– Да, – удивился Быков.

– На крышке кадр из фильма – Зигфрид на коне? – продолжала Арина.

– Ага.

– Леха, надо встретиться.

Повисла пауза. Пауза могла значить две вещи – или Леха обдумывает, где можно встретиться, или он очень удивлен. Когда он заговорил, выяснилось, что правда – второе. Удивлен Леха.

– И… это…

– Где встретимся? – говорила Арина, не позволяя ему передумать и перехватить инициативу. – Давай в парке на том же месте. Через полчаса.

– Заметано.

– Кассету с собой возьми, ладно?

– Базара нет. Возьму.

– Ну давай…

Теперь Арину не могли удержать дома ни уговоры родителей, ни бабушек. Тем более что те три бабушки уже уехали, а четвертая по-прежнему не вернулась. Добрый дедушка, который единственный из всей семьи был сейчас дома, конечно, не мог оказать достойного сопротивления. Не дожидаясь подкрепления в виде Кости (он отправился за город на день рождения двоюродной сестры), Братство Белой Руки со всех ног бросилось в парк. Ведь наконец-то появился след, который теперь уже точно вел к ограблению Антошиной квартиры.

На этот раз мафия пришла пешком. И наблюдала за тем, как возле ворот парка Леха Быков выбирался из машины. Которую он поймал, чтобы не опоздать к назначенному времени. Этого, понятно, он никому из ребят не сказал.

Леха приехал один. А братьев Белой Руки было четверо. Но сейчас все это не имело никакого значения.

– Ну, вот кассета, – проговорил Леха, помахав коробкой с кассетой у себя перед носом. – А в чем базар-то, я не въеду?

– Надо спросить у тебя кое-что, – сказала Арина. – Слушай, там, на кассете, на боку, где название пишут, буковка «А» серебристая приклеена?

Быков вытащил кассету из коробки и внимательно посмотрел на нее.

– Да.

– А слова «в двух частях» простым карандашом замалеваны?

– Угу.

– Леха, это моя кассета.

– Твоя? – удивился Быков.

– Ее, ее! Эту кассету из моей квартиры утащили, вместе с телевизором, с видеомагнитофоном и с… – захлебываясь от волнения, начал Антоша, но Быков тут же его перебил.

– Да вы задрали меня уже подозревать! Вы че меня за баклана-то держите? Я за свой базар отвечаю. Сказал – не брал я эту квартиру, значит, все строго так и есть! – возмущался Леха, и зубы на его устрашающем ожерелье зловеще щелкали друг о друга.

Услышав Лехины слова, мафия невольно сделала шаг назад. Теперь стало совершенно понятно, почему Леха – великий и ужасный.

– Стой, Леха, мы ж тебе этого не говорили… – Арина попыталась вставить словечко.

Но Быков перебил ее:

– И кореша мои не того фасона, я за них тоже отвечаю!

– Но ведь улика… – начал было Антоша Мыльченко, и Быков окончательно рассвирепел.

– Ах вы, мелочь пузатая! – рявкнул он. – По ушам давно не получали?

Ребята замерли. Витя Рындин загородил собой девочек и отпихнул Антошу подальше.

– А моя кассета у тебя откуда, скажи? – Арина все-таки высунулась из-за спины своего телохранителя.

– А пацан один дал, – заявил Леха.

– Но ты веришь, что она моя?

– Спокойно верю, – ответил Леха. – Вам найти этого пацана?

– Найди, – не сговариваясь, ответили все четверо.

Леха вытащил свой мобильный телефон и, с укором глядя на Арину, принялся разговаривать:

– Потап, дело на сто рублей. Короче, найди мне Калича и привози по-быстрому в парк. Да, к тому же крокодилу. Я тут завис. Все, давай.

Леха засунул телефон в карман своей телогрейки. И через некоторое время все пятеро уселись на лавку. Арина первая попросила у Лехи прощения за подозрения, он простил всех по своему обычному великодушию. И, уже подобревший, рассказал о том, как попала к нему эта кассета.

…Позавчера был он с братанами на центральном рынке города. Интересовался, как там и чего. Парнишка с погонялом Калич привлек его внимание тем, что показывал своим приятелям видеокассеты, которые только что купил по дешевке с рук. На яркие лицензионные «Маску» и «Полет над гнездом кукушки» Быков не обратил никакого внимания. Зато большая хромированная коробка со старинной картинкой на крышке заставила остановиться на себе Лехин взгляд.

