— Пойдем. А потом, может, на ватрушках покатаемся? — почему-то, хотелось переделать сегодня сразу все, не было уверенности, что завтра мы куда-то выберемся.

— Нет, сегодня не пойдем. Завтра. — уверенно заявил Ваня, а я не стала спорить.

Завтра, значит завтра.

По дороге к кинозалу, остановилась у зеркала.

— А ты не мог сказать мне, что у меня нос в сгущенке? — спросила Ваню, доставая пачку с влажными салфетками.

— Эй! Не трогай! Я это на десерт оставил. — он схватил меня за руки, не дав достать салфетку.

— Каннибализм, вообще-то, вне закона… — сказала чуть раньше, чем он лизнул мой нос.

— Жаль. Я бы тебя полил сгущенкой и съел. — смеясь, признался Ваня, утирая мой мокрый от его языка кончик носа, и подталкивая меня дальше, на путь к кинозалу.

— Прожорливое брюшко. — толкнула его локтем в бок, без определенной цели, обалдев от этого позитива.

Мы дошли с Ваней до кинозала, и он потащил меня на самый последний ряд, несмотря на маленький кинозал и практически отсутствующих зрителей. Кроме нас с ним, в зале сидела еще одна парочка пенсионеров и какой-то парень.

На удивление, мы с Ваней, действительно смотрели комедию. Вместе смеялись, а он держал меня за руку. Сам взялся за нее, наши пальцы переплелись и держались мы так все полтора часа, крепко, горячо.

Романтика, да и только. И еще ощущение неловкости, которое только усиливалось при приближении вечера. Хотя, мы оба уже знали, чем этот вечер закончится, и оба этого ждали.

После ужина, мы пошли гулять с Ваней по парку.

— Расскажи что-то о себе. — попросил Ваня, обнимая меня за талию, и мягко толкая вперед.

— Нет, я так не могу. Ты спрашивай, что ни будь, а я буду отвечать. — хотелось, если уж и рассказывать о себе, то действительно то, что ему интересно, а то начну с первых своих воспоминаний о бумажной кукле и закончу рассказом о том, как повезла труп кота в ветеринарную клинику, буду ни сном ни духом, о том, что он уже полдня, как почил.

— Мм. Кто твои родители? — Ваня, недолго думая начал с истоков.

— Папы у меня нет и не было, а мама у меня детский врач. Педиатр. — ни о чем не думая, сказала все как есть.

— Как это папы не было? Без папы тебя бы не было. — споря, заявил Ваня.

— Ну я не так выразилась. Он, конечно, есть, но я понятия не имею кто он. Мама эту тему обсуждать не желает. А твои родители? — перевела стрелки на Ваню, так же, как и моя мама, не желая обсуждать факт моего рождения.

— Мама была учительницей, а папа, как и я, бизнесмен. — была резнуло слух.

Но я не решилась уточнять, почему мама «была», боясь услышать, не о том, что она теперь домохозяйка.

— Мама погибла. Самолет разбился, в котором она с отпуска домой возвращалась. Может слышала? Три года назад, ай, наверняка и не помнишь. В общем, проехали. — Ваня поджал губы.

— Соболезную. — я немного притормозила, чтоб посмотреть ему в глаза, выражая сочувствие, но Ваня подтолкнул меня вперед, давая понять, что ему это не нужно.

— Поэтому я на машине и мотаюсь. Боюсь летать с тех пор. Паника начинается, как только на ступеньку трапа ступаю. А ты боишься летать? — честно признавшись в своем страхе, спросил Ваня.

— Я никогда не летала. Не знаю.

Постепенно, за беседой, чем дальше уходили от здания санатория, по освященным круглыми фонарями дорожкам, рассеивалось это гнетущее ощущение от упоминания о Ваниной потери.

Ваня спрашивал меня о чем-то уже не существенном, а потом, дополнял мой ответ на его вопрос, рассказом о себе на эту же тему. Так, мы незаметно вернулись в Родник, и дошли до Ваниного номера.

