Громов в сознание не пришёл, но, к счастью, маги-близняшки владели целительством на начальном уровне. И вроде должны были всю дорогу поддерживать жизнь раненых.

Вот и получилось, что с солдатами остались только я и оракул Елена. Последние грузовики, собиравшие тела убитых, уехали около часа назад, и настало время скучного ночного дежурства.

Оставшиеся отделения не должны были допустить охочих до эфируса собирателей из ближайших деревень. Потому что утром ценный ресурс будут собирать уже те, кому это разрешено.

А маги, то есть, мы, ночью нужны на случай непредвиденных обстоятельств. Как сказал комендант гарнизона: «Вертун — это вертун. Мало ли как вывернется.»

Правда, он был мрачным, как туча, когда узнал, что один из магов убит. И он ещё долго думал, оставлять нас с Еленой, или нет.

«Грёбаный вертун, луну твою налево», — пока грузовики не уехали, комендант ругался, не спуская глаз с расколотой бетонной полусферы.

Хомяк объяснил мне, что магистр академии магов Гранный — друг коменданта, и дал отряд студентов по личной просьбе. У коменданта гарнизона не было выбора: армейских магов забрали на юг, решив, что для охраны от Белого Карлика они не понадобятся.

Впрочем, Хомяк потом честно мне признался, что на его памяти с Карликами мало что происходило. Он помнил всего пару инцидентов, и сегодняшнее событие было как раз вторым.

— Вася, значит, — с удовольствием повторял Хомяк, — Василий.

Он полусидел у костра, опираясь на локоть, и смотрел на танцующее пламя. Сивый рядом в ним жевал травинку, потягивал какую-то пахучую травяную настойку, и наблюдал за тем, как трое солдат рядом с азартом играют в карты.

Чуть поодаль на свёрнутом импровизированном топчане из солдатских курток сидела Елена. Мужчины выделили девушке самое удобное вип-место.

Она так и держала в руках свою фигурку человечка, тоже наблюдая за игрой. Время от времени смотрела на звёздное небо, и что-то шептала под нос.

— А, ладно, рискну! — один солдат махнул, решившись на крупную ставку.

Другой сразу стал тасовать колоду. Карты замелькали, едва не переворачиваясь — азарт был уже на пределе.

Перед игроками лежала кучка мутно-прозрачных кристаллов, вроде тех двух обломков, что я припрятал в кармане. Только мой белый лунит был крупнее и густого молочного цвета, вроде дорогущего жемчуга. А те, что у солдат, выглядели намного дешевле, и назывались тем самым эфирусом.

Эти кристаллы солдаты успели собрать до приезда командования, и по иронии судьбы теперь занимались тем, что сторожили Белый Карлик от воришек.

Свой камень я рассмотреть не успел. Что-то мне подсказывало, что его не стоит показывать каждому встречному, и надеялся, что Громов всё потом объяснит. Может, я и преувеличиваю.

Я до сих пор не особо понимал местных обычаев, но в любом случае ночное дежурство с местными — это шанс узнать что-то о мире.

Недовольные крики игроков оторвали меня от размышлений:

— Э, чухла, так ты же два камня ставил.

— Один!

— Чего ты мне тут лечишь?

Двое солдат едва не сорвались в драку, один даже схватил другого за рукав, но Хомяк с лёгкой ленцой сказал:

— Если вы, недолунки, не успокоитесь, то я заберу у вас половину, а не четверть.

— Какую четверть? — непонимающе повернулись солдаты.

— Которая за нарушение дисциплины.

Поняв, что продолжать не стоит, игроки притихли. Лишь только шипели друг на друга, да сразу поменяли ставки. Теперь они играли на местные деньги. В основном звенели красные монетки, но я разглядел и пару мятых купюр.

— Василий, значит, — снова с удовольствием повторил Хомяк и стал в очередной раз набивать трубку, — Васёк.

Сразу после того, как закончился бой с вывертышем, я перестал быть вылунью, и командир отделения даже спросил, как меня зовут. С тех пор и повторял на разный лад, смакуя так, будто моё имя было вкусным.

Появление вывертыша — явление не рядовое, и я прямо ощущал, как солдаты наслаждаются жизнью. У самого не раз такое было после тяжёлого боя: все живые старались максимально почувствовать себя живыми до следующей битвы.

