Проблема заключалась, как это ни странно, и в материальной части, и в программном обеспечении. Ракеты, стартующие с пусковой установки SM-2-ER-Block-IV, действительно проектировались для борьбы с баллистическими целями, до такой степени, что их конечное наведение осуществлялось инфракрасным лучом. Вы могли, теоретически, захватить боеголовку радиолокатором, но всё, что прорывается через атмосферу со скоростью, превышающей пятнадцать Махов, нагревается до температуры расплавленной стали. Грегори видел боеголовки «Минитменов», падающие на атолл Кваджелейн с базы ВВС Ванденберг в Калифорнии; они мчались, подобно метеорам, созданным человеческими руками, видимые даже днём, проносясь с воем под углом примерно тридцать градусов. Они несколько замедляли скорость при попадании в плотные слои атмосферы, но это было незаметно для глаз. Фокус заключался в том, чтобы попасть в них, или, точнее, попасть в них с достаточной силой, чтобы уничтожить.
При этом новые ракеты было даже легче уничтожить, чем старые. Первые боеголовки были металлическими, некоторые делались из бериллиевой меди, которая была достаточно прочной. Их заменили новые боеголовки, более лёгкие, а потому способные нести более тяжёлый и, следовательно, более мощный ядерный заряд. Поверхность этих боеголовок изготовлялась из того же материала, что и плитки облицовки космических шаттлов. Они мало отличались по своему составу от пластической пены и были не намного прочнее, поскольку их предназначением была изоляция от жара, причём всего на несколько секунд. Космические шаттлы иногда получали повреждения во время их транспортировки на «Боингах-747», когда пролетали через сильный дождь. Некоторые специалисты, занимающиеся межконтинентальными баллистическими ракетами, называли большие капли дождя «гидрометеорами» из-за повреждений, которые они могли причинить снижающейся боеголовке ракеты. В тех редких случаях, когда боеголовки на стадии снижения пролетали сквозь грозу, относительно маленькие градинки наносили им такие повреждения, что ядерная боеголовка могла выйти из строя.
Такую боеголовку почти так же просто сбить, как самолёт: сбивать самолёты несложно, если вы попадаете в них, подобно тому, как дробь, вылетающая из патрона дробовика, сбивает голубя. Фокус заключается в том, как попасть в эту проклятую штуку.
Даже если вы сумеете послать свой перехватчик вплотную, этого недостаточно. Боеголовка ракеты класса «корабль-воздух» мало отличается от дробового патрона. Взрывной заряд разрывает металлическую гильзу, превращая её в зазубренные осколки, летящие со скоростью около пяти тысяч футов в секунду. Обычно их вполне достаточно, чтобы разорвать алюминиевую оболочку, которая представляет собой несущие и контрольные поверхности силовых частей внутреннего каркаса, превращая самолёт в баллистический объект, способность лететь которого ничуть не больше, чем у птицы, лишённой крыльев.
Но, чтобы попасть в цель, необходимо взорвать боеголовку достаточно далеко от неё, чтобы конус, образованный летящими осколками, пересёкся с пространством, занятым целью. При стрельбе по самолёту это нетрудно, но гораздо труднее попасть в боеголовку ракеты, летящей намного быстрее, чем осколки, образовавшиеся в результате взрыва, – это и объясняет затруднения, возникшие при попытках перехвата ракетами «Патриот» «Скадов» в 1991 году.
Устройство, указывающее боеголовке ракеты класса «корабль-воздух» или «земля-воздух», когда и где взорваться, называется по старой памяти взрывателем. Для большинства современных ракет взрывная система представляет собой маленький, маломощный лазер, который вращается или поворачивается по кругу, чтобы направлять свой луч конусом впереди траектории своего полёта до тех пор, пока он не отразится от цели. Отражённый луч принимается рецептором в лазерной системе, и это создаёт сигнал, дающий боеголовке команду на взрыв. Но каким бы быстрым ни был этот процесс, на него всё-таки уходит определённое время, а снижающаяся боеголовка баллистической ракеты летит с огромной скоростью. Эта скорость настолько велика, что если у луча лазера не хватит мощности захватить снижающуюся боеголовку на расстоянии больше сотни метров, то у него не будет достаточного времени, чтобы успеть отразиться от боеголовки и дать команду боеголовке антиракеты на взрыв. Тогда конус разрушения, образовавшийся в результате взрыва, не успеет охватить боеголовку баллистической ракеты. Даже если снижающаяся боеголовка окажется рядом с боеголовкой антиракеты, когда произойдёт взрыв, боеголовка летит быстрее разлетающихся осколков, поэтому они не причинят ей вреда, поскольку не смогут догнать её.
