— А у тебя их было много? — не сводя с него колючего взгляда, отставляю пустой бокал на столик.

— Достаточно, — нервно сжимает скулы, отправляя свой к моему. — Или ты рассчитывала на девственника?

— Да куда уж там. Некоторые младенцы в утробе испытывают эрекцию.

Оооо… А чего это мальчик заводится?

— Скорее все. Ты ревнуешь, Алиса? — сосредоточенно изучает реакции на моём лице.

— Нет! — вру конечно!

— Ревнуешь, — утверждает.

— Пошёл к черту! — хочу пересесть на другую лавку, но Марк останавливает меня, притягивая к своему лицу за шею.

— Если только вместе с тобой.

Его горячее дыхание забивается в мои лёгкие, затуманивая рассудок, а затяжное молчание сводит с ума. Такой неразберихи в моей голове ещё не было. Чтобы остро и до потери пульса желать его и в то же время глупо ненавидеть.

Дура! Нужно закусывать вовремя!

— Я проголодалась… — шепчу, а он продолжает насквозь буравить душу своим тёмным взглядом, словно решает: утопить меня сейчас или помиловать. И главное — на лице не разобрать эмоции. Точно перекупался…

Глава 41. Грешники

Алиса.

— И ты меня выпорешь? — опускаю руку на кубики пресса, прощупывая каждый из них.

Боже, мне не терпится обвести их языком…

— Да, — прислоняется губами к шее, прикусывая легонько кожу. От влажных поцелуев меня начинает потряхивать. Кажется, что его зубы оставляют метки везде: на подбородке, на скуле, на губах…

Надавливая на затылок пятерней, Марк прижимается губами к моим. Горячий и напористый язык бесцеремонно вторгается в мой рот вместе с облачком горького никотина, жадно обследует его, затем выскальзывает, позволяя морскому воздуху ворваться в лёгкие и обжечь их.

Кислород ни на грамм не отрезвляет, наоборот, усиливает возгорание похоти в крови.

— Только не сегодня, Алиса… — сквозь вату в ушах доносится низкий тембр его голоса.

Срывая с плеч шерстяную накидку, Марк притягивает меня ближе, вдавливает в чувствительную промежность свой напряжённый пах.

— Когдаааа..? — из горла вырывается протяжный стон. Волна пульсирующего удовольствия заставляет дрожать на нём и прижиматься к его разгоряченному телу.

— Как только ты сделаешь очередной неверный шаг… — снова впивается в губы, кусая их, буквально сдирает с меня верх от купальника. Кожу в районе рёбер обжигает разрываемыми завязками, — …выпорю так, что не сможешь сидеть на попе…

— А сейчааааас? — не в силах внятно говорить лишь постанывать, извиваюсь на нём, скользя промежностью по большому каменному члену. Вперёд-назад…

Горячо… Как же невыносимо горячоооо…

Подставляю грудь к его губам. Сосок обжигает болью. Затем второй. Через мгновение горячий язык тягуче обводит пылающие жаром вершинки. Поочерёдно Марк всасывает каждую из них, пока его пальцы блуждают по всему телу, оставляя на нём синяки.

— Маааарк! — несдержанно стону, срывая голос на крик. Он не слышит, безжалостно прёт к цели, распаляя в венах такую страсть, что в горле пересыхает. Язык прилипает к небу. В глазах всё плывёт и начинает темнеть, а в голове образуется полный непроглядный туман. Кажется, что каждый нерв во мне накаляется и вибрирует, рассыпая по телу миллиарды импульсов. В животе скручивается тугой и болезненный узел возбуждения.

— Хочешь поговорить по душам? — хриплый шёпот Марко щекочет грудь. Его пальцы находят бантики и быстро справляются с завязками на купальных трусиках. Я их тут же теряю. Привстаю, целуя его ненасытный рот.

— Например? — вгрызаюсь в пухлую губу, пробираясь пальцами под резинку шорт. Обхватываю ладонью горячую плоть. Сжимаю её…

— О, Боооже, Лииис… — низкий полустон-полурык в мой рот окатывает меня очередной волной дрожи. И не только меня…

— Не нравится? — дразню его, обводя большим пальцем влажное отверстие на головке. Отодвигаюсь попой ближе к его коленям, чтобы принять удобную позу.