– А ну-ка дай-ка я позырю, – заявил Быков, протягивая руку к кассете.

И тут же сгреб ее себе. Калич даже пикнуть ничего в ответ не посмел. Оказывается, Леха любил кино про рыцарей, только ничего о них не знал. Особенно ему нравились те ребята, которые сражались честно, по-пацански – только одним мечом, без особых наворотов. Зигфрид на картинке был именно такой. Почти голый и с мечом. Конечно, Леха тогда еще и понятия не имел, что парень, изображенный на коробке кассеты, это великий и неуязвимый Зигфрид Нидерландский – убийца дракона.

Кассета лежала у Быкова дома. Все некогда было страшно деловому Лехе сесть около телевизора и расслабиться. А когда Быков наконец очутился дома, уселся в кресло, включил видак и понял, что ему показывают как раз такую сказку, которую он хотел, то почувствовал себя по полной программе счастливым человеком. Ему не хватало теперь только одного – чтобы кто-то, кто ему приятен и кого он уважает, оценил и похвалил его. Леха подумал об Арине и позвонил ей.

– Вот и все…

Прослушав эту историю, Зоя Редькина даже прослезилась – такой Леха Быков оказался трогательный… Но она вовремя отвернулась, смахнула слезы. Мало ли, как отреагирует на это Леха? Вдруг сразу, без предупреждения, в глаз засветит, он же такой непредсказуемый.

В это время появился Потап. Вместе с ним пришел юркий тощенький парень лет четырнадцати. Его взгляд так и бегал по сторонам. И лишь на фигуре Лехи он останавливался и становился почтительным.

– Вот он, наш Калич, – Быков показал рукой в его сторону. – Спрашивайте!

Братья Белой Руки обступили Калича. Арина показала ему кассету, и Калич сразу согласился, что какое-то время кассета и правда принадлежала ему. То, что она ворованная, он и понятия не имел. Но, вероятно, догадывался.

– Купил я ее, – протянул Калич, оглядываясь на Леху. – Парень один толкнул. Две хорошие кассеты дал и эту в нагрузку заставил взять. Бери, говорит, за сотню три штуки. Я сначала в отказку – хотел только «Маску» за полтинник, на фиг мне те остальные, не знаю, про чего… А он, типа, бери три за сотню, когда еще лицензионку так дешево предложат. И эту серую тоже втюхал. Коробка, говорит, крутая, любую кассету туда засунешь – и все ништяк. Ну я и… А потом ты, Леха, ко мне подошел…

– Ну, – подтвердил Потап. – Сразу за эту, в коробке, схватился. Я еще тебе, Лех, говорю, зачем, дурак, тебе это старье нужно? Ладно еще, если б про викингов. А ты…

– А я сказал – ша, – почесал лоб Быков.

– И забрал, – сказала Арина. – С этим все ясно. Теперь, Калич, давай рассказывай, что за парень тебе ее продал.

– Давай, колись, – подтвердил Быков.

– Да не знаю я его, – широко раскрыл свои узенькие глазки Калич. – Первый раз увидел.

– Где?

– На рынке, где техникой торгуют. Он сам ко мне подвалил. Если б он на рынке торговал чем, я бы его точно приметил. А так, типа, случайный. Да и мне-то какая разница. Взял кассеты да и отвалил…

– Приметы говори, приметы! – в нетерпении выкрикнул Антоша.

– Ну а че приметы? – Калич оглянулся на Леху, но тут же осекся, понимая, что вспоминать придется.

– Конкретные приметы давай, – потребовал Леха.

– Ну… он такой… – начал Калич, и глазки его вновь забегали.

– Только не выдумывай, – предупредил Витя Рындин. – Нам это важно.

Калич остановил свой взгляд на «молнии» Антошиной курточки и начал:

– Повыше меня будет. На полторы головы точно. Крепкий. В куртке черно-красной, на спине надпись по-английски: «Чикагос…»

– Ой, знаю такие куртки! – махнула ладошками Редькина и тут же осеклась под Лехиным взглядом.

– Мы тоже знаем, – сказала Арина. – Дальше.

– Джинсы…О, джинсы у него очень узкие, голубые! Не такие, как у меня, а в обтяжку! – с этими словами Калич показал свои «трубы», широченные штанины которых совсем не трубами, а гармонью сползли вниз.