«В этом и заключается проблема», – понял Грегори. Лазерный чип в носовой части стандартной ракеты не обладает достаточной мощностью, скорость вращения относительно невелика, и комбинация этих двух факторов позволяет боеголовке проскользнуть мимо антиракеты, может быть, за половину необходимого времени. Даже в том случае, если ракета класса «земля-воздух» окажется в трех метрах от цели, это не принесёт никакой пользы. В этом отношении даже взрыватель, срабатывающий от сигнала крохотной радиолокационной установки в носовой части снаряда или бомбы времён Второй мировой войны, оказался, по сути дела, более эффективным, чем новый высокотехнологический лазерный чип. Но с этим уже можно работать. Вращение лазерного луча контролировалось программным обеспечением компьютера, равно как и сигнал к взрыву. Это можно изменить. С этой целью нужно поговорить с парнями, которые сделали это – «этим» в данном случае является современная испытательная ракета SM-2-ER-Block-IV, выпущенная в ограниченном количестве. А они относятся к «Компании Стандартных Ракет», совместному предприятию Рейтеона и Хьюза, в Маклине, Виргиния. Для успешного осуществления этой задачи он попросит Тони Бретано позвонить в компанию и предупредить их о его приезде. Почему не оповестить их, что гость является посланцем самого бога?
– …Боже мой, Джек, – сказала Мэри-Пэт. Солнце уже опустилось за нок-рею. Кэти летела домой из Хопкинса, а Джек сидел в своём личном кабинете рядом с Овальным кабинетом, держа в руке стакан виски со льдом, вместе с директором ЦРУ и его женой, заместителем директора по оперативной деятельности. – Когда я увидела это, мне пришлось срочно навестить туалет.
– Понимаю тебя, МП. – Джек передал ей стакан шерри – любимый напиток Мэри-Пэт, позволяющий ей расслабиться и успокоиться. Эд Фоули взял банку с пивом «Самуэль Адамс», соответствующим его происхождению из рабочего класса. – Эд?
– Джек, это абсолютное гребаное безумие, – выпалил директор ЦРУ. Слово «гребаное» обычно не используется в присутствии президента, даже такого. – Я хочу сказать, конечно, это прибыло из надёжного источника и так далее, но, господи, такие вещи просто не делаются.
– Пэт Мартин был здесь, правда? – спросила заместитель директора ЦРУ. В ответ она увидела кивок. – Тогда он должен был сказать тебе, что это фактически объявление войны.
– Фактически да, – согласился Райан, отпив глоток своего ирландского виски. Затем он достал свою последнюю сигарету дня, украденную у миссис Самтер, и закурил. – Но реальность трудно отрицать, и нам нужно каким-то образом втиснуть это в правительственную политику.
– Нужно пригласить сюда Джорджа, – первым делом сказал Эд Фоули.
– И показать ему материалы «ЗОРГЕ»? – спросил Райан. На лице Мэри-Пэт промелькнула болезненная гримаса. – Я знаю, что мы должны охранять «ЗОРГЕ», как королевские драгоценности, но, черт побери, если мы не можем использовать эти материалы для того, чтобы разобраться в китайских руководителях, наше положение будет ничем не лучше, чем то, что было до получения этого источника.
Она глубоко вздохнула и кивнула, зная, что Райан прав, но это всё равно ей не нравилось.
– Тогда пригласим и нашего домашнего психиатра, – сказала она. – Нам понадобится врач, чтобы узнать его мнение. Все это настолько безумно, что медицинское заключение не повредит.
