Демон занес меч над головой, когда Луций произнес еще одно заклинание, разорвавшее чудовище на части.

Библиарий пополз обратно к бреши, но прежде, чем он успел забраться внутрь, увидел, как разлетевшаяся по крылу плоть начинает срастаться в двух синекожих бесов, столь же уродливых и гротескных, как породившее их отродье.

Недовольно подвывая, они бросились на Луция, распахнув рты, находившиеся посреди скрученных грудных клеток. Первого демона библиарий встретил ударом кулака и разрядом психической энергии впечатал в крыло. На этот раз оставшийся от отродья варпа обугленный труп не ожил. Второй же врезался в него, и вместе они рухнули обратно в пассажирский отсек. Как только Луций упал на разбитые сиденья, обитатель эмпиреев вцепился в него, скрежеща когтями и клинком по силовым доспехам.

Меч Рацела рассек шею твари, и багровое пламя пронеслось по ее текучей плоти, вспыхнувшей, будто свеча, сыплющая искрами.

Демон обмяк, и лексиканий пинком выбросил его через дыру в фюзеляже. Горящее тело полетело сквозь облака. Мгновение Луций лежал, тяжело дыша; самолет содрогался и трясся от все новых и новых ударов. Треснули стекла, кабина наполнилась шумом, повалил дым.

— Мы не прорвемся, — сказал Мефистон, повысив голос так, чтобы его слышали все. — Две минуты — это слишком долго. Поднимаемся.

Галл потянул на себя рычаги, и самолет стал набирать высоту, уходя от преследовавших его вопящих демонов.

— Когда мне переходить в горизонтальный полет? — крикнул Галл, когда в вышине показалось зеркальное отражение Дивинуса Прим.

Антрос видел облака и транспортный корабль такими, какими они были несколько минут назад, до нападения демонов.

— Продолжай подъем! — закричал Мефистон.

— Мой господин, — удивленно переспросил Галл — туда?..

Властелин Смерти кивнул. Когда они приблизились к Чуду, Луций невольно задержал дыхание, будто собирался нырнуть в воду.

А затем они погрузились в зеркальную поверхность.

Звук исчез. Умолкли сирены и вой ветра, на самолет опустилась мертвая тишина.

Антрос расхохотался. Идеи переполняли его разум, за миг он обрел тысячу откровений.

— Пикируй, — прошептал Мефистон.

Технодесантник не ответил. На лице его было то же ошеломленное выражение, что у лексикания.

— Все… — прошептал он, тряся головой и хмурясь.

Капитан выругался, согнулся над панелью управления, схватился за рычаги и потянул вниз.

Ярость вскипела в Антросе, когда он понял, что Ватрен собирается лишить его чудесных прозрений, расцветавших в его мозгу. Лексиканий рванулся к нему, чтобы оттолкнуть от рычагов, но поздно. Они снова пересекли мембрану оглушительной реальности. После безмолвия Чуда какофония, создаваемая сиренами и турбулентностью, показалась гораздо громче.

— Мы добрались до Вольгатиса, — удивленно сказал Галл, глядя на показания приборов.

Они двигались мимо горных пиков, а прямо перед ними возвышались ворота крепости.

И они летели прямо на них.

Брат Галл потянул рычаги, но менять курс было уже поздно. Они на полной скорости летели к укреплениям, озаренным огнем. На вершине их уже виднелись сражающиеся фигуры. Мефистон закричал на языке, который Антрос не узнал; время замедлилось, поползло, будто черепаха.

Они должны были бы уже врезаться в стены, но вместо этого увидели вокруг смазанные и вяло движущиеся очертания.

Властелин Смерти держал что-то в кулаке; Луций понял, что это тот самый железный болт. Мефистон очень внимательно посмотрел на талисман.

— Нужно поспешить, — обратился он к своим спутникам. — Столкновение будет медленным, но мы все равно погибнем, если окажемся зажаты между обломками и стеной. Следуйте за мной.

Боевые братья кивнули. Несколько мгновений спустя авиасудно задрожало, застонало и начало сплющиваться. Казалось, будто самолет сделан из бумаги, и кто-то медленно сминает ее.

— Сейчас, — сказал Мефистон, открыв люк, и вышел в смазанный мир.