Иван

Определённо, со мной происходила какая-то нездоровая херня. Ну захотеть Пчелу прям в бассейне, при посторонних, да при Тортиле, это было как раз нормально. Реакция на почти обнаженное женское тело у меня была самая правильная. А вот в конюшне…С какого толстого конца, я хотел парнишке конюху в челюсть надавать?! Вот это-то и было самой большой загадкой для меня. Еще в кинозале, потащил Ирку на задний ряд с целью пошалить, но мы реально смотрели кино, и я ее за руку держал, без всяких поползновений на то, что у нее в трусах. И про маму с Пчелой неожиданно поделился, да ещё свой страх о полётах ей на блюде подал. Смог оправдать этот поступок тем фактом, что с Пчелой наши дороги скоро разойдутся. Вроде как, когда попутчику выкладываешь всё про себя, потому что, знаешь, он всего лишь попутчик и больше вы не увидитесь.

Мы дошли до моего номера вместе. Ира сама шла даже не за мной, а рядом, и просить не пришлось. Скинув верхнюю одежду, прошли к кровати. Ира просто села на неё, глядя на меня в ожидании. Пошло и банально, но из песни этой слов не выкинуть. Осталось только начать, то самое желанное, зачем мы тут оба оказались. Я присел рядом и провел рукой по её шее, топя свои пальцы в ее густых волосах на затылке, притянув Ирку к себе.

Не скажу, что она была какой-то особенной. Обычная девушка. Кожа нежная как у многих. Шея красивая, но таких я видел немало и даже красивей видел и ласкал не раз. Только с Иркой было что-то не так. Я не хотел использовать на ней привычные шаблоны по соблазнению и однообразному траху. И признаться, это звиздец, как раздражало.

Я целовал её губы, не в силах от них оторваться и стащить наконец- то платье, белое в чёрную ласточку, которое засело в голове вместе со всей Иркой в нём, похлеще её аппетитной задницы в жёлтых труселях купальника.

Я хотел её поиметь не больше и не меньше всех других баб, которые у меня были до неё. Член колом стоял. Стягивай с неё платье мудак! — проговаривал сам себе в уме, а вместо это повалил её на кровать с поцелуями, как на снег у той голубой ёлки.

Ирка не выдержала этого мудизма с моей стороны, и сама отпрянув на пару секунд, сняла платье через голову.

Тут ко мне наконец-то вернулись мои яйца похотливого самца, а не того мудилы с непонятным нытьём в голове, которого я до сегодня и не знал вовсе. В раз справившись с лифчиком, не отвлекаясь на созерцание пышной груди, не томя ни себя ни и так томную и разомлевшую от поцелуев Пчёлку, тут же стянул колготки сразу с кружевными.

Провёл от её шеи по груди горячей ладонью, спустился до живота, потом ниже. Коснулся большим пальцем набухшего клитора, Ирка на это действие выгнулась и закусила губу. Между ног у неё было сочно. Она давно растеклась по кровати с закрытыми глазами и ждала моих действий.

Почему-то подумалось, что Ирка в постели пусть и мокренькая уже от желания, но бревно. Хотя целовалась и терлась об меня в бассейне очень даже страстно. Но это её молчаливое возлежание не оставляло мне шансов думать иначе.

Раздеваться пришлось самому. Быстро скинул с себя всё тряпьё, достал презервативов целую ленту. Я, конечно, не секс гигант, но минимум от трёх гандонов планировал сегодня избавиться. Всё было молча, в тишине и это раздражало, но и говорить обыкновенную пошлятину сейчас не мог, поэтому раскатав презерватив по стояку, перевёл телефон в режим полёта и врубил музыку.

Лег сверху на желанную Ирочку, между ног, которые она, не сопротивляясь, развела передо мной, так и не открыв при этом своих глаз. Что надо сказать било по самолюбию. А все тело буквально взвыло от волны возбуждения, требуя дикого и быстрого траха, от желания не торопиться, не осталось и следа. Я словно сошёл на пару дней со своих рельсов, врезавшись в принципиальный и взбалмошный тупик с надписью Ирина. А сейчас вернулся на них и покатился по-своему, давно накатанному кругу. Когда прикоснулся языком к её шее, Ира тихо застонала.

Я всё ещё сдерживал себя. Ласкал её тело, желая выяснить самые чувствительные точки. Кусал её за мочку уха, лизал, посасывал, целовал, запоминая те места, на которых стон срывался с её губ. Она извивалась подо мной, начала гладить спину своими ножками, хвататься руками за мои плечи, затылок, волосы, прижимая к своему телу мою голову.

Неожиданно для самого себя, снова вернулся к её губам, встретившись на пару секунд с её блестящими — карими. Коснулся нежным поцелуем её губ. Её горячий, влажный язык был мне очень нужен. Вот если и было что-то особенного в Ирке, так это её рот и язык. С ней мне хотелось целоваться.