Я был более чем уверен, что после того, как содержание манускрипта стало достоянием мировой общественности, писатели всех мастей кинутся сочинять антиутопии по мотивам 'Откровений Будды', как неофициально стали называть манускрипт. Я же хотел быть в этой гонке первым, потому и взялся за дело, пока ещё текст книги не был предан огласке. Газетчики уже успели взять интервью и у Оруэлла, и у Брэдбери, и если последний только развёл руками, то Оруэлл признался, что идея написать аллегорию о современном социуме под видом скотного двора у него уже почти созрела, при этом заявив, что ему очень хочется прочитать 'Откровения Будды' полностью.

Книгоиздатели не заставили себя долго ждать, вскоре свет увидело первое официальное издание в переводе всё того же Рикмана. Бестселлер разошёлся в течение месяца, пришлось тут же печатать дополнительный тираж. Конечно, находились и те, кто считал манускрипт качественной фальшивкой, чьей-то остроумной шуткой, но таких было абсолютное меньшинство. Людям хотелось верить в возможность путешествия во времени, что раньше было лишь уделом писателей типа Герберта Уэллса, а теперь грозило облечься в форму реальности.

Не только простые люди, но и научные светила планеты, несмотря на то, что в мире полыхала война, вовсю обсуждали возможность перемещения во времени, сетуя, что автор, этот Гектор Сингх, был не в теме, и не описал подробности эксперимента. В физической лаборатории Гарварда даже началось строительство аппарата, который должен был переместить сознание человека в прошлое, причём из добровольцев уже выстроилась очередь.

Для меня же был важен тот факт, что в Индии в течение этих месяцев никто не заикнулся насчёт того, что это могла быть та самая книга, похищенная в подвале храма Падманабхасвами. Для меня отсутствие подобных новостей стало большим облегчением, иначе возможное расследование могло закольцеваться на моей персоне, и там уж не знаю, поверил бы кто в рассказ про какого-то там англичанина-иммигранта.

В Индии англичанам и без того приходилось туго. Вынужденные держать большие силы на северном берегу Ла-Манша, бритты не могли усилить свои колониальные войска, а те вчистую проигрывали восставшим индусам, чьи поначалу разрозненные группировки объединились во вполне себе регулярную армию. Центр страны полностью находился под контролем индусов, англичане удерживали лишь несколько портовых городов, обладающих мощными крепостными стенами ещё со времён средневековья. Вопрос присвоения колонии статуса свободной республики оставался делом времени.

Для своей книги я позаимствовал сюжет прочитанного в будущем романа-антиутопии Елены Чудиновой 'Мечеть Парижской Богоматери', даже героиню у меня звали так же - София. Чудинова словно в воду глядела, когда писала свой роман. Хотя, если уж начистоту, к тому всё и шло, захват Европы исламистами был лишь делом времени. Может быть, люди, прочитавшие мою книгу в той же Европе, задумаются, как им строить своё послевоенное будущее.

Пока писал, минули и мой день рождения, о котором мне помимо Стетсона с его подарком 'от коллектива' напомнило и письмо от Вари, и Рождество, и Новый год. Окончание работы над рукописью я отметил бутылочкой эксклюзивного виски, а незамужней машинистке Джудит, согласившейся перепечатать мой роман, пообещал отпуск на Гавайях за счёт прибыли с казино. Девочка управилась за три дня, по ходу дела ещё и откорректировав некоторые места произведения, о чём мне сообщила, заметно краснея.

Один из экземпляров рукописи я спрятал в сейф, второй под псевдонимом Джим Моррисон отправил бандеролью в книжное издательство 'Harper&Brothers'. Почему именно это издательство? Потому что оно переживало не лучшие времена, не то что в начале века, когда с 'Harper&Brothers' сотрудничали такие гиганты писательского цеха, как Теодор Драйзер, Джозеф Конрад и Синклер Льюис. Теперь же им выбирать не приходилось, и я считал, что они явно могли поправить дела за счёт пока неизвестного, но перспективного писателя, нагнав к тому же таинственности. В сопроводительном письме я предложил даже устроить рекламную кампанию, мол, человек-загадка, вероятно, даже пришелец из будущего прислал свою рукопись, подписавшись ненастоящим именем. Кто я на самом деле - эта информация содержалась в том же письме, с приложенным к нему номером стоявшего в моей гостиной телефона.