Быть может, завтра снова к какому-нибудь вертуну ехать, где вывертыш точно всех сожрёт. А сейчас можно и нужно наслаждаться моментом.

И я был уверен, если б не дежурство, наслаждения были бы покрепче.

Но главное — это болтовня. Солдаты говорили обо всём, о чём только могут говорить солдаты, и балдели от того, что нашли благодарные уши в моём лице. Мне оставалось только вежливо удивляться да покачивать головой, слушая истории со службы.

Город рядом назывался Маловратск.

Про него говорили немного, в основном про «сочных» маловратских девок, используя такие эпитеты, что Елена даже краснела. Впрочем, солдаты старались следить за языком.

Эта страна называлась Красногорией. На южной границе сейчас была война с соседкой — Великолунией, именно туда и были стянуты основные резервы.

Даже великие рода ушли туда, и Плетнёвский тоже. Плетнёвы вообще, насколько я понял, в Маловратске были на первых позициях, хотя тут присутствовали и другие, менее сильные, семьи.

И тот небольшой бастион-крепость, который мы видели на пути сюда, принадлежал Плетнёвым.

Я потёр подбородок. Ну, Василий, ты как умудрился поссориться-то с сыном местной элиты?

Впрочем, страха я не испытывал. Если комендант гарнизона не боялся ссориться, почему я должен? Судя по всему, армия тут, как и положено, стояла особняком от дворянских интриг.

То, что Плетнёвы и другие семьи, это какие-то аристократы или дворяне, мне и так стало ясно. В нашей истории тоже было такое, давным-давно, но, насколько я помнил, все эти дворяне сильно зависели от службы в армии.

О том, как надо воевать родной Красногории, и какие ошибки делают государь с советом, солдаты, конечно, знали лучше всех. И активно это обсуждали.

— Ну, сейчас полегче станет, — Сивый глотнул прямо из фляжки, — У этих великолунцев в основном ветряши, а Белая луна ушла.

— Тут ты прав, — кивнул Хомяк, — Красная луна всходит, и нашим бы сейчас наступать, да прочесать до самого Селенграда.

Он затянулся и выпустил облачко дыма.

— Прочешешь тут, — пробурчал Сивый, — Там же у них Белые вертуны покрупнее будут, представляешь, что у них творится?

— Ну, если мы с Красными умеем управляться, то и они уж знают.

— У них же стена из этих Белых вертунов. Они снежков к границе направят, делов-то, — с жаром стал объяснять белобрысый, и закончил фразу с умным видом, — Географию надо использовать, нашим ещё только учиться.

Я вспомнил, что снежками они тут называли тех монстров, что выскакивали из бетонной полусферы.

У меня голова уже гудела от того, что половину приходилось додумывать, вспоминая мелочи. По крохам строить общую картину было сложно, но я понял, что Селенград — это столица соседней страны Великолунии.

А ветряши — кто такие?

Кажется, оракул в академии назвал земляшом Громова, мага земли. Получается, что маги ветра… кхм… воздуха, это ветряши. Другого объяснения не было.

Белые вертуны делают сильнее ветряшей, так, что ли? Или Белая луна?

А, Красногория, в свою очередь, сильна Красной луной и Красными вертунами.

— Чего так задумался, Василий? — спросил Хомяк.

— Да, думаю, как утренним магом стать, — небрежно ответил я.

Хомяк усмехнулся:

— Ну, тут мы не советчики. В делах лунных не разбираемся… — он снова затянулся и, выпустив облачко, стал рассматривать через него Жёлтую луну, — Но красиво ты ту тварь уложил.

Он так рассказывал, как будто лично это наблюдал. Солдаты уже друг другу пересказали эту историю множество раз, и с испорченным телефоном возникло несколько версий.

Я там уже и Плетнёва с Громовым отбил голыми руками, и расстрелял кучу снежков, и сделал это жёлтыми пулями, которые вообще-то не должны возле Белого Карлика стрелять.

— А говорят, пустые не видят вывертышей, — хмыкнул Сивый и повернулся к Елене, которая опять глазела на небо, — Госпожа лунная, это правда?