Шарлотта покосилась на Генри, который с мечтательным выражением на лице смотрел куда-то мимо лакея. Не нужно было быть очень проницательным человеком, чтобы понять, что думает он в этот момент о винтиках, шестеренках и всевозможных хитроумных устройствах. Однако они явились сюда не для того, чтобы вести беседы о современных механизмах. Мысленно вздохнув, Шарлотта обратилась лакею:

— Я миссис Шарлотта Грей, а это мой муж, мистep Генри Грей. Мы ищем нашего кузена — молодого человека по имени Натаниэль Грей. Мы знаем, что он работал на мистера Мортмэйна…

На мгновение — хотя Шарлотта и не поручилась бы за то, что это не было плодом ее воображения, — и показалось, что она заметила вспышку беспокойства в глазах лакея.

— Мистер Мортмэйн управляет большой компашки. Вы же не ожидаете, что он знает местонахождение каждого работника. Это было бы невозможно. Скорее всего, вам лучше пообщаться с полицией.

Шарлотта прищурилась. Прежде чем они оставили Академию, она начертала на руке руну убеждения, воздействию которой миряне практически были не в силах противостоять.

— Мы обращались, но полиция пока бессильна. Это так ужасно! Мы с ума сходим от беспокойства, уже и знаем, куда бежать, к кому обращаться. Если бы мы могли увидеть мистера Мортмэйна хотя бы на секундочку…

Она расслабилась, поскольку лакей медленно кивнул. На лице его застыло растерянное выражение, словно он не понимал, почему уступил просьбам этой женщины.

— Я доложу мистеру Мортмэйну о вашем визите. Пожалуйста, подождите в вестибюле.

Он открыл широкую дверь, и Шарлотта последовала за ним в дом. Генри семенил позади. Он принял пальто Генри, шляпу и накидку Шарлотты, прежде чем оставить их вдвоем. Однако присесть он им так и не предложил — что ж, натура есть натура. Как только он ушел, супруги стали с любопытством осматриваться по сторонам.

Потолок вестибюля был высокий, лишенный столь модной в последнее время лепнины. Единственное его украшение — длинные шелковые флаги, на которых был вышит китайский иероглиф «Удача». В дальнем углу стоял серебряный гонг, судя по изображенным на его подставке символам, привезенный из Индии. На стенах висело множество пейзажей, выполненных тушью. Шарлотта узнала гору Килиманджаро, египетские пирамиды, Тадж-Махал, фрагмент Великой Китайской стены… Ей стало ясно, что Мортмэйну за свою жизнь довелось много попутешествовать и сейчас он очень этим гордился.

Шарлотта повернулась к Генри, чтобы узнать его мнение, но он, как всегда погрузившись в свои мысли, неотрывно смотрел на лестницу и беззвучно шевелил губами. Однако прежде, чем Шарлотта заговорила, в вестибюле возник лакей, вот только на этот раз на его губах играла любезная улыбка.

— Пожалуйста, проходите.

Генри и Шарлотта проследовали за лакеем до конца коридора, где тот открыл полированную дубовую дверь и предложил войти.

Они оказались в огромном кабинете с широкими, почти во всю стену, окнами, выходящими на площадь. Темно-зеленые занавески были раздвинуты, и Шарлотта ясно увидела экипаж Лайтвуда, ожидающий их возвращения. Лошадь лениво жевала овес, щедро насыпанный в привязанную к голове торбу, а извозчик, так и не слезший с козел, читал газету. Ветви деревьев все в зелени чуть покачивались, мимо шли люди, ехали экипажи, разносчики газет открывали рты в безмолвном крике… Да, в комнату недолетали звуки с улицы, и только тиканье настенных часов фирмы «Мортмэйн и компания» — названо, это было выгравировано на позолоченном циферблате — нарушало царящую здесь тишину.

