— Кто бы подумал, что песня — нет, всего лишь иллюзия песни! — обладает такой силой против этих демониц? Удивительно, такая простая уловка может изменить ход битвы! Ты можешь научить меня другим секретам кринти? — Энтузиазм Прокопио был явственным, а оживленное лицо выдавало более чем простой интерес.

Подозрение, уже некоторое время формировавшееся в мыслях Маттео, приняло завершенную и тревожную форму.

— Нескольким — да, — задумчиво ответил он. — Начинаю понимать, почему вам понадобились мои услуги. Вы очень интересуетесь стратегическими играми, а в этом предмете я в группе занимал первое место.

— Это верно, — без интонации ответил маг. Маттео не отставал.

— Мы, джордайни, полагаем, что такие игры тренируют разум и характер, ибо истинно ответственный человек понимает, что каждое действие влечет за собой последствия.

Жесткий оттенок улыбки Прокопио показал, что намек джордайна он понял.

— Я учусь, верно. Тот, кто будет повелевать должен понимать искусство войны. Не секрет, игры помогают готовиться. Котята охотятся за воображаемой добычей, мальчишки колотят друг друга в ожидании первых мечей. Мы здесь занимаемся тем же.

Маттео беспокойно поежился.

— Вы говорите откровенно. Я поступлю так же. Действия порождают реакцию. Я знаю достаточно из истории, чтобы понимать — тот, кто так усердно готовится к сражению, редко не находит его.

— Но на нашей земле царит мир, уже много лет. Думаешь, так было бы, если бы никто не готовился к войне? Почему, как, по-твоему, наши враги сидят восвояси? Кринти и их подданные в Дамбрате, дикари Майра, варвары пустыни Шаар, маги Тэй, Антера и Мульхоранда, да Мистра знает кто еще? Потому, что мы остаемся сильны, — объявил Прокопио звенящим уверенностью голосом.

Этот аргумент Маттео слышал много раз — с ним трудно было спорить, поскольку грань между сильной обороной и сильной нацией, склонной к агрессивным действиям, являлась тонкой и размытой. Другой очевидный вопрос — насколько такая страсть к военной стратегии укладывается в личные цели Прокопио. Если чародей решил, что лучшим способом усесться на трон Залаторма будет стать героем войны, как далеко он готов зайти?

Маг видимо ощутил неуверенность советника, поскольку прервался и подошел к своему столу. Открыв ящик, он достал оттуда небольшой свиток.

— Я хочу, чтобы ты доставил сообщение от меня Ксавьерлин. Знаешь ее?

Джордайн кивнул. С помощью Зефира он заочно познакомился со всеми чародеями Совета Старейшин города. Ксавьерлин была могущественной прорицательницей, дальней родственницей короля Залаторма, и многие полагали ее вероятной наследницей. В этом смысле она представлялась очевидным конкурентом Прокопио.

— Я встречал Франдо, ее советника-джордайна. Он взял в привычку произносить речи на Площади Древ перед часами сиесты.

— Наверняка многие приходят, готовясь к полуденному сну, — ехидно заметил Прокопио. — Я его слышал — подобные лекции наводят сон лучше заклинаний и зелий.

Губы Маттео дернулись, но он воздержался от выражения согласия с мнением патрона о собрате-джордайне. Приняв от мага свиток, он проглядел текст, вернул свиток обратно и в точности повторил познание. Чародей удовлетворенно кивнул, и Маттео отправился исполнять поручение.

Он шел быстрым шагом, и добрался до площади незадолго до полудня. Место было красиво — красный и зеленый камень под ногами, окружено узорчатыми железными решетками и арками изощренной работы. Воздух пропитывал роскошный аромат зрелых гроздьев, смешанный с вкусными запахами от близлежащего рынка. Сиденья и небольшие столы, расставленные вокруг, позволяли прохожим насладиться тенью.

В центре площади находилась приподнятая платформа, использовавшаяся попеременно городскими глашатаями, уличными музыкантами и для магических представлений. Франдо, высокий, тучный мужчина лет на пятнадцать старше Маттео, в настоящий момент распространялся по поводу пиратских рейдов. С искусностью алхимика и высокопарным голосом, Франдо превращал любопытнейший предмет в наводящую сон тягомотину. Устроившись под розовыми гроздьями, Маттео попытался придать лицу выражение вежливой заинтересованности.

