Где и как доставал их Эрик, фон дер Шпее предпочитал не спрашивать. Во-первых, этот шкодник, прозванный старшими братьями еще в далеком детстве «Эрик-рыжий лис», все равно не признается. И правильно сделает, поскольку сдавать своих агентов и связи в его ведомстве, мягко говоря, не принято. Во-вторых, сам граф с чистой совестью только пожимал плечами на вопросы ректора и коллег. И виновато разводил руками: «Обратитесь к Его высочеству…».

— Так ты говоришь, — не унимался Эрик, — что вы с фон Роде теперь родня?

— Как я уже сказал, очень далекая. В принципе, родством такой степени спокойно можно было бы пренебречь, но сочетание двух магически-одаренных семей может привести к появлению потенциально-сильных магов, даже если их родители не обладают заметным даром.

— А интересно, как ты думаешь, какая магия может быть у баронессы?

— Эрик! Я ученный, а не прорицатель. Мои сотрудники проверят — узнаем.

— Да вот я и думаю, как бы понезаметнее проверить. Чтобы не привлечь лишнего внимания ни к фон Роде, ни к семье, ни к вашему дальнему родству… Понимаешь, дружище, есть у меня подозрение, что пара ваших, академских, работает не совсем чисто. Я при отце вопрос поднимать не стал, ты же знаешь, как он к магам относится.

— Все знают, — скупо улыбнулся граф. — Кто и в чем?

— Их дела посмотришь у меня, найди время заглянуть вечером. Понимаешь, вы же всех соискателей на звание рыцаря проверяете на наличие магии в обязательном порядке, так?

— Да. Этим занимается, обычно, младший учебный персонал в порядке очереди, дважды в год: летом и зимой, перед Новолетьем.

— Вот. А недавно поступил сигнал от проверенного командира из наших, что при наборе на военную службу обнаружили паренька с даром. Отменный целитель, хоть и необученный. И, что характерно, мальчишка так и светится искрой, а по вашим документам — в нем нет ни капли магии.

— Может, дар поздно проснулся? Сколько парню лет?

— Шестнадцать. Он с Севера, сам знаешь, там долго возле маменькиной прялки не сидят. Не похоже, дар очень стабильный, и, по словам рекрута, он и его семья давно уже заметили что-то такое.

— Думаешь, проверяющий сознательно соврал?

— Уверен. Мы с коллегой прошлись избирательно по данным последней проверки, и обнаружили еще один случай. Потом мой человек копал уже целенаправленно по результатам этого проверяющего. И нашел еще минимум двоих. За последние три полугодия — не многовато ли? Посмотрели, с кем в паре он обычно работает.

Граф только присвистнул. Это уже не мелкое пакостничество, а больше похоже на целенаправленное вредительство. Четыре необученных мага, сокрытых от Короны. Ладно, промолчим о четырех семьях, чьи надежды на светлое будущее этот паршивец просто похоронил одним росчерком пера. Но четыре мага за два полугодия, а сколько до того… Это откровенное предательство. В стенах Академии, ЕГО академии, де он проводит больше времени, чем дома…

— Короче, — продолжил тихо Эрик — мы по этой парочке копаем, тихо и основательно, чтобы следы замести не успели. Как только закончим очередное полугодие, Его Величество получит отчет. Но ты придумай, как сделать проверку максимально незаметной. И чтобы проверяющий был надежным.

— Скажешь тоже. Пока я не знаю, в кого ты там вцепился, я боюсь даже кого-либо рекомендовать. Хоть сам езжай, тетю проведать.

— Ага! — Жизнерадостно рассмеялся Эрик — И будет совсем незаметно. Родной племянник короля, выдающийся ученный и знаменитый изобретатель, навещает просто так, дескать, заскочил после службы на чашечку чая, незаконнорожденную тетю, которую он мало что в жизни не видел, даже с Новолетьем лично ни разу не поздравлял.

— Да, глупо получается, — самокритично признал фон дер Шпее. — Надо подумать.

Собственно, задумка у графа появилась уже к обеду. Поэтому, схватив для виду пару бумаг со стола и на ходу кивнув лаборанту: «Я к артефактору. Буду после трех» — убежал к дяде. Мертен Маргитсен фон дер Шпее (вторую часть имени он, впрочем, употреблял редко, исключительно в общении с аристократами и назло им) по-праву считался одним из лучших артефакторов столицы. Они с племянником успели удачно провернуть не одну задумку, к вящему удовольствию обоих, так что визитом графа к Мертену вряд ли кого-то можно было удивить или насторожить.