Стоявшая в кабинете массивная мебель была сработана из темного дерева. Стены украшали головы и экзотических животных, среди которых были тигр, антилопа и леопард, а также пейзажи, при первом взгляде на которые зрителей тут же посещали мысли о путешествиях в дальние страны. В центре комнаты возвышался большой стол красного дерева, на резной столешнице которого аккуратными стопками были разложены документы. Наверху каждой из этих стопок лежал какой-нибудь причудливый медный механизм. В углу стола стоял медный глобус, на подставке которого значилась надпись: «Глобус Земли с указанием самых последних географических открытий». Глобус этот был весьма патриотичен, потому как все территории, входящие в состав Британской империи или находящиеся под ее управлением, были выкрашены в один цвет — розовато-красный. Шарлотту всегда забавляли такие штуки, как глобусы мирян. Насколько она знала, мир на самом деле имел несколько другую форму.

За массивным столом сидел человек, который сразу же поднялся при их появлении. Это был маленький, энергичного вида мужчина средних лет с седыми волосами и пушистыми бакенбардами. Его кожа огрубела, совсем как у старого моряка, привыкшего бороться с ветром и палящим солнцем, светло-серые глаза были решительно прищурены. Несмотря на элегантный костюм, сшитый, судя по всему, у дорогого портного, он больше походил на путешественника, чем на успешного финансиста. Акселя Мортмэйна было легче представить капитаном уплывающего в неведомые страны судна, чем председателем совета директоров крупной компании.

— Добрый день, — сказал он. — Мне сообщили, что вы разыскиваете мистера Натаниэля Грея.

— Да. — Шарлотта только было открыла рот, как ее, к немалому удивлению, опередил Генри. Он редко брал на себя инициативу в беседах, особенно когда дело казалось разговора с незнакомцами.

Шарлотта пристально посмотрела на мужа и поняла, что тот теперь внимательно разглядывает какую-то сложную схему, разложенную на письменном столе миллионера. Что ж, возможно, его слова относились именно к этой схеме, а не к начатому мистером Мортмэйном разговору.

— Видите ли, он наш племянник и мы…

«Нет, все же к разговору», — решила про себя Шарлотта, а вслух сказала:

— Мы очень ценим, что такой занятой человек, как вы, нашел время для разговора с нами, мистер Мортмэйн. Мы знаем, что наш племянник был всего лишь вашим служащим, одним из многих…

— Если быть точным, мэм, то их в моей компании сотни, — прервал ее Мортмэйн. У него был приятным баритон, и в голосе его звучали нотки неподдельного удивления. — Надеюсь, вы понимаете, что я не могу помнить всех своих служащих по именам, это попросту невозможно. Но мистера Грея я помню. Хотя, должен признаться, он никогда не говорил, что его дядя и тетя — сумеречные охотники…

— Знаешь ли, я представлял себе бордель несколько иначе, — задумчиво заявил Джем. Юноши стояли у входа в здание, которое Тесс несколько дней назад нарекла Темным домом. Выглядело оно. сейчас еще более мрачным, чем во время последнего визита Уилла, словно кто-то специально обмазал дом грязью.

— А если не секрет, как ты себе представлял его, Джем? Думал, что ночные бабочки выбегут на балкон и станут на радостях махать тебе платками? А может быть, ты ждал, что вход будут украшать статуи обнаженных красоток?

— Я предполагал… — начал было Джем, но потом, не найдя что ответить, коротко закончил: — Я ожидал чего-то менее… серого.

Надо признать, что, когда Уилл оказался тут в первый раз, ему в голову пришла та же мысль. Сейчас же при взгляде на Темный дом его снова охватило странное ощущение. Наглухо закрытые окна покрывал толстый слой пыли, стены казались прокопченными и обшарпанными… Неужели кто-то, пусть даже и Темные сестры, мог считать это место домом?!

Уилл закатал рукава:

— Похоже, нам придется выбить дверь…

— Или… — протянул Джем и повернул дверную ручку, — просто открыть ее.

Дверь распахнулась, и юношам показалось, что они стоят на пороге, отделяющем мир людей от мира вечной, абсолютной тьмы.