К сожалению, лишь немногие отнесутся серьезно к тем способностям, контуры которых мы только что наметили, отличным от гипнотического воздействия, особенно если они используются с целью причинить вред объекту, не способному этому противостоять. Для недерини более угрожающим скорее является потенциальное использование способностей, лежащих вне сферы целительства, так как дерини могут не только читать мысли человека, не подозревающего об этом, но способны навязывать свою волю другим. Некоторые очень искусные дерини были даже известны тем, что могли принимать наружность другого.

На практике применению всех этих способностей существуют ограничения, хотя большинство из недерини намного преувеличивают то, чем эти ограничения могут быть, если они вообще признают их существование. Страхи не рассеются от мысли, что дерини используют силы, не доступные их пониманию, силы, которые явились для того, чтобы подвергнуть сомнению и бросить вызов воле Господа.

Таким образом, на первый план отношений между людьми и дерини выходит страх перед тем, что непонятно, так как и одни, и другие находятся в постоянном взаимодействии внутри структуры Вселенной дерини. Для того, чтобы понять это взаимодействие, начнем с короткого экскурса в историю дерини в Гвинедде.

До сих пор мы не сумели нигде отыскать каких-либо сведений о том, откуда берет свое начало клан дерини. Мы можем лишь предполагать, что их корни лежат вне пределов земли Гвинедда или, по крайней мере, их род был не столь многочисленным, иначе вторжение принца-дерини Фестила из Торента в 822 году не имело бы такого воздействия. Так, Фестил, князь Фурстана, младший сын могущественного царствующего дома дерини, говорит нам о том, что клан дерини, должно быть, добился значительной поддержки в Торенте (а возможно, и в других королевствах к востоку) еще в начале нашей эры, однако не раньше того времени, когда присутствие клана могло оказать влияние на связанные с этой частью света нашей Вселенной западноевропейские и средиземноморские культурные императивы. Начавшаяся задолго до этого мавританская экспансия, длившаяся свыше двухсот лет, имела намного большее воздействие, которое на протяжении последующих двух веков стало еще более сильным. Так, с едва заметного увлечения Византией придворными короля Имра в основе своей вкусы двора Торента сменились вульгарным подражанием Востоку, которое, ко времени правления Уэнсита, князя Торента, превратилось в моду на мавританских слуг и церкви в восточном ортодоксальном стиле. Каким бы однако ни было происхождение клана дерини, пришедшего в Гвинедд из Торента, последователи принца Фестила должны были обладать могущественной магической силой, так как едва ли посредством оружия они смогли бы на протяжении восьмидесяти трех лет удерживать Гвинедд мертвой хваткой.

По сравнению с влиянием Торента и других соседей с востока, воздействие кельтских корней на культуру Гвинедда было намного сильнее. Еще в первых, самых ранних письменных и устных источниках начинают появляться разрозненные упоминания о нескольких поселениях клана, удобно расположившихся в начале VI века на равнинах центра и севера. Некоторые из их основателей претендовали на происхождение от уцелевших жителей Керрисы, исчезнувшей под морскими водами в первой четверти VI столетия. Ученые споры о точном местонахождении, как и о реальном существовании исчезнувшего королевства, все еще продолжаются. Однако большинство специалистов склоняются к мнению, что располагалось оно у побережья земли, которая позднее стала известна как страна Кирней, над рифами и многочисленными изменчивыми отмелями которой в сильный шторм бывают слышны затонувшие колокола. Местное предание повествует о том, что судьба Кериссы была предсказана ясновидящей из клана дерини по имени Неста в серии пророчеств, позднее названных “Liber fati Caeriesse”, но многие историки, изучающие этот период времени, считают, что это произведение было написано впоследствии, а некоторые из них относятся к нему как к чисто литературному.

