По совокупности сказанного, а также учитывая всю атмосферу двора, его увлечение оккультизмом со времен Александра I, поощрение правительственных сфер пропаганде в стране материалистических и атеистических идей, как в печати так и во всей системе народного образования, надо признать, как факт более, чем вероятный, что Николай II, как и Александра Федоровна, не только состояли в масонской ложе, быть может в «уснувшем» состоянии, вне обязательных обрядов, но и не могли там не состоять. Промасонские симпатии их очевидны.

VI. Еще одно обстоятельство, мало учитываемое, но важное: все русские императрицы, жены царей, были немецкими принцессами, а масонство в Германии уже с XVIII века захватило все монархические дворы этой страны, и в масонстве состояли все знатные особы Германии. Соответственно, и все образование и воспитание в немецкой аристократической среде и при Дворах велось исключительно в русле масонского просветительства. Это факт достаточно известный.( См. «Масонство в его прошлом и настоящем», статья «Масонство в Германии»).

Между тем, именно конституционных стремлений молодой императрицы Александры Федоровны опасались больше всего многие из монархистов, так как она воспитывалась при английском дворе, будучи немкой[63]. Но масонство английских монархов и других владетельных особ Англии шло еще с XVI века, а, может быть, и раньше, и является фактом не скрываемым. Отсюда такая нелюбовь императрицы Александры Федоровны к духовенству, Русской Церкви, поддержка политики Царя по утверждению парламентского строя в Российской Империи и демонстративное бессилие в вопросах влияния на печать и на общественное мнение. Отсюда отмечаемый всеми современниками внецерковный мистицизм Царицы, презрение к иерархам Церкви и другие черты, характеризующие именно розенкрейцерские воззрения Императрицы на религиозно-церковные вопросы, ее пиэтизм. Отсюда же .Филипп. Папюс, увлечение Распутиным при полном презрении к учению Церкви, как и увлечение оккультной литературой. Отсюда же отталкивание широких, многомиллионных монархически настроенных русских людей от себя, замкнутый образ жизни и отрешение от своего монархического долга беречь и спасать Россию. Воззрения императрицы на духовенство известны: «Духовенство не только не понимает церковно-государственных задач, но не понимает даже веры народной, не знает народных нужд и потребностей... Особенно архиереи». Епископы малообразованы и честолюбивы, «служители Церкви... не умеют привязать к себе ни интеллигенцию, ни простой народ». Патриарх не нужен, а епископы хотят через патриарха получить власть и т. д. (Жевахов, I, 71-73).

Недалекая умом, с непомерным самомнением, царица оставалась протестанкой, интеллигенткой с вечной боязнью «клерикализма» и полным пренебрежением церковных канонов. И в этом царская супружеская чета была солидарной. Отсюда боязнь созыва поместного собора.

Последние годы, особенно с 1914-го Александра Федоровна начинает вести подлинную войну с архиереями. Она втягивает своего миролюбивого супруга, ни мало не жалея его времени и сил, в бесконечные интриги против тех или иных епископов и даже митрополитов, начинает распоряжаться церковными делами, как полковой командир в своей части. Никакие церковные каноны Ей не указ. Читая Ее письма, наглядно видишь, что никакого представления о том, что Церковь есть самостоятельное, неподвластное светской власти учреждение, Она не имеет, ни о каких канонах не слышала и глубоко убеждена, что Царь и Царица все могут сами: назначать и смещать епископов, передвигать их на те или иные кафедры, делать им «внушения», как малым детям и даже приказывать канонизировать кого-либо, не спрашивая церковь и не интересуясь мнением св. Синода. В числе своих противников она видит и митрополита Владимира — священномученика, и замечательнейшего церковного писателя, человека правых убеждений, стойкого ревнителя православия архиепископа Никона Рождественского, и замечательного борца с врагами церкви, человека исключительно правых убеждений, близкого прав. Иоанну Кронштадтскому епископа Гермогена. и архиепископа ярославского Агафангела, и отца Востокова. И все потому, что эти люди, светочи православия, видели в Распутине того, кем он и был: обыкновенного бессовестного проходимца. И еше потому, что они смели напоминать, что Церковь, как Богом данное учреждение, живет своими правилами, своими установлениями и никакая светская власть не имеет права вторгаться в ее жизнь и нарушать каноны. Напоминания об этом выводят Императрицу из себя. Чего стоят эти Ее указания Государю: «Я нахожу, что этих двух епископов надо немедленно выгнать из Синода ... Найди других, более достойных (то есть покладистых — В.О.) епископов ... Пусть они .. узнают, кто их повелитель», — пишет Она супругу 8 сентября 1915 года.

