— Как никого нет? — переспросил Бельбо.

— Вот так, трупа нет. После чего врач возвращается к себе домой, а мои коллеги осматривают то же, что видите и вы. Снимают показания с портье и с этого старика. Куда девались двое, приходившие к Арденти? А кто их разберет, могли уйти и от одиннадцати до часу, никто бы не обратил внимания. Были они еще в номере, когда туда поднялся старик? А как можно знать, он пробыл одну минуту, не заглядывал ни в кухонный угол, ни в туалет. Могли они уйти, когда эти два остолопа отправились за помощью, и вынести мертвеца? И это вполне возможно, к тому же имеется лестница, выходящая во двор, а из двора выезд на параллельную улицу. Но прежде всего, кто мне скажет, был ли на самом деле этот труп или полковник удалился до наступления ночи с двумя своими знакомыми, а остальное все старику приснилось? Швейцар твердит, что этому типу не впервой видеть призраков и что несколько лет назад он уже докладывал, будто видел одну постоялицу повешенной в голом виде, а через полчаса она спустилась из номера свежая как цветок, а на раскладушке старика был обнаружен садомазопорнографический журнал, скорее всего, у него родилась великолепная идея подсмотреть за той дамой в замочную скважину и он увидел занавеску, развевающуюся на ветру. Единственный точный факт, которым мы располагаем, это что комната в непотребном виде и что Арденти испарился. Вот я вам рассказал что мог, теперь слово за вами, доктор Бельбо. Единственный имеющийся у нас след — этот листок, найденный под столом. 14–00, отель Принц Савойский, господин Раковски. 16–00, «Гарамон», доктор Бельбо. Вы подтвердили, что он приходил к вам. Теперь расскажите, как было дело.

Бельбо говорил недолго, он повторил то же, что было сказано по телефону, почти без новых деталей, не считая второстепенных: что полковник рассказал невнятную историю, как будто он напал на след неких сокровищ, на основании документов, найденных во Франции. Не более того. У нас, сказал Бельбо, сложилось впечатление, что он считает свой секрет опасным, и хотел бы рано или поздно обнародовать его, чтобы не быть единственным хранителем. Он ссылался на опыт каких-то предшественников, которые якобы после разгадки секрета таинственно исчезали. Он готов был показать нам документы, но только после подписания контракта, а Бельбо не мог подписывать контракт, не посмотрев на материалы, и стороны разошлись, договорившись увидеться в будущем. Полковник действительно упоминал о встрече с неким Раковски, добавив, что тот — бывший главный редактор «Журналь дю секрэ». Собирался обратиться к тому за предисловием. Раковски, кажется, советовал ему не торопиться с публикацией. Полковник скрыл от Раковски, что собирается в «Гарамон». Все.

— Ясно, ясно, — сказал Де Анджелис. — Какое он произвел впечатление?

— Человека неуравновешенного. Явно страдает ностальгией по былым геройствам, по иностранному легиону.

— Да, он геройствовал в легионе, и не только там. Мы вообще-то за ним давно присматривали, хотя не очень строго. Знали бы вы, сколько у нас таких молодцов. Его на самом деле зовут не Арденти, хотя французский паспорт — настоящий. Он уже несколько лет появляется в Италии наездами и был опознан, но не стопроцентно, как некий капитан Арковеджи, приговоренный к смертной казни заочно в 1945 году. Сотрудничество с СС, бог знает сколько народу отправлено им в Дахау. Во Франции за ним тоже наблюдали, он был судим за мошенничество и выкрутился чудом. Предположительно, повторяю, предположительно, но не точно, он есть и то лицо, которое под именем Фассотти в прошлом году жульнически предлагало одному мелкому миланскому промышленнику войти с ним в долю для разыскания сокровищ Муссолини. Фассотти утверждал, что знает, где именно перед расстрелом в Донго дуче успел опустить в озеро Комо сундуки с золотом, драгоценностями и документами, и что достаточно нескольких десятков тысяч долларов, чтобы нанять водолазов и катер… Получив деньги, исчез. Теперь и от вас я слышу, что сокровища — его пунктик.

