— Ты прав, Джонатон. Надо следить за Хартли, мы должны ходить за ним по пятам, — сказала Мойра, бросив шаль, веер и сумочку на постель. — Я надену костюм для верховой езды и выйду к тебе через десять минут. Не надевай вечернего костюма, мы не можем рисковать им.

— Когда мы будем выходить из гостиницы, нас могут увидеть. Мне все равно, но для леди…

— Если бы я вовремя подумала, что леди не может вести себя, как ей хотелось бы, я бы сыграла роль молодого джентльмена. Ты мог бы подставить к моему окну лестницу?

— Если найду ее, она должна быть где-то поблизости.

— Лучше захвати из нашей кареты темный фонарь. Они оба сменили вечернюю одежду на будничную.

Вскоре Мойра услышала легкое царапанье за окном — это был Джонатон. Она открыла окно и спустилась по приставленной лестнице.

— К счастью, конюх крепко спит. Он не слышал, как я выводил Вихря и Серую Леди.

Они сели на лошадей и отправились на поиски мистера Хартли. В этот час дорога была безлюдна. Всадники пустили отдохнувших лошадей в галоп. Легкий ветерок дул навстречу, приятно холодя щеки, темные тени деревьев, похожие на призраков, казалось, грозили смелым ездокам неведомой карой. С другой стороны в тусклом свете луны поблескивало море. Достигнув Ковхауса, они перешли на шаг чтобы не производить много шума. Спешились, привязали лошадей под старым ветвистым вязом около узких ворот, ведущих в дом. Готические шпили уносились ввысь, каждое стрельчатое окно навевало мысли о привидениях, чудовищах и опасности.

— Давай сначала пройдем к морю, — прошептала Мойра. — Кузен Джон, возможно, будет встречать лодку сегодня. Нужно его предупредить.

Они стали быстро спускаться к берегу, вглядываясь в темноту. Бухта была спокойна, серебристая поверхность воды едва колыхалась.

— Сегодня днем привезли груз. Если Хартли шпионит, он ничего не увидит.

Они осмотрели все кругом, но Хартли не обнаружили.

Держась в тени, вернулись к дому, соблюдая необходимую осторожность.

— Голубая дверь — с другой стороны дома, — прошептал Джонатон. — Держу пари, что Хартли там.

Он отвел Мойру к двери, расположенной в углублении стены, и взялся за ручку.

— Подожди! — прошептала она. — Прислушайся, прежде чем войти. Ты захватил фонарь?

Джонатон поднял фонарь, чтобы успокоить сестру.

— Скорее всего кузен Джон убрал бочки. Я сказала кузине Вере, что Хартли знает о пещере.

Они прислушались — из-за двери не доносилось ни единого звука. Джонатон открыл дверь, приподнял заслонку фонаря и посветил в пещеру. Низкий туннель, темный, как могила, вел вниз. Пещеры находились над уровнем моря, но в них постоянно стояла сырость.

— Сюда, — сказал Джонатон и двинулся вперед. Мойра оглянулась в последний раз, подняла юбку и неохотно вошла в темный проход.

В туннеле Хартли уловил звук открывающейся двери. Акустика пещеры усиливала звук и искажала его так, что трудно было понять, откуда он исходит. Хартли слышал, как где-то говорили шепотом, но не мог разобрать ни слов, ни направления голосов. Эхо звучало, отражаясь от потолка и стен, пока не стало казаться, что шепчет сама пещера.

Он слышал краем уха о том, что Джентльмены делают со своими преследователями, если те по неосторожности попадают в их руки. Буллион уверил его, что в Блекстеде контрабандисты не отличались особой жестокостью. Он не боялся за свою жизнь, но понимал, что ему несдобровать, если его обнаружат.

Хартли поискал, где бы укрыться, но спрятаться было негде — это был просто проход, выбитый в скале. Он надеялся, что, если будет стоять абсолютно тихо, его не заметят. Так как бочек в пещере не оказалось, Хартли решил: голоса означают, что привезли новую партию товара и контрабандисты заняты его разгрузкой. Значит, голоса идут от голубой двери, а не из пещеры. Он решил встать как можно дальше от входа и стоять, пока те не уйдут. Вскоре новый страх овладел Хартли — они могли запереть дверь, если сгрузят бренди. Когда он пришел, дверь была открыта, но тогда пещера была пуста. Если они забаррикадируют дверь, придется выбираться через пещеру, что означало пуститься вплавь.