Существовала Керисса в действительности или нет, но к середине VI века она превратилась для большинства почитателей дерини в символическое средоточие, магический источник наполовину друидического, кельтско-христианского мистицизма, что стало отличительным признаком тайного учения дерини. Наиболее известной и значимой группой, претендовавшей на керисское прошлое, была школа Варнаритов, чей основоположник утверждал, что приходится племянником легендарной Несте.

То, что протоварнариты пришли извне, вероятно, правда, но с запада или с востока, не знает никто. Каким бы ни было их происхождение, школа Варнаритов к началу VII века стала частью великой системы университетов, которая появилась под сенью Канона Монашества, учрежденного кафедральным капитулом в Грекоте. Грамота, дарованная Авгарином Халдейном в 651 году и заверенная архиепископом Валоретским, которая все еще хранится в архиве Собора Всех Святых, подтверждает учреждение семинарии для обучения священников епархии Пурпурного Похода и, далее, дарует право университету обучать мирян из благородных семей чтению, письму, математике, теологии, философии и медицине, причем последняя была доступна как для учеников-докторов, так и для Целителей, чье обучение основывалось на отборе из Дерини тех, кто обладал особым даром.

К сожалению, сам процесс становления университета обострили философские разногласия, почти уже стертые объединением школы Варнаритов, по большей части состоявшего из смертных кафедрального капитула и связанного с ним студенчества и профессората. В результате этого, в начале семисотых архиконсервативное духовенство среди Варнаритов начало понемногу покидать университет, что в конечном счете вызвало появление на свет Предписания святого Гавриила, на котором мы остановимся позднее. Примерно в то же время мы наталкиваемся на туманные упоминания и об элитарном братстве дерини, называемом Эйрсид, очевидно, имевшем расхождения как с капитулом, так и с протогавриллитами которые впоследствии тоже претерпели раскол и ушли в подполье. Помимо этого, нам известно, что они принимали участие в строительстве цитадели и мастерских (к сожалению, не законченных), ставших со временем местом размещения Совета Камбера, который, полагают, теперь расположен где-то на побережье Рэндалла.

Что же касается оставшихся Варнаритов и их школы, уход их более консервативной братии лишь смягчил, но не разрешил продолжающихся противоречий с кафедральным капитулом. Для того, чтобы не позволить разногласиям уменьшить эффективность университета, стороны пришли к обоюдному соглашению: Варнаритам следует отделиться от капитула и перенести свои службы на новое место, за пределы городских стен, в обмен на землю и передачу права на их прежнюю собственность епископам Грекотским – именно таким образом епархия и стала обладать замком, который был превращен в епископский дворец во времена бенефиции Камбера-Алистера, Варнаритам же было позволено забрать с собой значительную долю, в основном тома, имеющие особое отношение к учению дерини, огромной библиотеки, собранной сообща за годы единения; единственным условием было то, что библиотека Варнаритов должна оставаться открытой для исследователей университета. Какой бы ни была причина разъединения, по своему характеру оно было полюбовным и не касалось веры. Так епископы Грекоты позволяли процветать соперничающей школе дерини в мире за стенами города по меньшей мере две сотни лет, до Реставрации, когда все институты дерини были преданы публичному поруганию церковной теократией.

Это были дни относительного мира между людьми и кланом дерини. Так, сравнительно немногочисленные члены клана в Гвинедде, ассимилированные общиной, вместе с князьями принимали участие в консолидации центральных земель Одиннадцати Королевств. Из документов, которые ввела за правило трактовать определенным образом Эвайн, мы знаем, что очень могущественные дерини, такие же великие, как Орин и его ученик Джокота, были посвящены во все государственные дела первых королей династии Халдейнов. Дерини еще не воспринимались тогда как какая-то угроза царствующему дому, так как они были среди тех, воспитанных в пустынях рыцарей, которые помогали королю Бэрэнду отражать набеги мавров в середине семисотых, и тех, кого он пригласил для того, чтобы основать Орден святого Михаила.