Долго плыли вкруговую, в виду берегов, до Константинополя. И вблизи города, когда до него рукой было подать, Митяй, человек здоровый и никогда дотоле не болевший, внезапно скончался. Пимен, использовав деньги посольства, подкупил членов Святого Синода и, представ перед Патриархом Вселенским Нилом, был возведён в сан митрополита.

Так игумен Переяславского монастыря Пимен в июне 1380 года стал митрополитом, получив благословение патриарха.

Забегая вперёд, можно сказать, что новый митрополит благополучно вернулся с посольством в Москву.

Князь Дмитрий узнал о внезапной смерти Митяя на корабле. Выводы делать он умел. Пимена схватили, сорвали с него белый клобук и сослали в Чухлому.

В Москву патриархом Нилом был послан выходец из Болгарии, митрополит Киприан. Он приступил к исполнению своих прав, но был схвачен слугами Дмитрия Иоанновича, ночь провёл в узилище и был выдворен из Москвы. Взбешённый Киприан 23 июня предал Дмитрия Иоанновича анафеме.

События стали сыпаться по нарастающей. В прошлом году мурза Булат-Темир разорил сёла нижегородские, за что Дмитрий Нижегородский с братом Борисом, чьи сёла пострадали сильнее всех, настиг мурзу у реки Пьяне. Татары сечу не выдержали, бежали. Многие были убиты, многие утонули в реке. Сам Булат-Темир ушёл в Орду, где разгневанный хан Азис велел его удушить тетивой от лука.

Взбешённый поражением татар от русских, темник Мамай послал царевича Арапшу с войсками на Русь — наказать примерно. Соседи нижегородцев, мордва, взялись указать безопасный путь, броды. Дмитрий Суздальский узнал о походе и смог известить великого князя Дмитрия об угрозе.

Властелин московский успел собрать войско из ратников переславльских, юрьевских, муромских, ярославльских и суздальских, выехал с войском навстречу врагу. Долго ждал татар, но, не дождавшись, решил, что татары передумали, испугавшись его рати, и возвратился в Москву. Войско же под предводительством Иоанна, сына Дмитрия Константиновича, и князя Симеона Михайловича, осталось у реки.

Лето, жарко. Поверив слухам, что татары далеко, князья с воеводами решили потешиться охотой. Воины, утомлённые зноем, сняли броню и сложили её на телеги обоза. Сами же стали пить крепкий стоялый мёд и пиво. Знамёна полков стояли уединённо, прапорщики присоединились к веселящимся.

Князья мордовские лесными дорогами подвели к стану русских Арапшу, который был «карла станом, но великан мужеством, хитёр на войне и свиреп до крайности».

Царевич окружил войсками стан и ударил с пяти сторон. Русские ратники бежали к реке. Погибло множество воинов и бояр. Князь Симеон Михайлович был изрублен, князь Иоанн Дмитриевич утонул в реке.

Татары, оставив караул малый с пленниками и обозом, на третий день объявились у Нижнего. Князь Дмитрий Константинович успел бежать в Суздаль, многие жители — на лодках вверх по Волге, тем и спаслись. Татары же убили оставшихся жителей и сожгли город. Мордва по следам татар бросилась грабить русские земли.

Разор получился великий. Что не успели взять трофеями и сжечь татары, довершила мордва.

Князь Городецкий, Борис Константинович, вместе с племянником Симеоном Дмитриевичем и воеводой великого князя Свиблом зимой опустошил в отместку землю мордовскую — данника ордынского, истребляя людей, и сжёг жильё. Взяли в плен множество людей — жён и детей, казнили их в Нижнем, отдав на расправу толпе. Народ в злобном остервенении волочил их по льду, бил палками, травил псами. Раздетых их утопили, бросив в полынью.

Сия месть возбудила гнев Мамаев — русичи покусились на земли союзников и данников. Надобно было показать им, кто хозяин на земле русской. Только Орда может решать, кого казнить, кого миловать. Мамай приказал мурзе Бегичу собирать войска и идти на Нижний — разорить его дотла.

С тем и пришёл утром Михаил Андреевич к великому князю.

— Здрав буди, Димитрий Иоаннович!

— И тебе здравствовать, Михаил Андреевич! С чем пожаловал?