— О, Йенс пожаловал — встретил его с порога веселый возглас тетушки Сильке — Проходи скорее, пока обед не остыл!

— И тебе, тетя, доброго дня! — Со смехом ответил граф — Когда это у меня в тарелке успевала остыть твоя стряпня?

— И то правда, мальчик. Разогнал бы ты своих заграничных поваров, а я бы тебе в деревне нашла хорошую кухарку. А то с их выкрутасами и не поешь нормально, вечно Мертен от тебя голодным приходит.

— Не могу, тетя. Служба. Надо соответствовать. Но хорошую кухарку ты все же присоветуй.

Эта дружеская пикировка давно вошла у них в привычку. В этом относительно небольшом (по меркам высшей аристократии) доме граф давно привык отдыхать душой. Здесь он снимал свою привычную личину сухаря и молчуна и позволял себе побыть просто собой. Не сиятельным графом, не выдающимся ученым, не королевским племянником, а просто Йенсом-своим-парнем. Здесь, да еще в одном из дальних поместий, куда после смерти старшего графа Кароля переселилась вдовствующая графиня. Но с мамой все равно приходилось держать ухо востро, старшая сестра короля хотя и ненавидела дворцовые интриги, но безошибочно чуяла их за сто миль. А тревожить ее лишний раз графу было жаль.

За накрытым столом уже собралась основная часть семьи. Сам Мертен со старшим сыном Каролем (названным так в честь старшего брата, так неожиданно объявившимся в его жизни), вторым сыном Эрихом (названым, само собой, в честь правящего монарха) и, отрадой родительской зрелости, близнецами Маритой и Марайке. Средние сыновья должны были быть в Академии, но где действительно находятся сейчас эти неугомонные выдумщики, не мог поручиться никто. Тетя Сильке уже распорядилась, и вслед за ней прислуга внесла тарелку и прибор для дорогого гостя.

Ожидая, пока все организуется, граф мысленно припоминал, каких трудов им с дядей стоило уговорить тетю нанять хотя бы пару служанок себе в помощь. Сын кухарки, низведенной из-за рождения незаконного ребенка до уровня посудомойки, Мертен Маргитсен и жену выбрал, что называется, по себе. высокая, статная, смешливая дочка зажиточного крестьянина в жизни не досталась бы ему, не появись в его жизни так вовремя старший брат. То, что, несмотря на все мольбы дочери, никогда не допустили бы ее уважаемые родители, останься он сыном прислуги, стало вполне возможно для аристократа. Тем более, в качестве свата для новоиспеченного студента Королевской Академии явился сам молодой тогда граф Кароль.

Тесть — старый упрямец, насколько Йенс знал, до сих пор страшно гордился не только удачным замужеством дочери (Надо же, в благородные выбилась!), но и тем, что в родственниках у него оказался не кто-нибудь, а свояк короля. Это ж страшно даже подумать, он и королю теперь почти родня. Тетя никак не желала признавать чужих людей ни на своей кухне, ни в своем доме. И лишь рождение третьего подряд сына убедило ее, что без помощницы ей все-таки не обойтись. И то сказать, городской дом, купленный Мертеном на щедро выделенную старшим братом часть наследства, оказался намного больше привычных ей крестьянских домов, а муж-мастеровой сорил вокруг никак не меньше, чем двое старших сорванцов. Надо ли говорить, что граф лично просил шефа принца Эрика проверить всех кандидатов. Очень уж уютным и теплым был дом четы Маргитсен, очень уж не хотелось пускать в этот дом чужую зависть и злость.

После обеда, когда все начали разбегаться по своим делам, Йенс молча кивнул дяде в сторону, где располагалась дверь в «рабочую» половину дома. Проще сказать, мастерские и склады. Это означало, что разговор будет серьезный и по-делу. Удобно усевшись за небольшим столиком в рабочем кабинете Мертена, дядя с племянником детально обсудили ситуацию. Сам Мертен тоже не мог так запросто послать сына к сестре, с которой они почти не общаются. А вот послать его с каким-либо поручением к своему старому другу в тех краях — да запросто. И Каролю, и Эриху неоднократно приходилось лично развозить заказы особо важным клиентам (или особо важные заказы — клиентам, если о этом через графа просил лично Эрик).