Сердце пичуги он давно остановил, чтобы не мучилась. Внутри птичка ничем особенным не выделялась, кроме обилия мышц для поддержания работы трех крыльев. Так что Лаз недоумевал, как ей удалось среагировать на его нападение. Да, уклониться она могла, сильные крылья и похожее на стрелу тело давали такую возможность. Но чтобы уклониться от опасности нужно эту опасность засечь. А на это у нее не должно было быть времени. Решив проверить все эмпирическим путем, Лаз начал проектировочную трансформацию в веретенку. Вначале что-то не срасталось, но тут опять включились странные законы мира. Неизвестные элементы пазла достраивались сами, и на следующий вечер Лаз уже закончил и взмахнул шестью крыльями сразу.

Вот только что-то было не так. Что конкретно он понял секунд через десять. Вернее, через две. Весь мир вокруг начал двигаться как в замедленной съемке. Фауст, помешивающий угольки в костре, двигался как под водой – медленно, плавно.

‘Странно, - успел подумать Лаз, как вдруг заметил сорвавшуюся с елки шишку. Та тоже как будто двигалась в густом желе, падая почти полминуты - Погодите, это не мир замер, это я начал ощущать его по-другому!’ - Лазарь наконец понял, в чем дело. Так вот как веретенка успела отреагировать на его атаку – для нее он двигался со скоростью паралитичной бабули. А главное, что, несмотря на такое скоростное восприятие, замедляющее окружающий мир где-то раз в пять, тело птички отлично слушалось. Поразительная скорость передачи импульсов по нервам. Поэтому-то он и не заметил ничего особенного – птичка была давно мертва и никакой ток по телу не шел.

Перекинувшись обратно в сокола, Лаз чуть не упал с посоха. Голова кружилась как после часа непрерывного катания на карусели. Он точно должен добавить особенности тела веретенки в остальные тела. Это будет еще одним шагом к чему-то он сам не знал к чему.

*** *** *** *** ***

-«У всех есть что пить? Хорошо. Сегодня очень странный день, потому что сложно сказать, чего в нем больше, хорошего или плохого. Сегодня моему сыну, если он еще жив, исполнилось одиннадцать лет. Никто не знает ни где он, ни что делает, все ли с ним в порядке».

-«Я знаю, что с ним все хорошо. Я чувствую».

-«Лани, твой папа говорит речь, не перебивай».

-«Прости, дедушка».

-«О чем это я? Да. Также, сегодня мы не можем не вспомнить о том ужасном дне, когда все здесь присутствующие потеряли друзей и родных. Моя жена погибла, лучшие друзья нашего младшего поколения тоже, и вместе с ними много других очень хороших людей. Я не знаю, как повернулась бы судьба, не будь в тот день Лазариса там, где он был. Может мы все были бы сейчас мертвы, а может кто-то из тех, кого сейчас нет с нами был бы жив. Но это жизнь, она не знает слова “бы”, так что мы имеем то, что имеем. Давайте выпьем за всех почивших и за всех выживших, и за Лаза тоже, что бы он ни сделал, он останется моим сыном».

-«Выпьем».

-«Выпьем».

-«Да».

-«Ага».

-«Алексис, не плачь, все будет хорошо, я обещаю».

-«Я не плачу, не плачу, все. Выпьем».

-«За Дьяволенка, где бы он ни был».

-«За Черныша».

-«За Рыцаря и Штучку».

-«За Инь и Ян».

-«За Рыжика и Аватара».

-«Выпьем».

Глава 19. Снова деревня, очередные издевательства над соколом и сладкая месть.

Лаз снова с головой ушел в трансформации. Фауст не возражал, слишком долгое пребывание наедине с другим человеком всегда приводило к конфликтам и ссорам. А так каждый занимался своим, и только за едой или перед сном они болтали на разные темы. Обоих это устраивало. С веретенкой все было одновременно и проще, и сложнее, чем с разаритом. С одной стороны, сам принцип внедрения физиологии одного зверя в другого был уже отработан. С другой возникало два препятствия. Во-первых, было намного сложнее настолько кардинально менять состав нервных волокон, не зная всех деталей. Лазарю приходилось работать практически вслепую. Во-вторых, возникала проблема с объединением двух разных изменений в одном теле. Так что с соколом Лаз закончил уже в последних числах зимы. Теперь его любимое тело, кроме измененных органов чувств, усиленных мышц, сухожилий, костей и органов заимело себе уникальную нервную систему. Еще две недели у него ушло на то, чтобы научиться включаться в нормальное течение времени, чтобы нормально разговаривать с Фаустом. Общаться с человеком, говорящим как в замедленной съемке было невыносимо.

Зато дальше было намного проще. По уже отработанной схеме были изменены тела кота, волка, совы, хорька, рыси и многие другие. Когда Лаз закончил с последним телом, весна уже была в самом разгаре. Они давно ушли от моря и сейчас снова брели на юго-восток по лесам и горам. В этих краях было намного теплее, чем в Эшельраге, да и весна уже вовсю показывала себя. Так что они пошли бодрее, не задерживаясь на одном месте по нескольку дней. Седьмого числа пятого месяца они вышли из, казалось, бесконечного леса. Он закончился как-то резко, будто его отрубили большим мечом. Дальше шли поля до горизонта, засеянные озимой пшеницей, овсом, рожью и другими культурами.

Оба путника очень соскучились по нормальной кровати и горячей еде, так что признаки присутствия людей их очень обрадовали. И да, буквально через несколько часов они дошли до небольшой деревушки, всего домов в сто. Местные были не похожи на жителей того хутора, где Лаз и Фауст познакомились. Все были очень приветливы и дружелюбны, тут же устроив путнику небольшое застолье, а его соколу местные ребятишки поймали парочку кротов.

Поблагодарив жителей, Фауст попросил о месте для сна, которое ему тут же предоставили в деревенском амбаре. Растянувшись на парочке одеял, предусмотрительно положенных местными, Фауст громко захрапел. Лаз тоже хотел вздремнуть, но тогда бы пришлось становиться человеком. А после внесения всех изменений человеческое тело нравилось ему все меньше и меньше. Слишком оно было слабое и неудобное. Так что, когда снаружи послышался стук копыт и удивленные возгласы, он сразу очнулся от медитации и разбудил друга. Фауст вскочил, быстро оделся и вышел в ночь с соколом на посохе.

На деревенской площади стояли четыре коня. Всадники уже спрыгнули на землю и сейчас привязывали своих скакунов к большому столбу, вбитому около одного из домов. Трое мужчин и женщина. Одетые в неполные доспехи, без шлемов, однако на поясе у каждого висел меч. Лаз уже было напрягся, но, услышав разговор женщины со старостой деревни, расслабился. Это был разведывательный отряд армии местного королевства, разыскивающий беглого преступника. К ним двоим это не имело ни малейшего отношения, да и жителям вряд ли что-то угрожало. Расспросив деревенских и, с их согласия, осмотрев каждый дом, солдаты были удовлетворены. После обыска они попросились на ночлег, так как время было уже далеко за полночь и их кони сильно устали.

Их разместили в том же амбаре, что и Фауста с Лазом. Солдаты оказались дружелюбными, общительными и уже через несколько минут компания шутила и смеялась. Женщину звали Улани. Она была капитаном отряда. Вообще в отряде под ее командованием состояло три десятка человек. Но чтобы охватить большую местность они разделились на группы и разъехались. Трое мужчин были братьями. От старшего к младшему: Дранс, Кранс и Бранс – их отец явно не отличался особой оригинальностью. В разведотряд не брали совсем необразованных людей, так что этот четверка оказалась отличными собеседниками.