— Опять татарам неймётся! Забыть не могут, как мы по землям мордовским зимой прошлись. Так ведь не мы первые напали.

— Татары — народ злобный, обидчивый, мстительный. Надо ополчение собирать.

— Я распорядился уже гонцов к удельным князьям послать — прямо спозаранку.

— Одобряю. Кто у татар войском предводительствует?

— Мурза именем Бегич.

Князь огладил пышную бороду.

— Что-то не припомню такого.

— Да разве всех басурман упомнить можно?

Михаил помедлил.

— Что ещё? — недовольно спросил Дмитрий.

— За весну да зиму множество людей служилых да охочих в княжество прибыло. Надо обмыслить да землицей их наделить. Некоторые звания высокого, а под твоей рукой ходить хотят.

— Славно, сочти!

Дмитрий уселся в кресле поудобнее, приготовившись слушать.

Михаил Андреевич достал из рукава свёрнутый в трубочку пергамент. Обеими руками развернул свиток, откашлялся.

— Из Орды царевич Серкиз с сыном Андреем.

— Наслышан уже.

— Также из Орды — Ослан-мурза. Крестился уже, назван Протасием. Князь ордынский Зеут, в крещении Стефан. Из Тевриза — Олбуга, в крещении Еремий.

— Славно, продолжай.

— Из немецких земель — Семён Мелик и Василий, а также Маркольг. Из Швабии — Сувола Левенштейн, из свенов — муж Шель, в крещении — Георгий с сыном Петром.

— Что сказать можешь?

— Звания высокого, дворянского, а с ними — ратники и слуги.

— Нам люди надобны. Служить хотят?

— Именно.

— Запиши в разрядные книги да подумай, кем при дворе определить. А я уж потом про поместья решу, по службе глядя.

Бояре подразделялись на московских и городовых. Боярин московский был служилым, или иначе — «большим», занимал должность при дворе князя, наделялся имением в московском уезде. Когда московского боярина хотели наказать, в разрядную книгу его записывали городовым, а поместье изымалось в казну.

Бояре могли служить князю и не служить. Служба была делом выгодным и почётным. Служилые бояре по зову князя обязаны были прибыть к месту сбора со своими воинами. Чем больше ратных людей приводил с собой боярин, тем больше был почёт, а это не так просто и дёшево.

Ратник должен быть обучен ратному делу, оружен, иметь доспехи, основного и заводного коней, запас провизии на себя и коней на пять дней. Некоторые бояре за службу получали на кормление города.

В мирное время бояре занимали придворные должности — конюших, дворцовых, казначеев, ловчих, стольников, кравчих, хранителей печати — да всех не счесть. Также они заседали на княжеском совете или княжеском суде, возили дань в Орду, выполняли дипломатические поручения. В отличие от Европы русские бояре не имели своих гербов, а только именные печати. Назывались они по имени-отчеству, иногда добавлялись прозвища.

Великому князю служили и служилые князья. У Дмитрия это был его двоюродный брат, князь Серпуховской Владимир Андреевич.

За боярами следовали боярские дети. Это были потомки бояр или знаменитых воинов. Права у них были такие же, как у бояр, за исключением участия в княжеской Думе. Вместе с боярами они образовывали боярское сословие.

Ещё были бояре, боярские дети и отроки, принадлежавшие митрополиту. Они получали от него поместья, составляли особые — владычные полки, находившиеся под началом владычного воеводы.

Подавляющее большинство бояр, перешедшее на службу к князю из других стран или от других государей, дав клятву, целовали на том крест и служили честно и храбро, не щадя живота своего.

Через несколько дней великий князь Дмитрий выступил с московскими дружинами из Москвы. Союзником ему должен был быть, по уговору, Даниил Пронский, удельный князь Великого княжества Рязанского. Дмитрий Иоаннович догадывался, что Даниил поступал так с ведома и одобрения Олега Рязанского. Хитёр был Олег, и о том князья русские знали. И Москве помочь не прочь были, да в общем-то не столько Москве, своему давнему врагу, сколько татар побить хотели.

Впрямую Олег выступить сам, со своим войском против Орды не решался — слишком неравны силы. Вот и метался между Ордой и Москвой, пытаясь сохранить в целости своё княжество.