«Однако сейчас у меня появились определённые возможности», – думал Номури, скрывая свои чувства за обычной нейтральной маской. В уставе ничего не говорилось о том, что оперативнику запрещается заниматься любовью в ходе выполнения задания. «Каким препятствием для морали агентства это могло бы стать», – подумал он. Рассказы о подобных завоеваниях были частой темой разговоров во время редких, но всё-таки случающихся встреч оперативников, которые организовывались агентством, обычно на Ферме. Предполагалось, что в ходе этих встреч агенты будут сравнивать свои технические навыки, но вечерние беседы за кружкой пива обычно дрейфовали именно в этом направлении. Сексуальная жизнь после приезда в Пекин для Чета Номури состояла в просмотре порнографических сайтов на Интернете. По какой-то причине азиатская культура имела обширную коллекцию таких вещей, и хотя Номури не слишком гордился такой привычкой, его сексуальное стремление требовало удовлетворения.

При затрате небольших усилий и времени Минг может стать привлекательной, даже миловидной. Прежде всего, ей требовались длинные волосы. Затем, пожалуй, следует сменить оправу очков. Те, которые она носила, обладали привлекательностью переработанной колючей проволоки. Потом – косметика. Какая конкретно, Номури не знал – он не был экспертом в таких вещах, но кожа девушки имела оттенок слоновой кости, так что, если его немного подчеркнуть с помощью косметики, результат может оказаться неплохим. Но в этой культуре, за исключением артисток на сцене (чей грим был таким же утончённым, как неоновая реклама Лас-Вегаса), уход за кожей лица заключался в утреннем умывании, если такое вообще происходило. Но вот её глаза, решил Номури. Они были весёлыми и… умными. В них, или за ними, чувствовалась жизнь. У девушки может даже оказаться хорошая фигура, хотя в этой одежде трудно что-нибудь обнаружить.

– Итак, новая компьютерная система работает хорошо? – спросил он после непродолжительного молчания, во время которого они выпили по чашке зелёного чая.

– Она просто магическая, – с нескрываемым восторгом ответила Минг. – Буквы получаются великолепные, и лазерный принтер печатает их так выразительно, словно они вышли из-под руки искусного писца.

– А каково мнение вашего министра?

– О, он очень доволен. Теперь я работаю быстрее, и ему это тоже нравится! – заверила его девушка.

– Он достаточно доволен, чтобы сделать более крупный заказ? – спросил Номури, возвращаясь к своей роли торговца.

– Мне нужно поговорить об этом с директором аппарата министра, но я думаю, что ответ удовлетворит вас.

«Это понравится компании НЭК, – подумал оперативник ЦРУ. – Интересно, сколько денег он заработал для компании, являющейся для него прикрытием?» Его босс в Токио подавился бы своим саке, если бы знал, на кого в действительности работает Номури, однако офицер ЦРУ продвинулся в компании только благодаря собственным заслугам, хотя и работал одновременно на свою страну. По счастливой случайности его настоящая работа и компания, обеспечивающая его прикрытие, совпали так безболезненно. Это, а также то обстоятельство, что он вырос в традиционно настроенной японской семье, владея двумя родными языками… больше того, чувство «on», долг по отношению к своей родной земле, намного превосходившее то моральное чувство, которое испытывал Номури, думая о культуре страны, в которой родились его предки. Возможно, это объяснялось тем, что ещё ребёнком он видел знак «Боевого Пехотинца» своего дедушки в центре синего бархата на дощечке, окружённый лентами и медалями. Это были награды за храбрость, Бронзовая Звезда с боевым «V», президентская благодарность части, в которой дед служил рядовым солдатом, за бои в Италии и Южной Франции. Когда Америка начала так жестоко и несправедливо обращаться с его соотечественниками, дедушка Номури завоевал право на американское гражданство бесстрашным и единственно возможным способом. Затем он вернулся домой и снова занялся садово-парковой архитектурой, которая позволила ему дать образование своим сыновьям и внукам, и преподал одному из них то чувство долга перед своей страной. Этот внук расплачивался за свой долг службой в ЦРУ, которая к тому же могла оказаться такой приятной.

