Была ещё тысяча пехотинцев. Вооружение почти такое же, как у конных, только копей нет, и щиты треугольные, острым углом вниз смотрят, синей краской крашены. У татар же конники щиты имели круглые, а пехота — миндалевидные.

Войско Мамая разрасталось на глазах и уже достигло сорока пяти тысяч.

Хан объезжал стан, раскинувшийся не меньше чем на фарсанг, и сердце его наполнялось гордостью. Разве может Дмитрий Московский устоять против такой силы? А ведь это ещё не всё, должны подойти казанцы, генуэзские наёмники позже присоединятся. А рязанцы? А Ягайло с его многочисленной ратью? Нет, на этот раз — никакой пощады и милости! Рабы должны знать своё место!

На следующий день войско выступило в поход. Впереди, как всегда, шли конные дозоры, рыскающие по степи на один дневной переход впереди основных сил. Но пока им делать было нечего. Разве что поймали несколько беглых рабов, пробирающихся на Русь, и показательно казнили их, содрав с живых кожу. Кто осмелится идти в Дикое поле? Разве что безумец, которого Аллах лишил разума.

После трёх дневных переходов, к вечеру, прискакал гонец с вестью о выгруженных с кораблей генуэзских пехотинцах-копейщиках. Переночевав, войско к исходу дневного перехода встретилось с наёмниками.

Копейщики явно обустраивались по римскому порядку. Вокруг лагеря был выкопан ров, вбиты колья, ходили дозорные.

Хану понравился порядок.

По сигналу командира копейщики выстроились в четыре фаланги, по тысяче человек в каждой.

Удивила их броня. На каждом — кольчуга с длинными рукавами, на руках — налокотники, на ногах — бригандинные поножи, набедренники стальные. На головах — пехотный барбют с подвижным забралом. Щит — тяжёлая павеза высотой до плеча почти, если он на земле стоит. Высокий, прямоугольный, со слегка вогнутыми краями. Из вооружения — длинное копьё, тяжёлый корд и кинжал на правом боку.

Рядом с командиром — знаменосец. На древке — белый прямоугольный флаг с красным крестом Святого Георгия.

Управлялись фаланги с помощью барабана и литавр.

— Да, попробуй даже конницей пробить такую стену из железа! — восхитился хан. Осмотром он остался доволен.

А ещё хан вёз в обозе свой главный козырь — три медных пушки с пушечных дел мастером Раилем. Москвитяне будут очень удивлены, а может, даже разбегутся, заслышав пушечный гром. Сам хан никогда не видел и не слышал пушечной пальбы, но ведь османский султан сделал подарок, и хан хотел опробовать новинку в деле.

Отдохнув несколько дней после перехода, войско двинулось дальше. Стоять на одном месте долго было просто невозможно, кони выщипывали всю траву окрест.

У развалин старой крепости Хэлэк войско Мамая встретилось с казанскими татарами. Эмир Казанский, Азан, отправил к Мамаю сардара Сабана с пятью тысячью всадников. «Пусть лучше погибнете вы, чем всё государство», — напутствовал он своих воинов перед походом.

Теперь Мамай, получив в войско всех на земле западных улусов, двинулся маршем на север и через несколько переходов встал в Кузьминой гати. Это уже были земли рязанские.

Хан разослал во все стороны дозоры, повелев одному из них идти в сторону Коломны.

— Встретишь москвитян — боя не принимай, уходи назад. Твоя задача — известить меня, где враг! — напутствовал он десятника.

Гонцы же отправились к Ягайло. По договору, он уже должен был подойти к Одоеву. Хану надо было точно знать, где находятся союзники и где Дмитрий.

Через три дня примчался взмыленный дозор с неприятным известием. Десятник, он-баши, спрыгнув с коня, упал на колени.

— Великий хан, войско Дмитрия подходит к Дону. Насколько мы успели разглядеть, с ним три тумена конницы и обоз. Нам встретилась конная разведка москвитян, но по твоему приказу мы не стали приближаться и ушли.

— Вы всё сделали правильно. Иди, отдыхай!

Хан зашёл в свой шатёр, уселся на подушки. Он просчитался, полагая, что Дмитрий будет ждать его на Оке, в районе Коломны. Русские всегда делали так, ожидая врага за рекой, надеясь не допустить переправ или напасть во время её, когда войско противника наиболее уязвимо. А Дмитрий двинулся вперёд, по землям рязанским. Что ж, это, может быть, даже и хорошо. Князь Рязанский, Олег, не потерпит на своей земле чужаков. Тем более что любое войско в походе, да на чужих землях, занимается грабежом.

