И вот наступил ожидаемый час. Солнце зашло, и, когда настоящий убийца уже ушел из хижины, касадоры спешили к ней, стремясь поскорее настичь жертву и пустить в ход ножи.

— А, карамба! — выругался тот, кто был постарше и потому чувствовал себя начальником. — Как бы он не ускользнул от нас, Андрес… Ведь Мирная Равнина совсем рядом, а ее хозяин — его друг. Помнишь, старик Джесюрон говорил, что судья, наверно, остановится на ночь в Мирной Равнине.

— Да, правда, — согласился Андрес.

— Ну, если он успеет доехать туда засветло, этой ночью мы уже ничего не сможем сделать. Тогда придется отложить дело до завтра.

— Кабы не пара пистолетов у него за поясом да еще этот черномазый верзила рядом, мы бы давно его прикончили. А что, если он успеет добраться до Саванны? Что тогда?

— Тогда наше дело плохо. Саванна — большой город, не так-то просто прикончить человека прямо на улице. Это тебе не в лесу: прохожие молчать не будут, не то что деревья. А пятьдесят фунтов — не такие уж большие деньги за убийство важного судьи. Надо быть начеку, а то как бы за такие гроши не повиснуть… Одного судью убьешь, так на тебя десяток кинется.

— А что, если… — начал Андрес. Будучи младшим из двух, он был, однако, более осторожным. — А что, если даже в Саванне не представится случая подстеречь судью?

— Тогда, считай, пропали наши денежки. Из Саванны судья поедет морем: тут нам придется с ним распрощаться. А гнаться за ним по морю — нет, благодарю покорно! Я не любитель морской болезни.

— Тогда вот что, — заявил рассудительный Андрес, — надо покончить с ним, пока он еще не в Саванне, это ясно. Поспешим — может, мы его еще нагоним, прежде чем он доберется до Мирной Равнины.

— Верно! Давай прибавим шагу. Нынче ночью во что бы то ни стало!

И, боясь упустить добычу, убийцы что было духу помчались вперед.

Красный диск солнца уже исчез за горизонтом, когда касадоры поднялись на холм и приблизились к лачуге, где лежал мертвый Лофтус Воган.

— Слушай, Мануэль, что это? — шепотом спросил Андрес, увидев лошадь у дерева. — Конь оседлан, взнуздан… Чей он?

— Конь судьи. Видишь, он серый. Негр ехал на гнедом, а судья на сером.

— Верно. Но где же вторая лошадь?

— Где-нибудь неподалеку. Наверно, стоит привязанная по ту сторону дома. А сами они, должно быть, внутри. Но зачем понадобилось им сюда забираться? Здесь ведь никто не живет, это мне доподлинно известно. Неделю назад мне пришлось здесь побывать. И ведь до поместья, где судья мог остановиться, рукой подать. Что их тут задержало?

— Послушай, — сказал младший, бросив жадный взгляд на сумки и баулы, привязанные к седлу, — а ведь тут есть чем поживиться.

— Так-то так, только об этом пока рано думать. Сперва надо сделать главное… Но где же они все-таки? И где лошадь негра?

— А может, негр поехал за подмогой? Может, что-нибудь стряслось с Лофтусом Воганом? — догадался вдруг Андрес. — Помнишь, встречный на дороге сказал нам, что один из всадников выглядит совсем больным.

— Верно, верно! Должно быть, так оно и есть. Ну, если черномазого нет поблизости, надо действовать. Этот здоровенный негр для нас опаснее, чем судья с его пистолетами. Ведь если судья действительно захворал, он не очень-то сможет защищаться. Надо только сразу захватить у него оружие, прежде чем он сообразит, а чем дело.

— Не обойти ли нам сперва вокруг дома? — предложил осторожный Андрес. — Лучше все-таки проверить, не стоит ли там вторая лошадь. Вот если ее там нет, значит, будем считать наверняка, что негр уехал вперед. Пройдем за кустами — тогда нас не заметят.

— Ладно, так и сделаем. Торопись, время дорого! Другой такой случай не подвернется. Ну, пошли! Да шагай полегче, будто ступаешь по корзине с яйцами.

И Мануэль нырнул в чащу, куда за ним последовал его товарищ. Пробравшись сквозь кусты, они очутились по другую сторону хижины. Гнедого коня там не оказалось. Значит, не было и его всадника. Касадоры окончательно убедились в этом, заметив свежие следы копыт, ведущие от хижины к Мирной Равнине. Глубина следов ясно говорила, что негр гнал свою лошадь галопом.