Так Хартли стоял, не двигаясь, и напряженно вслушивался в темноту. Пришельцы приближались, они двигались к нему со стороны двери. Потом стало ясно, что их двое — с двумя он, возможно, справится, у него были крепкие кулаки. Если они вооружены, от внезапности нападения могут открыть стрельбу. Лучше дать им возможность пройти вперед. Если его обнаружат, придется испытать, на что он способен. Нужно найти орудие защиты. Хартли нагнулся и стал шарить в поисках палки или чего-нибудь подобного. Пальцы нащупали кусок дерева, гладкий наощупь. При ближайшем рассмотрении предмет оказался клюшкой, возможно кто-то из Джентльменов пользовался ею и второпях обронил.

Он крепко зажал клюшку в руке, готовый к обороне. Появился тусклый свет фонаря. Хартли напрягал зрение, чтобы рассмотреть противника. Первый из идущих был с него ростом, ему приходилось нагибать голову, чтобы не задевать потолок пещеры, поэтому трудно было определить телосложение. Второй казался ниже ростом.

Человек с фонарем продвигался вперед, не глядя на стены. Хартли почувствовал, что он прошел мимо. Но вдруг обернулся, уловив, видимо, легкий шорох или дыхание. Опыт испанской кампании подсказывал Хартли, что лучше напасть на ближнего из идущих. Он поднял палку и нанес удар по голове тому, кто шел рядом. Тот с криком упал. Человек с фонарем тут же бросился на помощь своему спутнику. Хартли воспользовался моментом и устремился к двери.

Выбравшись из пещеры, он побежал в парк, вскочил на лошадь и исчез в ночи. Он спешил осмотреть амбар, прежде чем те двое успеют предупредить компаньонов.

Джонатон заметил убегавшую фигуру и не знал, как поступить прежде — помочь Мойре, которая стонала у его ног, или броситься вдогонку. Его романтическая натура жаждала немедленной погони, он уже видел себя героем, пожинающим лавры победителя. Однако реальность требовала хоть и менее героических, но зато более срочных действий — сестре было больно, она, видимо, получила сильный удар.

— Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он, направив на нее фонарь.

По ее виску тонкой струйкой стекала кровь.

— Это был он? Это был Хартли? — спросила она ослабевшим голосом.

— Возможно, я его не разглядел.

— Он, конечно, — уверенно сказала Мойра, пытаясь подняться.

Джонатон помог сестре встать на ноги.

— Пойдем, отведу тебя к кузине Вере — придется вызвать врача, пусть посмотрит, что с твоей головой.

— Нет, не стоит беспокоить ее в такой час. Дай платок, Джонатон.

Она промокнула платком рану, — было больно, но серьезных опасений рана не вызывала.

Убедившись, что с Мойрой все в порядке, Джонатон сказал:

— Знаешь, я подумал: а если Хартли вернется прямо в гостиницу и увидит, что наших лошадей нет в конюшне?

— Вряд ли он вернется сразу. Он ищет улики и будет осматривать конюшни и стога сена и каждую дыру, раз уж он здесь. Если поспешим, приедем раньше него. Они выбрались из туннеля и поспешили к воротам, где были привязаны лошади. Мойра боялась, что Хартли похитит их, но животные спокойно щипали травку под вязом. Брат и сестра поскакали назад в гостиницу. Джонатон приставил лестницу, Мойра забралась через окно в комнату. Убедившись, что сестра дома, Джонатон отвел лошадей в конюшню, отнес лестницу и вошел через парадную дверь, которая, к счастью, оказалась открытой. Затем быстро и незаметно проскользнул в свой номер.

Мойра промывала рану, сидя перед тусклым зеркалом.

— Взгляни на меня! Как я объясню появление этой шишки завтра?

— Скажешь, что налетела на дверь, — ответил Джонатон, внимательно осматривая ушиб. — Сильно болит?

— Очень, но это пустяки. Важнее другое: нужно дать знать кузену Джону, что Хартли ведет поиск.

— Ты хочешь сказать, сейчас, ночью?