В следующем письме от 9 сентября того же года Она вновь о том же: «Агафангел так плохо говорил (из Ярославля). Его следует послать на покой». Далее наставляет Государя: Никона, архиепископа надо убрать из Гос. Совета, а Сергия Финляндского (будущего патриарха Московского и Всея Руси) надо убрать из Синода; не забыть еще убрать обер-прокурора Самарина и, конечно, митрополита Владимира не забыть бы тоже отослать куда-нибудь в Киев. Ведь митрополит Владимир, человек твердых убеждений, монархист тоже выступает против «нашего Друга»;

а, во-вторых, он посмел, пишет Царица, назвать одну из телеграмм Государя «глупой» — за вторжение в дела чисто Церковные, на что Государь, конечно, не имел никаких полномочий, как лицо светское и как обычный в делах Церкви мирянин. Ведь дары, низводимые при короновании Царя, относятся исключительно «к управлению Царством и защите Церкви и никаких даров учительства, пастырства и вытекающих из них прав внутреннего церковного законодательства и управления в себе не заключают ...», — пишет специалист в области канонического права проф. Зызыкин в своей объемистой и содержательной книге «Патриарх Никон». Некогда, в V веке, Феодор Студит сказал императору Льву V, что «не следует Царю ставить себя самого судьею и решителем в этих делах», то есть в делах Церкви. И даже думать о перемещении епископов с кафедры на кафедру, давать им совет, в тем более посягать на права церкви в области канонизации святых, Цари не имели никакого права. Эта практика Николая II и Его супруги были вопиющим нарушением церковных полномочий. Но Государыня Александра Федоровна, осталась на всю жизнь протестанткой, по умонастроению близкой масонскому просветительству с его глубинной ненавистью именно к священникам и, особенно, к иерархам Церкви, без которых Церковь немыслима. В представлении Императрицы, Государство неизмеримо выше Церкви и именно государство есть Богом данное учреждение, а не Церковь. И в письме за 11 сентября 1915 года она пишет супругу: «Ты глава и покровитель Церкви». Покровитель — да, но любой катехизис начинается с того, что Глава Церкви — Христос. В католичестве — наместник Бога — папа. У протестантов глава государства и есть распорядитель дел церковных, поскольку церковь там есть часть государства. У масонов само государство превращается в светскую церковь и появляется на свет цезарепапизм — главенство государственной власти над Церковью. Именно такой точки зрения, придерживалась Государыня.

VII. Отношение верховной власти к Церкви. Либеральные реформы Царя не обошли и вероисповеданных вопросов. Впервые с высоты престола были провозглашены протестантские идеалы либерализма: «свобода совести», «веротерпимость» и провозглашено, что отныне православный человек может перестать им быть в любой момент и перейти в другую веру. Впервые эти слова прозвучали в Манифесте 26 февраля 1903 г. Затем последовал пересмотр Уголовного законодательства и оттуда были удалены все статьи, которыми ограждалось Православие и предусматривалось наказание за совращение православного в другую веру. Особенно тяжело был воспринят благонамеренными людьми Указ от 17 апреля 1905 г. об «укреплении основ веротерпимости». Этим указом Верховная власть объявляла, что ей все равно, во что и как веруют ее подданные. Рвалась цепь, которая связывала воедино государственную власть, Церковь и народ. С резким осуждением этого акта выступил и праведный Иоанн Кронштадтский (14 мая 1905) и многие архиереи. Характерно, что все акты готовились по воле Царя в Совете Министров под председательством Витте с игнорированием св. Синода. «Правила 17 октября 1906 г.» открыли дорогу сектантству и его пропаганде[64].