Бандероль, отправленная почтовым самолётом, должна была дойти до адресата на второй день. Мне позвонили на четвёртый:

- Мистер Бёрд?

- Да, я вас слушаю.

- Позвольте представиться, главный редактор издательства 'Harper&Brothers' Грэг Стенли Малкович. Я ознакомился с вашей рукописью и приложенным к ней сопроводительным письмом.

Театральная пауза, затем Малкович продолжил:

- Мистер Бёрд, мы решили опубликовать вашу книгу под предложенным вами псевдонимом. Я отдал вашу рукопись на вычитку, наверняка будут какие-то правки, так что вам пришлют бандероль, но лучше, если вы сами окажетесь в Нью-Йорке, а заодно подпишем договор и получите аванс.

- В Нью-Йорке?..

Я задумчиво потёр переносицу. Сумма аванса и гонорара в целом меня не очень волновала, куда больше обрадовало то, что самому не придётся платить за публикацию книги. А что касается планов посещения Нью-Йорка, то пока я в те края не особенно-то и собирался. Хотя при желании можно найти повод развеяться. Здесь-то у меня всё отработано, как швейцарский часовой механизм - тьфу-тьфу - так что могу себе позволить в конце концов. Заодно и старых друзей навещу. Того же Лейбовица, Вержбовского, Науменко с его сыновьями...

В общем, сборы были недолгими. Через два дня самолёт с моим телом на борту приземлился в аэропорту 'Ла-Гуардиа', и я сразу поехал в издательство, решив сразу же разобраться с делами. Нью-Йорк начала мая 43-го живо мне напомнил о том мае 38-го, когда я впервые ступил в этом времени на американскую землю. Да-а, весёлые были времена, и вспоминались они с сочной ноткой ностальгии.

Мистер Малкович оказался мужчиной средних лет с блестящей залысиной почти на весь череп. В круглых очках-пенсне, с закатанными рукавами и в чёрной, распахнутой жилетке он походил на клерка, сутками не покидающего своего офиса.

- Смотрел ваш фильм несколько раз, - с ходу огорошил меня Малкович. - Это действительно прорыв в кинематографе, и за эти пару лет никому не удалось снять нечто подобное.

- Если не считать киносаги 'Унесённые ветром', - добавил я.

- Тем не менее... Здорово, что вы нашли время прилететь из Лас-Вегаса. Вы уже где-то остановились?

- Да, на моё имя забронирован номер в отеле 'Мэри-Хилл', он оплачен на трое суток вперёд.

- Отлично! Значит, у вас будет время поработать на рукописью. Вот вам текст с пометками редактора, прочитайте, может быть, вы не со всем согласны, и у вас найдутся замечания. А вот договор.

Перед моими глазами оказались скреплённые листы бумаги с отпечатанным на них текстом. Я внимательно прочитал документ, согласно которому издательство в лице мистера Малковича приобретало права на мою книгу и обещало выпустить её тиражом 50 тысяч экземпляров, а также выплатить аванс в размере 5 тысяч долларов и гонорара в зависимости от успешности реализации 'Экспансии'. Нужно было расписаться в двух экземплярах, что я и сделал, после чего юридический статус бумаг был закреплён печатями, а один из экземпляров перекочевал в мой портфель. Далее Малкович проводил меня к окошечку кассы, где мне выдали перевязанную пачку 50-долларовых купюр с физиономией президента Гранта. Не пересчитывая, я её также отправил в недра своего кожаного портфеля.

- Мистер Малкович, - спросил я на прощание, - если книга будет иметь успех, реально издать её на основных европейских языках?

- В принципе, почему бы и нет? Но в Европе сейчас полыхает война...

- Она будет полыхать ещё год-два максимум. Потом пойдёт в мирное русло, и европейцев желательно заранее предупредить о готовящейся экспансии. Которую. Они же по глупости сами и организуют.

- То есть вы уверены, что всё, написанное в 'Откровениях Будды' - правда?