Наконец джордайн закончил лекцию, и с глубоким поклоном принял разрозненные аплодисменты. Самодовольная улыбка стала еще шире, когда взгляд его упал на Маттео. Юноша поднялся, и подошел к коллеге.

— О, да это же новый мерин в стойлах Прокопио, — слегка ядовито воскликнул Франдо. — Пришел слушать и учиться, я полагаю?

Брови Маттео поднялись. На сей раз, казалось вполне подобающим пропустить обычные вежливые фразы приветствия.

— Мой патрон посылает со мной сообщение для мага Ксавьерлин, — сказал он почтительно. — Он просил меня передать послание тебе.

Ничего удивительного в таком поручении не было, но, к его удивлению, Франдо раздраженно зашипел.

— Заметно, что ты не прочь исполнять роль мальчика на побегушках, но мое время занято вещами поважнее. Почему Прокопио не мог просто передать свиток? Или если он такой великий чародей, неужто нельзя было воспользоваться магией?

Маттео ошеломленно моргнул.

— Свитки можно украсть, подсмотреть через магический кристалл или изменить текст. Посланники попадают в засаду, их подкупают, запугивают или зачаровывают, или просто крадут информацию из их разумов. Может так же случится, что магически одаренный посланник повлияет на адресата, как заклинатель-недоучка или бард завораживает аудиторию, делая ее восприимчивой, — терпеливо объяснил он. — Любой джордайн-первогодок знает это.

Слишком поздно Маттео сообразил, как прозвучат его слова. Лицо Франдо потемнело от гнева, но придраться ему было не к чему.

— Передавай сообщение, — бросил он отрывисто.

К удивлению юноши, джордайн не запомнил текст с первого раза. Франдо повторил его с несколькими изменениями и двумя откровенными ошибками. Маттео терпеливо повторил развернутое послание Прокопио, потом еще раз, настаивая, чтобы тот повторил его в точности.

— Хватит, — воскликнул джордайн багровея. — Ты издеваешься, изменяешь слова.

Быстро подавив ярость, вспыхнувшую от такого обвинения, Маттео отчеканил:

— Мне поручено передать послание твоему патрону, без ошибок или магического влияния. Возможно, лучше мне сделать это напрямую. — Он повернулся, намереваясь поступить именно так. Франдо поймал руку Маттео, и развернул его к себе.

— Ты нанесешь мне такое оскорбление? — неверяще спросил он.

— Меньшее, чем только что нанес мне ты, — парировал Маттео, вырвавшись из его хватки. — Ты практически назвал меня лжецом.

— Ты им и являешься.

Импульс одолел вбитое годами обучения. Кулак Маттео впечатался прямо в челюсть Франдо. Тот отшатнулся и споткнулся о скамью, с тяжелым стуком упал, а когда вскочил, его руки опустились на рукояти кинжалов.

Теперь Маттео оказался в затруднительном положении. Джордайни по закону не имели права обращать оружие друг против друга. Если он станет защищаться, они с Франдо окажутся одинаково виновны в глазах суда, поскольку первым ударил Маттео. Но, судя по бешенству в глазах противника, Франдо намеревался атаковать вне зависимости от того, возьмется ли Маттео за оружие.

Не дав ему ответить, невысокая женщина, одетая в жгучую смесь розового, оранжевого и желтого вклинилась между ним и Франдо. Сердце Маттео пропустило удар, полное смешанного удовольствия и опасений при виде Тзигоны. Она предстала в облике уличного артиста, одетая в ядовито-желтые панталоны, оранжевую рубаху и алый жилет, покрытый сверкающими кусочками стекла, отполированными чтобы походить на драгоценные камни. Голову покрывал тюрбан из разноцветных обрезков ткани, лицо отмыто и раскрашено, делая глаза огромными и загадочными. Даже ногти не избежали окраски в кричащий апельсиновый оттенок. Как ни странно, такая дикая гамма служила также эффективной маскировкой. Немногие сумели бы разглядеть под цветами и костюмом черты самой девушки.

Взлетев на помост, она хлопнула в ладоши.