— Что насчет Раковски? — спросил Бельбо.

— Уже запросили. В «Принце Савойском» действительно зарегистрировался Раковски, Владимир, с французским паспортом. Почтенный господин, особых примет не имеется. Словесный портрет совпадает с тем, который получен от тутошнего швейцара. В аэропорту говорят, что он был зарегистрирован на сегодняшнем раннем рейсе на Париж. Я задействовал Интерпол. Маурицио, есть новости из Парижа?

— Пока что нет, комиссар.

— Вот вам. В общем, полковник Арденти, или кто там за него, появился в Милане четыре дня назад, чем он занимался первые три — поди угадай, вчера в два предположительно встретился с Раковским у того в гостинице, скрыл от того, что направляется к вам… Это существенная деталь. Вечером он возвращается в гостиницу, скорее всего с тем же Раковским и еще с каким-то субъектом. После чего наступает полный туман. Если даже его и не убили, в любом случае номер обыскали. Чего ради? Что они ищут? В его пиджаке — да, вот еще, если он ушел действительно на своих ногах, то в любом случае без пиджака, пиджак с паспортом остался в номере, но не думайте, что этим дело облегчается, потому что старец клятвенно утверждает, что на кровати труп лежал в пиджаке, но что это могла, с другой стороны, быть комнатная куртка, попробуйте работать с подобными показаниями. Ладно, я говорил про пиджак. Там оказалось довольно много денег, я бы сказал, чересчур много… Значит, эти люди искали не деньги. Единственную подсказку в данном деле я могу получить от вас. У полковника были какие-то документы? Как они выглядели?

— Коричневая папка, — сказал Бельбо.

— А по-моему, красная, — вмешался я.

— Коричневая, — повторил Бельбо. — Но я не очень запомнил.

— Красная или коричневая, — сказал комиссар, — но здесь нет никакой. Вчерашние посетители унесли ее. Значит, именно эта папка — ядро детектива. Я думаю, что ваш Арденти совсем не собирался публиковать книгу. Он накопал какие-то данные, чтобы шантажировать Раковского, и пытался использовать издательские контакты как пружины давления на того. Вполне в его стиле. Что дает нам возможность выдвинуть новые гипотезы. Парочка уходит, ограничившись угрозами. Арденти перепуган и решает оторваться, бросает все на свете и забирает только папку. И неизвестно ради какой цели устраивает так, чтобы старик засвидетельствовал, что видел его труп. Хотя это немного слишком романтично и не объясняет перерытую комнату. С другой стороны, если те двое его убили и забрали папку, зачем им забирать еще и труп? Ладно, будем разбираться. Извините, мне необходимы ваши документы. Он повертел мой студенческий билет. — Философия, так, так.

— Не я один, — парировал я.

— Лучше бы вас было меньше. Значит, занимаетесь тамплиерами. Что я должен читать, чтобы понять все про этих тамплиеров?

Я назвал ему две книги, популярные, но достаточно серьезные. Добавил, что настоящие сведения о тамплиерах относятся только к периоду до процесса, все что было потом — голословные измышления.

— Понятно, понятно, — сказал он. — Еще и тамплиеры на мою голову. На эту группировку у меня еще досье не было.

Появился Маурицио с телефонограммой. — Только что получено из Парижа.

Комиссар прочитал. — Очень прекрасно. В Париже Раковского знать не знают, паспорт с этим номером украден два года назад. Очень превосходно. Господина Раковского на свете нет. Вы говорили про как его там… — он заглянул в свои записи, — «Журналь дю секрэ». Запросим информацию. Но я и без нее знаю, что либо такого журнала нет вовсе, либо он прекратил выходить еще при царе Горохе. Хорошо, господа. Спасибо вам за сотрудничество, может быть, мне придется еще раздругой вас потревожить. А кстати, последний вопрос. Этот Арденти намекал на свои связи с какими-либо политическими объединениями?