Сейчас это ощущение не покидало его, когда он заглядывал глубоко в тёмные глаза Минг, пытаясь понять, о чём она думает. У неё были две забавные ямочки на щеках и, подумал Номури, очень приятная улыбка на этом в остальном ничем не примечательном лице.

– Это такая интересная страна, – сказал он. – Между прочим, вы очень хорошо говорите по-английски. – Она действительно неплохо владела английским языком, что было весьма удачно. Мандаринское наречие Номури нуждалось в значительной помощи, а ведь соблазнять женщин языком жестов очень трудно.

Довольная улыбка.

– Спасибо. Я посвящаю много времени английскому языку.

– Какие книги вы читаете? – спросил он с располагающей улыбкой.

– Любовные романы, Даниэллу Стил, Джудит Кранц. Америка предлагает женщинам гораздо больше возможностей, чем здесь.

– Америка тоже интересная страна, но излишне хаотичная, – сказал Номури. – По крайней мере, в этом обществе каждый знает своё место.

– Это верно, – кивнула Минг. – Здесь всем обеспечена безопасность и уверенность в завтрашнем дне, хотя иногда это кажется излишним. Даже птица в клетке хочет расправить крылья.

– Я скажу вам об одной вещи, которая здесь мне не нравится.

– Что это? – спросила Минг, ничуть не оскорблённая, что, по мнению Номури, было очень хорошим знаком. Может быть, он тоже купит один из романов Стил и прочитает его, чтобы узнать, что ей нравится.

– Вам следует одеваться по-другому. Ваша одежда не подчёркивает красоту. Женщины должны одеваться более привлекательно. В Японии много разнообразной одежды, и там вы можете одеваться по западной или восточной моде, как вам больше нравится.

Девушка хихикнула.

– Я согласилась бы только на нижнее бельё. Оно, наверное, так приятно для кожи. Впрочем, это не слишком социалистическая мысль, – сказала она, опуская на стол свою чашку. Подошёл официант, и с согласия Номури она заказала мао-тай, огненный местный ликёр. Официант быстро вернулся с двумя маленькими фарфоровыми чашечками и бутылкой, из которой он элегантным жестом налил ликёр. Офицер ЦРУ едва не задохнулся при первом глотке, огненная жидкость скатилась по пищеводу, но, несомненно, согрела желудок. Он заметил, что лицо Минг загорелось от ликёра, и ему на мгновение показалось, что ворота только что на секунду приоткрылись. Это впечатление тут же прошло… но, возможно, это было правильным направлением.

– Не все может быть социалистическим, – рассудительно произнёс Номури после второго крошечного глотка. – Этот ресторан является частным предприятием, не правда ли?

– О да. И пища здесь лучше, чем та, которую я готовлю. Я так и не овладела этим искусством.

– Неужели? Тогда, может быть, вы позволите мне когда-нибудь угостить вас пищей, которую приготовлю я, – предложил Чёт.

– О?

– Конечно. – Он улыбнулся. – Я могу готовить пищу по-американски, да и к тому же могу покупать продукты в закрытом магазине, чтобы получить необходимые ингредиенты. – Не то чтобы ингредиенты годились на что-нибудь, когда их присылают издалека, но они всё равно лучше, чем те отбросы, которые продают на общественных рынках, а ужин с хорошим стейком будет, вероятно, чем-то, чего она никогда ещё не пробовала. «Сможет ли он отнести на счёт ЦРУ покупку нескольких бифштексов из Кобе? – подумал Номури. – Сможет, наверно. Счётчики бобов в Лэнгли не будут беспокоить оперативников до такой степени».

– Неужели?

– Конечно. Есть свои преимущества в том, что ты иностранный варвар, – произнёс он с хитрой улыбкой. Хихикающий ответ девушки был именно тем, что он ожидал, подумал Номури. Отлично.

Он сделал ещё один осторожный глоток этого ракетного топлива. Она только что сказала ему, что хотела бы носить. Разумно для такого климата. Нижнее бельё будет не только удобным, но и незаметным для окружающих.