Кровавые Ангелы последовали за ним. Мир представлял собой абстрактный коллаж, в котором ничто не имело смысла, но Антрос с облегчением почувствовал, как под ногами хрустит твердая земля. Они сделали несколько шагов, и Мефистон жестом велел собратьям пригнуться. Затем он повернулся к разрушающемуся транспортному кораблю и снова заговорил на неведомом языке.

Мир вернулся к привычному течению времени, раздался визг сминающегося металла. Прогремел взрыв топливных баков. Волна жара прокатилась мимо Антроса, и он осознал, что сидит рядом с орудийной площадкой на вершине стены — площадкой, сейчас накрытой горящими обломками врезавшегося в крепость самолета. Протекавшая здесь битва была такой хаотичной, что их приземление едва заметили. На каждой пяди укреплений шел ожесточенный бой. Неподалеку от Кровавых Ангелов серафимы спешили из наблюдательной башни к галерее на вершине стены. Их прыжковые ранцы взревели, когда сестры врезались в толпу демонов, паля из болт-пистолетов. Те, в свою очередь, перескакивали через укрепления и мчались дальше, в упоении лепеча что-то, словно и не замечали выстрелов и праведной ярости своих противниц. По камням катился вал розовых лап и пылающих щупалец; некоторые демоны были уже в считаных метрах от Антроса.

Приземлившись на валганге, Сестры Битвы обнажили цепные мечи и принялись неистово рубить тварей, остановив их натиск рядом с дымящимися обломками самолета. Капитан Ватрен и остальные астартес бросились на помощь воительницам. Антрос и Рацел шли прямо сквозь огонь, оценивая обстановку. Бесчисленные отродья варпа наседали на Адепта Сороритас, однако те стойко удерживали позиции и отбивались от демонов без страха и колебаний.

Когда Кровавые Ангелы поразили первых тварей прицельными меткими выстрелами, серафимы возвысили голос, пылко запев гимны, и с новыми силами обрушились на порождения Имматериума. Библиарии устремились вслед за братьями; их оружие окутало пламя.

Лишь когда Луций столкнулся с врагом лицом к лицу, он понял, что нигде не видит Мефистона.

Раздался громкий лязг: цепным мечом Абдерос блокировал моргенштерн святой Офиусы. Один из железных шаров все равно врезался в Дхармию, но Абдерос принял силу удара на себя. Девочка повалилась на ступени; ее дыхание сбилось, но она была цела и невредима. Мгновением позже Дхармия увидела, как Ливия, с застывшим от ярости лицом, выхватила лазпистолет и несколько раз выстрелила в Офиусу.

Разряды выбили дыры в стенах, но святой там уже не было. Двигаясь удивительно быстро, она оттолкнулась от ступеней и прыгнула, занеся цепной моргенштерн над головой, желая обрушить на Ливию его шипастые била.

Ливия отступила в сторону, и цеп ударил по ступеням, раскрошив окаменелые кости.

Стоявшие на краю пропасти серафимы выступили вперед, вскинув болт-пистолеты, и открыли огонь по ополченцам.

Абдерос охнул; снаряды врезались в его тело и взорвались, разорвав его в клочья. За ним пали еще два ополченца, которых отбросило назад. Третий успел выстрелить из ружья в ответ, оцарапав нагрудник воительницы, но та едва заметила это; в следующее мгновение прицельная очередь разорвала человека пополам.

Началась бойня. Сестры расстреливали ополченцев в упор. Дхармия спряталась за ступенями от града снарядов.

Ливия врезалась в святую, и они покатились вниз. Серафимы спокойно опустили дымящиеся стволы и снова встали на стражу, не желая оставлять реликварий. Девочка бросилась вслед за Офиусой, вытащив свое единственное оружие — взятый из арсенала нож. На балконе, над километровым обрывом, сцепившиеся соперницы остановились. Святая замахнулась моргенштерном, но прежде, чем успела опустить его, Ливия ударила ее в лицо с такой силой, что сорвала вуаль, и тонкая ткань улетела в бездну.

Похоже, изувеченное лицо Офиусы заставило женщину дрогнуть. Этого промедления оказалось достаточно, чтобы святая врезала рукоятью в челюсть Ливии, отбросив женщину на ступени. Оглушенная, та рухнула, и сороритас подняла оружие, намереваясь размозжить ей череп.