Он и не знал, что князь Дмитрий при смотре войск на Девичьем поле у Коломны строго-настрого запретил трогать и обижать рязанцев.

Войско Дмитрия велико, но его — ещё многочисленней. Пока Дмитрий наведёт мосты, пока переправятся... А время идёт.

На марше по дороге тысяча воинов конных растягивается на третью часть фарсанга, по-русски — на версту. Русское воинство Растянется на тридцать вёрст, да ещё обозы. Переправа займёт много времени. Пожалуй, это удобный случай! Сам Аллах посылает ему, Мамаю, сигнал. Надо атаковать! Войска Дмитрия частично успеют переправиться, но останутся разделённые рекой. Другого такого случая может просто не представиться. Ну и что, что союзники — тот же Ягайло — не успел подойти? Он, Мамай, сам разобьёт Дмитрия, и обозы и трофеи достанутся его татарам. Тем более громкой и великой будет победа.

Хан призвал к себе мурз и объяснил, что Дмитрий наводит мост, желая переправиться. Глаза мурз сразу загорелись, они поняли Мамая с полуслова.

— Поднимайте конных и скачите к переправе. Пехота пусть догоняет. Полагаю, мы разобьём Дмитрия раньше, чем генуэзцы успеют подойти.

Мурзы быстро покинули шатёр. Взвыли боевые трубы, ударили барабаны и литавры. Шум подняли неимоверный. Сотни, тысячи и десятки тысяч воинов покидали лагерь. Пехота строилась походной колонной.

Сам Мамай взлетел в седло. Он хотел руководить боем, насладиться в полной мере гибелью и отступлением ратников Дмитрия, вкусить сладость победы. В конце концов, каждый воин живёт ради этого сладкого мига.

Но как ни гнали всадники коней, добраться засветло до переправы Дмитрия они не успели.

Войско остановилось на ночёвку. Хан от досады грыз ногти, срывая злость, избил ногайкой ни в чём не повинного слугу.

Костры разводить хан воинству запретил. В ночи их свет далеко виден, незачем себя обнаруживать. Мамай распорядился выслать вперёд лазутчиков, желая к утру знать диспозицию войск Дмитрия. Сам улёгся спать на мягкие подушки в шатре.

Мамай встал рано утром. Воинский стан не спал. Воины сидели кружками, по своим десяткам, жевали вяленую конину, нас, точили оружие. Погода была великолепной: тепло, на чёрном небе сияли крупные звёзды.

К шатру Мамая стали съезжаться мурзы. Войско надо было выстраивать прямо после вчерашнего перехода, времени катастрофически не хватало, и Мамаю надо было определить диспозицию.

После недолгого обсуждения было решено часть конницы поставить впереди войска — для лобового удара, за ними — генуэзских копейщиков и армянскую пехоту. С флангов пешцев будет прикрывать конница союзников-черкесов, а также ясы и буртасы. Руководить боем хан решил с единственного возвышенного места — с Красного холма, где и велел поставить шатёр и где должны были расположиться сигнальщики. За Красным холмом, оставаясь невредимым для Дмитрия, должны были расположиться тяжеловооружённые, закованные в броню наёмники, своего рода резерв на случай прорыва русских или для нанесения удара в переломный момент боя. Эта конница из крымских татар была его гордостью, его надеждой.

В заключение хан определил место подле своей ставки для трёх пушек мастера Раиля. Это была неприятная неожиданность для русских. Доселе пушки в столкновении войск не применялись. После отъезда мурз стан татар пришёл в движение. Пешие начали выстраиваться, конные же татары бросились к табунам, начали ловить своих коней и занимать свои места. Шум поднялся при передвижении изрядный — гремело оружие, звенели удила, раздавался топот копыт.

Мамай поморщился. Вот-вот должно было взойти солнце, и тогда он увидит перед собой войско Дмитрия. И великий князь Московский увидит его воинов и устрашится их числу. Никогда ещё Мамай не водил на Русь такого многочисленного войска. А если ещё поспеют союзники? От Олега Рязанского пришла пока тысяча воинов, их тысяцкий велел передать слова Олега: «Воссоединившись с ратью Ягайло, они, подчиняясь повелению Ягайло, обойдут рать Дмитрия и ударят в тыл».