— Продолжай… — прохрипев, Марк инстинктивно хватает меня за шею сзади и грубо притягивает лицом к своему животу, выражая животные потребности. В нос тут же ударяет запах его кожи: стойкий, будоражащий, вызывающий острое желание прикоснуться к члену губами и облизать нежную плоть. Чувствую, как внезапный взрыв эйфории растекается по брюшным стенкам и бёдрам томительным огнём, пульсация в промежности становится невыносимой. Жажда секса захлёстывает с головой, и начинает казаться, что каждая секунда промедления равняется году…

— Чего хочет большой мальчик? — надавливаю ладонью на литую грудь, заставляя мужчину облокотиться на мягкий белоснежный мат для загара. Он послушно растягивается на нём, разводит ноги, чтобы я расположилась между ними на коленях.

— Он хочет в твой рот, — низкий голос даёт понять, что терпение его владельца на исходе.

Когда мой язык касается его тела и проходится вверх между двумя ровными выпирающими рядами кубиков на животе, Марк снова проскальзывает пальцами в мои волосы на затылке, сжимая их в кулак. Кожа после воды солёная, но это не портит его вкус, заводит ещё сильнее.

— Нужно заслужить… — шепчу я, смыкая зубы вокруг каменного соска.

Благодаря цепной реакции, мой затылок ещё больше обжигает болью. Хрипло смеясь, Марк за волосы оттягивает моё лицо от своей груди.

— Заразааа… — едва слышно шипит, направляя мою голову вниз, обратно к своему паху.

— Какой нетерпеливый мальчик… — цокаю языком, приспуская резинку тесных купальных шорт, помогаю «стержню» выпрыгнуть на свободу.

Блеснув толстой головкой в угасающих лучах закатного солнца, член звонко шлёпает о напрягшийся живот своего хозяина и выравнивается перед моим носом — огромный, литой, притягивающий, с подтёкшей прозрачной капелькой в устье уретры…

Сглатываю, несколько секунд трачу на то, чтобы его разглядеть.

На фоне прорисованного рельефа косых мышц достоинство Марка выглядит потрясающе! Настолько, что меня тотчас пронзает жгучая ревность. Мне до дрожи в теле не хочется, чтобы у него после меня появлялись в постеле другие женщины.

— У тебя были серьёзные отношения? — интересуюсь, поднимая на мужчину задумчивый томный взгляд.

Марко, выныривая из сладостного забвения, надавливает ладонью на мой затылок, чтобы я не болтала ерунды и принялась, наконец, за дело.

— Дааа… — выдыхает, упираясь головкой в мои сомкнутые губы.

— Как давно? — не унимаюсь я. Меня мучает этот вопрос. И пока я не удовлетворю любопытство, не смогу успокоиться. Обхватываю ладонью жилистый ствол, провожу языком по уздечке и снова замираю в ожидании ответа, испытывая в лоне сумасшедший пожар.

— О, ччееерррт… Алиса, какая, нахрен, разница?

— Большая, — шепчу, обхватывая губами гладкую вершину, провожу по ней языком, вырывая из горла Марко очередной тихий стон. Кончиком языка зарываюсь в маленькое отверстие и слизываю вязкую субстанцию, от вкуса которой я пьянею ещё больше…

— Алисаааа… мммм… — сглатывает, толкаясь членом глубже, но я тут же отстраняюсь. Мне очень нравится его дразнить. — Ладно… Это было в прошлой жизни, задолго до тебя.

Его дыхание сбивается ещё сильнее. Хватка на волосах усиливается, как и давление на затылок.

— Ты её любил? — почему-то мне важно это знать.

— Когда-то… — шипит, стоит мне поработать ладонью вверх-вниз.

— Кто был инициатором разрыва? — принимаю член наполовину в свой рот и, медленно скользя по нему сомкнутыми в трубочку губами, выпускаю изо рта с характерным чмокнувшим звуком.

— Блять! — вздрагивает. — Нам обязательно об этом говорить сейчас? — несдержанно рычит.

— Даааа, — сжимая интимные мышцы, испытываю невероятный кайф из-за внутренней пульсации. Хочу оседлать его, ощутить Марко в себе.

— Черррт, — раздражённо. — Я с ней порвал! Хватит, Лис.

— Почему? — на этот раз, чтобы дезориентировать его и послабить нервное напряжение, полностью отдаюсь внутренним инстинктам и принимаюсь самозабвенно ласкать его ртом, так, как мне самой этого хочется. Глубоко и влажно, с тихими стонами удовольствия, посасывая нежную кожу и оглаживая ребристую поверхность языком…