

— И что мне теперь делать?

— А ничего. Подрасти немножко, а там само все утрясется. — Улыбка папы-барона была теплой, она словно передавала мне его уверенность, что все будет хорошо.

Не знаю, что и как, но хорошо будет непременно. Однако, вопрос, с которым я пришла, решать надо не потом, а сейчас.

— Так а с письмом Хельги что делать?

— А ничего. Напиши ей ответ, поблагодари за новости и что ты там обычно пишешь. А остальным напишу я.

— Остальным?

— Ну да. Твоя мама со своей родней общаться не хочет. И давай, все-таки, предоставим ей право самой решать, с кем ей дружить. Согласна?

— Да, конечно.

— Но ты понимаешь, что твою бабушку и кузину от сплетен защитить все-таки надо. — Я снова кивнула. Понятно, что Якоб прав, и Хагедорны не дадут Хельге в обиду, но изо дня в день слушать сплетни о своей семье не понравится никому.

— Поэтому я от имени нашей семьи напишу что-нибудь хорошее твоей бабушке Письмо пойдет, конечно же, по адресу твоей кузины. И вся округа, как это водится, будет знать, что фон Роде не просто состоят в родстве, но и признают его. А тягаться с нами, девочка, рискнут не многие.

— А остальные?

— А еще твою тетю надо поздравить со свадьбой. Как ты думаешь, что бы ей понравилось получить в подарок?

— Не знаю. Папа-барон, ты представляешь, я вчера пыталась вспомнить, как она выглядит, и не смогла. Мы как-то все время занимались каждый своими делами, а теперь оказалось, что я ее почти не помню.

— Понятно. Но это не так и важно. В конце концов, ты же не собираешься ее навещать. Зато небольшой подарок от знатной родни создаст видимость, что все идет по плану. И что, возможно, участие наместника в ее судьбе совсем не случайно.

— А как ты думаешь как он вообще узнал про тетю? Хельга права, это тот столичный гость — родственник госпожи фон Хагедорн? А как он это заметил, случайно?

— Гота, Гота… Не все сразу.

— Прости, папа, я опять зачастила, да?

— Есть немножко. Помнишь, ты спрашивала меня, откуда берутся магомарки?

— Да, ты еще сказал, что можешь сам их зачаровывать.

— А хочешь посмотреть, как это делается?

— Ух ты!!! А можно?

— Да, конечно. Смотри.

С этими словами папа-барон полез в стол и достал оттуда чистую льняную салфетку, какие-то щипчики и коробочки, и начал аккуратно раскладывать это все на столе. Я не совсем понимала, какое отношение имеют магомарки к нашему разговору, но переспрашивать не решилась. Возможно, папа-барон просто собирался заняться именно этим, а я со своими проблемами помешала. Возможно, это как-то поможет объяснить мне, при чем тут магия тети Трауте. В любом случае, я не собираюсь отказываться от случая посмотреть на настоящую магию.

Папа-барон, разложив на салфетке тоненькие, почти прозрачные пластинки, взял одну из них пинцетом и поднес к свету.

— Видишь? — спросил он.

Я присмотрелась. Сперва казалось, что пластинка однородно-полупрозрачна. Интересно, что я должна увидеть? Но, присмотревшись, стало заметно, что на пластинку нанесен какой-то узор из тонких линий. Они, словно паутинка, то пресекались решеткой, то свивались спиралью… Я мигнула, и линии исчезли. Осталась одна только полупрозрачная пластинка.

— Успела заметить?

— Что это было? — спросила я.

— Ага! — На этот раз улыбка папы-барона была торжествующей — Заметила-таки! Силовые линии, по ним, словно по сосудам в древесном листе, распределяется магия. Задача мага, — наполнить эти сосуды своей магией, чтобы марка «ожила». Смотри…

Сначала казалось, что не происходит ровным счетом ничего. Потом я заметила, что линии приобрели насыщенный зеленый цвет, а потом как бы сами уложились во вполне осмысленный узор-надпись: «Королевская магопочта».

— Ух ты! — восхитилась я. — Никогда не видела, как работают маги!

— Скорее всего, и не увидишь. Аристократы не показывают фокусов на ярмарке. Разве что чуть-чуть дурачатся, как наш столичный гость. А там, где работают королевские служебные маги, маленьким девочкам не место.

— Я не маленькая! — Тут же повелась на подначку я. — Мне уже скоро шестнадцать!

— Да, почти невеста, — неожиданно согласился папа-барон.

— А скажи-ка мне, немаленькая, тебе понравился господин Кароль?

— Да, конечно. Он веселый и остроумный. И не такой напыщенный, как некоторые твои гости. И смотрел весь вечер не только на Лили…

Ой, последняя фраза, пожалуй, была лишней. Добронравные девицы не обращают внимание, на кого смотрит уважаемый гость. Но папа-барон, похоже, был сегодня в хорошем настроении.

— Да, он действительно смотрел не только на Лили. А скажи-ка, если бы он приехал с указом господина наместника, как те рыцари к твоей тете, ты бы сильно огорчилась?

— Папа, ты шутишь? — удивилась я — Он же совсем старый, почти как ты… Ой! Прости, пожалуйста! Я хотела сказать, старый для женитьбы. В таком возрасте у дворян, наверное, уже взрослые дети…

— Нет, Гота, — откашлялся папа-барон — Ты все-таки еще совсем маленькая. И не так уж я и стар, у меня, как ты знаешь, хотя и есть взрослые дети, но не все. А господин Кароль не «почти как я», он на добрых четырнадцать лет меня моложе. Но ты права, для тебя он действительно староват. И даже для Лили.

— Лили за него не пойдет — важно надула губы я — она хочет замуж за принца.

— За младшего? — Кажется, папа-барон даже заинтересовался новостью.

Все знали, что младший сын Его Величества всего да два года старше нашей Лили. Как будто разница в возрасте отменяла тот факт, то он — принц!

— Нет, за второго. А, лучше, вообще за наследного. Лили заявила, что хочет стать королевой, чтобы выгнать нас с мамой из этого дома.

— Меня, конечно, учили, что наушничать — плохо. Но вдруг Лили и правда что-нибудь придумает? Ради нелюбви к маме она может быть весьма изобретательной.

— Королевой? Да нет, моя девочка красива и неглупа, но вы с мамой можете спать спокойно. Так далеко ей не допрыгнуть.

Ну, ладно. Главное, пусть папа-барон с Лили и ее тетей сам разбирается, лишь бы меня не трогали.

— Гота, а хочешь сама попробовать зачаровать магомарку? — Буквально, ошарашил меня папа-барон.

— Я? Так я же не маг. Или… я тоже, как тетя Трауте?

— Нет, твоя тетя оказалась неожиданно сильными магом. Ей очень повезло с характером, как я понял из рассказов, иначе ее способности проявились бы раньше и могли, скажем так, принести не только пользу. А у тебя есть просто маленькая искорка, даже меньше моей. Но на магомарку хватит. Давай, бери заготовку и попробуй еще раз увидеть линии. Видишь?