Убийцам оставалось лишь убедиться, где тот, кто им нужен. Крадучись они подошли к хижине и заглянули в широкую щель. Сначала они ничего не могли рассмотреть, но вскоре их глаза привыкли к темноте. Касадоры увидели, что в углу на бамбуковом настиле лежит человек, накрытый плащом, из-под которого видны были только ноги в сапогах со шпорами. Это был тот, кого им предстояло убить!

Казалось, судья был погружен в глубокий сон. Он лежал неподвижно, даже дыхания не было заметно. На полу возле скамьи валялись шляпа и кобура с пистолетами. Если бы судья сейчас и проснулся, он все равно не успел бы схватить оружие.

Убийцы переглянулись: случай им благоприятствовал. Не сговариваясь, держа наготове острые мачете, они ринулись в хижину.

— Смерть ему! — завопили касадоры, подбадривая друг друга, и каждый нанес несколько ударов по неподвижному телу под плащом.

Наконец убийцы решили, что судья мертв. Они уже собрались покинуть хижину, чтобы заняться привязанными к седлу сумками, как вдруг сообразили, насколько неестественной была неподвижность их жертвы под ударами.

Пока они яростно кололи лежащего ножами, они ничего не замечали. Но теперь касадоры забеспокоились: неужели Лофтус Воган скончался от первого же удара, угодившего в сердце? Но даже удар ножа прямо в сердце не вызывает мгновенной смерти, и, кроме того, на лезвиях не оказалось ни капли крови. Неужели она стерлась об одежду? Нет, этого произойти не могло: сколько-нибудь крови на ножах все же осталось бы… И, однако, хотя сталь клинков была влажной, крови на ней не было ни единого пятнышка.

— Непонятно… — проговорил Мануэль. — Ну-ка, приподними плащ…

Андрес сдернул плащ с лица лежащего. Рука его случайно коснулась холодной кожи. Он увидел окостеневшие черты, тусклые, подернутке пленкой глаза, в которых свет давно погас.

С воплем ужаса Андрес опустил плащ и бросился к двери. Мануэль, также вне себя от страха, кинулся за ним.

Еще мгновение — и оба они бежали бы прочь, забыв про сумки, привязанные к седлу серого коня… Но едва Андрес коснулся ногой порога, как тут же замер, остановившись как вкопанный. Мануэль со всего размаха налетел на него сзади.

Что остановило их?

В дверях стояло трое, и каждый держал их на прицеле. То были Герберт Воган, начальник маронов Кубина и его помощник Квэко.

Первым заговорил Квэко.

— Ни с места! — крикнул он зычным голосом. — Только шевельнитесь — и я всажу в каждого по куску свинца!

— Сдавайтесь! — властно и твердо приказал Кубина. — Немедленно бросайте ножи! Сопротивление будет вам стоить жизни.

— Ну, мои испанские друзья, — произнес Герберт, — вы меня знаете, и я советую вам исполнить приказание. Если вы ни в чем не виноваты, обещаю: никакого вреда вам не будет… Ни с места! — быстро воскликнул он, видя, что касадоры поглядывают через плечо, как будто собираясь сбежать другим ходом. — Не пытайтесь удрать — вам это не удастся. В моей двустволке зарядов хватит на двоих.

— Что вам от нас надо? — прошипел сквозь зубы Мануэль.

— С какой стати вы нам угрожаете? — оскорбленным тоном добавил Андрес.

— Что вы сделали?.. Это как раз мы и желаем знать и сейчас узнаем, — решительно заявил Кубина.

— Да чего нам скрывать? — прикидываясь простачком, заговорил Андрес. — Мы с товарищем направлялись в Саванну…

— Ну-ну, подожди болтать! — нетерпеливо прервал его Квэко, угрожающе встряхивая ружьем. — Слышали, что сказал начальник? Сейчас же бросьте свои кухонные ножи, не то, смотрите, вам не поздоровится!

Андрес хмуро бросил мачете на пол. Мануэль немедленно последовал его примеру.

— А теперь, голубчики, — продолжал чернокожий охотник, не отводя от груди Андреса дула своего длинного ружья, — живо опускайтесь на пол и сидите смирно, пока я раздобуду веревки, чтобы вас связать.